охранники смеются еще громче. Купец молчит и не останавливает их.
– Ролус, где Беззубый?
У охранника есть другое имя, но я стал называть его так после нашего поединка, и слуга купца тоже. Когда тот его не слышит.
– Его нет.
– А где он?
– Его убил демон. – Голос у Ролуса дрожал.
– Ты сам это видел?
– Нет. Видел кипан, видели охранники, видели лекарь и купец.
– А Читающая?
– Она тоже. И велела сжечь Беззубого, а его пыль рассыпать над трещиной.
– А это ты видел?
– Да. Но совсем немного. Кипан сказал, чтобы я и тисани не смотрели. Я сразу отвернулся, а Ситунано смотрел долго. Потом у него заболел живот.
– Еда вышла верхним путем?
– Да. А откуда ты знаешь? Ты видел? Нип, ты же тогда спал на поале.
– Не видел. Но мой живот тоже так болел. После битвы с демоном. Ролус, дай мне еще воды.
– На, пей. – И молодой протянул мне флягу. – Ты и на поале просил воды. И потом, когда кипан положил тебя здесь.
– Это он велел тебе сидеть возле меня?
– Нет. Это я сам.
– Почему?
– Нип, ты горячий, ты много пьешь, а фляга у тебя маленькая.
– Здесь много воды?
– Очень много! Как под Сломанным Столбом.
Там был родник на дне каменной чаши. Чаша большая – только плащом можно прикрыть ее. Рано утром вода выливалась из нее и стекала в маленькую трещину. А вечером воды в ней оставалось так мало, что родник можно было накрыть рукой. Тогда он облизывал ладонь, как детеныш поалихи.
Я быстро выпил всю фляжку, и моя кожа сразу стала мокрой. Я вытер остатки влаги на лице, а рубашку мне помог стянуть Ролус.
– Ты всю дорогу так пил. А лекарь сказал…
Молодой замолчал и стал выкручивать мокрую рубашку.
– Нип, я ее постираю. Когда ты заснешь.
– Так что сказал лекарь?
– Что твои раны нельзя вылечить. Что ты скоро умрешь. Что воду на тебя тратить не надо.
– А я много выпил?
– Много. Свою фляжку, мою, кипана и… еще два буримса.
Я выпил столько воды, что можно было в ней искупаться.
– Это он велел открыть буримсы?
– Да.
– А что Читающая сказала?
– Чтобы ты пил. Что вечером еще будет вода.
Проводники не любят говорить, что будет вечером или утром – потому что этого может и не быть. Пыльная Земля полна ловушек и неожиданностей.
– Она еще что-то говорила?
– Да. Но я не понял.
– Про мои раны?
– Нет. Она сказала, что ты закрыл Демону пасть и она теперь долго не откроется.
– А что она сказала о моих ранах?
Ноги и рука болели не сильнее всего остального.
– Ничего. Велела помыть тебя и ушла.
– Лекарь их видел?
– Нет. Он сказал, что если от раненого так воняет, то он скоро умрет.
От меня воняло. Очень сильно.
– Ролус, помоги мне встать.
– Зачем? Я принесу полную флягу и…
– Ролус, я хочу помыться. Отведи меня к воде.
– Я отведу, Нип, но…
Молодой вздохнул так, будто хотел заплакать.
– Говори!
– Читающая сказала, чтобы я не мыл тебя рядом с Чашей. Тогда ты не отравишь воду.
– Ты теперь не боишься ее?
– Боюсь. Но Беззубого я боялся больше. А еще я боюсь, что ты скоро умрешь.
– Я умру, когда Мюрту позовет меня. Сегодня я не слышу его зова.
Караван остановился под Спящим Столбом. Места здесь хватило бы для десятка караванов, но все поалы и люди расположились возле самого выхода. Только меня положили далеко от костра. Там, где Столб почти касался камней. Когда я поднялся, то достал рукой до плиты над головой. Где-то с правого бока слышался голос воды.
– Ролус, как ты донес меня сюда?
Молодой ростом с меня, но тонкий и слабый, а поал здесь не пройдет – для него слишком низко.
– Это не я. Это кипан нес тебя. Он очень сильный!
– Сильный.
– И смелый!
– Смелый.
Спорить было бы глупо.
– Нип, а кто сильнее – ты или он?
– Мы не мерились силой. А почему ты не спросил: кто из нас смелее?
– А я знаю! Ты смелее!
– Это тебе Читающая сказала?
– Нет. Это я сам понял. Кипан убежал от демона, а ты нет. Ты убил демона! Ты смелее! Я так и сказал Ситунано.
Мне смешно было слушать, что говорит молодой. Он больше не боялся, он весь светился радостью. Мне не хотелось, чтобы он и дальше хвастался мной.
«Запомни, о тебе не должны говорить, тебя не должны знать. Ты – никто, тебя здесь нет и никогда не было. Только так тебя не найдут и не убьют…»
Не помню, кто говорил мне такое, но это не тот демон, что часто смеется надо мной.
