Дорога туда займет от двадцати до двадцати пяти дней, это если не будет бурана. Желающие смогут остаться за хребтом, остальные вернутся назад вместе с моей охраной. Поскольку путь предстоит нешуточный, настоятельно рекомендую заняться своей одеждой, а особенно обувью. – Некоторые из наиболее оборванных моих товарищей принялись тревожно озираться, переступая с ноги на ногу. Словно почувствовав их беспокойство, эльфийка продолжила: – Все необходимое вы сможете подобрать на соседнем складе. Стоимость вещей вычтут из вашего жалованья. Но советую не экономить на теплых рубашках и сапогах. Кроме того, напоминаю, что всю поклажу вам предстоит тащить на себе. Все остальное, что вам нужно знать о дороге, узнаете завтра перед выходом. А сейчас вас отведут в мыльню.
После этого фея развернулась и зашагала в сторону приземистого кирпичного строения с окнами, на треть Ушедшими в землю, что свидетельствовало о древности здания. Я начал проталкиваться в ее сторону, но вовремя остановился. Стоило повременить еще несколько часов и воспользоваться возможностью привести себя в порядок чтобы встретиться с эльфийкой в более пристойном виде.
Мыльня располагалась здесь же, у причала, и представляла собой длинный бревенчатый сарай, с одного края которого торчала черная печная труба. В небо струился дымок, серую полупрозрачную струю пригибало ветром к земле. Пространство вокруг сарая было обнесено дощатым забором, образуя двор ярдов шесть на восемь. Большую его часть занимали низкие штабеля дров, в левом углу имелся колодец с воротом, но вниз, кроме ведра, была опущена еще и медная труба, другим концом уходившая куда-то под землю. Наверняка где-то имелось и устройство, качавшее по этой трубе из колодца воду.
Но сначала нас отвели к тому самому приземистому ангару. Высокий мужчина с уныло свисающими из- под носа усами по одному пропускал будущих караванщиков внутрь склада, а вскоре выставлял за дверь – кого с аккуратно свернутой рубахой, кого с сапогами, кого и с тем и с другим. Я на склад не пошел, путешествие не входило в мои планы, незачем было и одалживаться у нанимательницы.
Потом стражники загнали нас, как стадо телят, в окруженный забором двор и остались дежурить на воротах. Пока первая партия мылась в сарае-бане, я нашел истопника и выпросил у него таз и мыло для стирки. Горячая вода проблемы не представляла. Ко всему добрый дедок одолжил мне старенькую бритву, и я сумел наконец избавиться от неопрятной поросли на подбородке. Потом тщательно выстирал свою рубаху, как мог, отчистил штаны и кафтан. Все это заняло не так уж много времени, и когда я закончил, еще хватало желающих попариться в бане. Помня о проклятии на плече, я не торопился составить им компанию. Зато успел хоть как-то отблагодарить истопника, наколов ему дров впрок. Старик неожиданно растрогался, позвал меня в свою каморку, пристроенную с тыльной стороны огромной печи.
– Ты в общую мыльню не ходи, – заговорщически подмигивая мне одним глазом, предложил он и провел в крошечный закуток, вплотную примыкавший к печному боку, а от остальной каморки отгороженный дощатой стеной. Двери не было, только ветхая занавеска, вылинявшая до блекло-сиреневого цвета. Зато под самым потолком крепился жестяной бак, а из него торчала трубка с набалдашником, похожим на лейку (лейка это и была, как я рассмотрел позже). Если дернуть за свисавшую из бака бечевку, из лейки бежала теплая вода.
– Здесь помойся, – посоветовал старик. – Удобнее, и с водой никакой мороки! Я, как в общем зале приберусь, сюда прихожу умываться.
Я не преминул воспользоваться радушием старика. Мыться, ощущая на себе испуганно-брезгливые взгляды других караванщиков, не хотелось, а в том, что именно так люди косятся на мою печать, я успел неоднократно убедиться. Пользоваться душем и впрямь оказалось удобно, правда, под конец из чана полился уж вовсе крутой кипяток. Зато отмылся, что называется, «до чистого скрипа».
Поблагодарив истопника и мысленно пообещав себе по возвращении в Каннингард отправить деду более весомую награду, я вернулся во двор. Теперь, выбритым и в чистой рубашке, можно было встретиться с эльфийской леди.
Под ночлег нам отвели комнату в кирпичном здании, где располагался склад. Для почти сорока человек – восемнадцати стражников плюс те, кто прибыл на барже, помещение было явно маловато. Но остальное было вполне сносно: пол от стены до стены выстилала свежая солома, поверх были набросаны старые, но чистые шерстяные одеяла, топившаяся в углу печь давала возможность уснуть, не клацая зубами от холода.
На рассвете вновь собрались в обнесенном забором дворе мыльни. За воротами наготове стояло пять телег. В Двух имелся некий укрытый плотной дранкой груз, но Для солидного каравана его было явно недостаточно. Большинство моих спутников обрядились в новую, выданную накануне одежду. Потом по булыжнику мостовой процокали копыта, и во двор на тонконогой породистой кобыле въехала наша нанимательница. Вместе с ней на кауром жеребце приехал ее соплеменник. Это был второй увиденный мною в жизни эльф. А поскольку жить мне оставалось всего ничего, тогда я подумал, что и последний. И так за минувшие три дня я навидался перворожденных больше, чем за всю предыдущую жизнь. До этого я лишь раз столкнулся в мастерской отца с гномом, да и то мельком. С гномами мы торговали. Любой мало- мальски приличный ювелир просто обязан иметь поставщика-гнома, поскольку с камнями людской огранки в нашем ремесле себе имя не сделаешь. Но подгорные жители редко доставляли товар сами, а их посыльные были обычными людьми. Ну а вечно юных в Каннингарде встретишь разве что в порту. Они не любят людские города и людей. Они вообще никого, кроме себя, не любят.
До встречи с леди Ильяланной я знал об эльфах только понаслышке. Пару раз в мастерскую отца попадали эльфийские мечи, но их хозяевами были придворные герцога. Эльфийское оружие практически лишено украшений, оба раза владельцы прекрасных клинков желали изготовить для них не менее драгоценную оправу. Одному мы полностью обновили рукоять и ножны, другой владелец ограничился золотыми накладками на футляр, не рискуя испортить идеальную уравновешенность лезвия.
Недружелюбное племя, как и изготовленное ими оружие, меня мало интересовало. Народ, использующий для плавления благородных металлов магию, не заслуживает ни доверия, ни уважения.
Спутник леди Ильяланны был на полголовы ее выше, так же бледен лицом, сер-озеленые глаза смотрели на мир небрежно-снисходительно. Светлые волосы заплетены в короткую косу. Торс с довольно широкими плечами и узкой, почти девичьей, талией затянут в коричневую кожу. Сама хозяйка каравана сегодня сменила наряд из серебряного арангема на укороченную шерстяную юбку цвета тофры и чуть более темный жакет. Короткий меховой плащ остался перекинутым через седло лошади. День обещал быть почти по-летнему теплым.
Фея коротко и без подробностей описала маршрут: караван должен был пройти узкой долиной, лежащей непосредственно за Ласковым хребтом, и выйти к Пересветскому перевалу. Земли за хребтом располагались куда южнее и Каннингарда, и Нильдегоссе, так что перевал уже освободился от снега. Но на случай неурочного бурана леди добавляла к пути еще пять дней.
Все это я слушал вполуха, будучи уверен, что мое путешествие уже закончилось. Завтра, а при небольшом везении еще сегодня пароход отвезет меня домой, к семье. Насчет денег на проезд я не беспокоился.
