его приятели. – Я имею в виду…
– Серега, что ли? – догадался Сидор. – Так он, это самое, нечасто сейчас приходит-то. Он все у бабки- то, значить, ну у той самой, которая…
Тут Сидор вспомнил прегрешения Сереги и ужасно сконфузился.
– Что? У бабки? – Сати уставилась на побагровевшего «Тараса Бульбу». – Опять?!
Тот испуганно замахал руками:
– Не, не! Он, значить, за ум взялся и больше – ни-ни! Он потом, осенью-то, сходил, это самое, к ней, извинился, значить… деньги-то он тогда по привычке, значить… Привычка у него, это самое, такая: как чего плохо лежит, так он…
– Отлично, – процедила Сати, помянув про себя вороватого художника нехорошим словом.
– Да, значить… дело такое, это самое. А бабка-то болела, значить, сильно всю зиму, вот Серега и крутился, как мог… дворником устроился, значить… ну чтоб, это самое, денег-то заработать, лекарства-то ей покупать.
– Сначала обворовал, а потом – «денег на лекарства»? Ишь, умник…
Сидор поскреб лысину и крякнул. Он мечтал провалиться сквозь землю и оказаться где-нибудь на другом конце города, подальше от настырной девицы. «Вот навязались, окаянные, – тоскливо думал он, поглядывая на остывающие пирожки. – То тетка Клава, то эта… И чего им надо?»
Однако задать вслух такой вопрос он не решился и, вздохнув, продолжил рассказ:
– А потом бабка-то гараж продавать надумала, ну тот самый…
– И что? – сурово спросила Сати.
– Продала, значить. Деньги-то небось хорошие, получила. – В голосе Сидора невольно проскользнули мечтательные нотки.
– А откуда известно, что хорошие? Наверное, опять Серега руки нагрел?
– Не… Родственник какой-то объявился, значить, у бабки-то этой. Из другого города приезжал. Серега говорит, она и не знала про него. Деньги все забрал, квартиру на себя переписал, Сереге наказал о бабке заботиться и обратно, значить, укатил. – Сидор снова покосился на пирожки и сглотнул слюнки. – Как бабка помрет, родственник квартиру-то продаст, это самое, и Серегу попрет. Он тогда снова сюда придет. Потому как, это самое, некуда ему больше.
Сати подумала.
– Ясно, – проговорила она после паузы. – Позвоню я ей, узнаю, что к чему. А я вот что спросить хотела. – Сати снова оглянулась по сторонам. – Не про Серегу. А где… тут у вас еще один человек был…
Она замялась, и Сидор снова насторожился. Он был стреляный воробей и знал прекрасно, что в любой ситуации главное – отпираться и не сознаваться ни в чем.
– Кто, это самое? Какой человек? Никого тут, значить, больше не было, – твердо сказал он.
– Ну как же… – Сати бросила взгляд в сторону лестницы, не появится ли великий маг. – Такой… волосы – дыбом, борода – веником…
Глаза Сидора забегали, но он тут же взял себя в руки.
– Не знаю такого, это самое, – непреклонно объявил он. – И не встречал, значить, никогда.
– Как же не встречали, когда я вот тут, в этом сквере осенью вас всех вместе видела!
– Осенью? Ну это самое, может быть. Осенью был такой, значить. С тех пор и не видел его и кто такой – не знаю, это самое.
– Ну как же не знаете! – начала закипать Сати, однако по глазам Сидора было ясно, что он решил стоять насмерть. Она умолкла, сверля «Тараса Бульбу» сердитым взглядом.
– Ладно. Как хотите. Передайте тогда, что я в парке «Динамо» его подожду… или с утра пусть к конторе подходит. Ясно?
– К какой-такой, значить, конторе? Не знаю я, это самое, никаких контор!
– Тьфу! – с досадой сказала Сати, повернулась и пошла прочь.
Театральная площадь к тому времени уже опустела, билетная касса закрылась и в вестибюле, что виднелся за стеклянной стеной, было темно. Лишь наверху в репетиционных классах горел яркий свет, слышалась музыка и чьи-то голоса.
Миновав площадь, Сати свернула в парк. Здесь, в торговой палатке возле центральной аллеи, заканчивая работу, возилась полная женщина в белой наколке: убирала в контейнеры непроданные за день булочки, шоколадки, упаковки чипсов. Неподалеку в кабине микроавтобуса дымил сигаретой водитель, поджидая, когда продавщица соберет свое добро.
Сати подошла и принялась задумчиво изучать пустеющие полки.
– Закрываемся, девушка, – неприветливо сказала продавщица, составляя в ящик цветные пластиковые бутылки. – Дальше пройдите, на углу круглосуточное кафе открылось.
– Пиво есть? – не слушая ее, спросила Сати.
Женщина вздохнула.
– Нету. Лимонад есть, слабоалкогольный напиток «Брусничный» и морс клюквенный. – Продавщица кивнула на маленькие пластиковые бутылочки. – «Брусничный» берите, он еще холодный. Экологически чистый и производится у нас в городе…
