Вскоре она появилась с охапкой тряпья в руках.
– А в прошлый раз вас вроде трое было? – спросила Аня. Она положила вещи на стол и присела, отыскивая в недрах его полиэтиленовый пакет. – Вот, возьмите. Сложите сюда одежду. В августе теперь приходите или в сентябре. Будем акцию проводить «Зима на пороге», теплую одежду собирать.
– А это Серега с нами был, – пояснил Тильвус, запихивая в пакет одежду. – Спасибо большое!
– Его на днях сестра, это самое, домой забрала. – Сидор, конфузясь, взял печенье, громко хрустнул, смутился и покраснел.
– Сестра?
– Ну да, – пояснил Тильвус. – Она его сперва из дома выгнала, а вчера вот приехала. Отыскала и домой увезла. Вспомнила о брате.
– Это хорошо, – благодушно проговорил Сидор. – Так что Серега, значить, теперь дома живет, телевизор смотрит. Хорошо, что сестра о нем вспомнила!
– Да уж… – неопределенно протянул Тильвус.
Аня быстро взглянула на него и отвела глаза.
– Домой забрала? Ну, будем надеяться…
В гулком коридоре застучали каблуки, раздались голоса. На пороге появилась дородная дама в светлом костюме, в блузке с пышным воротником. Сидор и Тильвус оробели и одновременно поднялись со стульев. Дама скользнула по бродягам неприязненным взглядом и отвернулась.
Тильвус пристроил на краешек стола стаканчик с недопитым чаем и покосился на дверь. Самое время исчезнуть, но уходить, не попрощавшись с Аней, было бы крайне невежливо.
– Ты одна, Аня? Ах, досадно как! Хотела попросить, чтоб кто-то из вас с водителем поехал!
Тильвус, хоть и не бывал никогда в отделе соцзащиты, однако даму, возглавлявшую отдел, знал – сталкивался пару раз в кабинете Красного Креста. Дама была напориста и деятельна, от нее исходили агрессия и недоброжелательность.
– Куда поехал? – не поняла Аня.
– Завтра же приют открываем! – пояснила дама. – Хлопот выше крыши! Открытие – в два часа, губернатор приедет, гости города. Они с утра едут строящиеся объекты глядеть: онкологический центр, детский дом, дорожный техникум и наш приют для бездомных. Телевидение будет! Я уже на укладку записалась в парикмахерскую. К Дориану…
– Приют – это хорошо, – горячо одобрила Аня. – А то зимой все больницы переполнены, врачи жалуются, что все отделения бездомными забиты. Ну а куда ж им зимой деваться-то? В городе даже столовой благотворительной нет. Стыд! Пусть уж в приюте живут.
– Приют не резиновый! – отрезала дама, расправляя на груди золотые цепочки. – И долго мы их там держать не станем, пусть не надеются! Пять дней, а потом на работу будем устраивать. Да это все не в коня корм! Не будут они работать.
Она окинула кислым взглядом приятелей.
– Дел много, Аня, разрываюсь просто! Маникюршу на вечер вызвала. – Дама внимательно оглядела длинные малиновые ногти. – В новостях нас покажут, по двум каналам. Все на высоте должно быть. А у нас ведь и контингент еще не весь подобран. Приют на пятьдесят человек, а по спискам пока…
Аня оживилась.
– Не весь подобран? Так вот, посмотри. – Она махнула рукой в сторону Тильвуса и Сидора. – Вот и этих бы взяла! Я их давно знаю, хорошие люди.
Дама скривилась.
– Ну ты скажешь тоже… – Она смерила взглядом приятелей. – Кого попало с улицы брать, что ли?
Тильвус удивился. Дама, заметив это, презрительно фыркнула.
– Мы же по направлению районных отделов берем, а не с вокзалов бомжей собираем, – пояснила она. – Человек документы оформить должен, а то кто их знает, кто они…
Сидор переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно, и стрельнул глазами на дверь.
Дама побарабанила ногтями по столу, раздумывая.
– Хорошие люди, надежные, порядочные, – продолжала расхваливать приятелей Аня.
– Документы есть? – отрывисто спросила дама уставившись на Сидора. – Паспорт, справка об освобождении?
Тот поспешно закивал головой.
– Справка, это самое, есть, да.
– Об освобождении?
– Не, о том, что паспорт, значить, утерян, – поспешно сказал Сидор. – Потерял я его по…
Он хотел сказать, что потерял паспорт по пьянке, но вовремя прикусил язык. Дама не дослушала.
– А у тебя? – повернулась она к Тильвусу.
Он развел руками.
– Ничего нет, что ли? – так же отрывисто поинтересовалась дама. – Без документов не берем.
