– Тогда пришлось бы брать в долю моего друга коменданта, а он хоть и предан мне по долгу службы, но не настолько, чтобы пойти на риск. Во всяком случае, не бесплатно. Добавь сюда гонорар исполнителю. Не вижу нужды посвящать в наши дела такую прорву народа, да и деньгами расшвыриваться незачем. Послушник умрет от чересчур большой порции «небесной дури». Я, конечно, накажу тюремщиков за то, что не обыскали узника как следует, но слишком зверствовать не стану. В конце концов, эти «ловцы небес» страсть как изобретательны по части сокрытия своей дряни.
На полном, лишенном загара лице Первого Учителя отразилась интенсивная работа мысли; в результате он нашел предложение капитана разумным, после чего поднялся с деревянного кресла во главе стола и отправился к парадному выходу из трапезной. Иринг проводил его недовольным взглядом. Жрец передвигался медленно, чему способствовал немалый живот, а также и чудовищное самомнение, не позволявшее ему вышагивать менее величаво.
Минуты между тем продолжали бежать. Ожидая возвращения нарна, капитан встал и прошелся вдоль стен трапезной, украшенных лепниной. Большинство рельефных изображений представляли славные деяния богини. Особенно ему нравилось выпуклое изображение Ифет, летящей с венцом в руке навстречу сыну – Улле. Иринг поцеловал кончики собственных пальцев и прижал их к изящной ножке – выше дотянуться не мог, да и не хотел. (Лишь глупец может счесть унизительным преклонение перед совершенной женской лодыжкой.) «Прими мое восхищение, Прекраснейшая!» – прошептал, вспоминая истинный облик божества, явленный ему в день принятия капитанского чина. Показалось, будто гипсовое личико тронула улыбка. Ничуть не сомневаясь, что это – проявление божественной благосклонности, капитан отвесил скульптуре почтительнейший поклон. Когда он распрямлялся, в комнату как раз входил Хэйворд.
– Перед кем это ты расшаркиваешься? – обводя помещение подозрительным взглядом, осведомился жрец.
– Репетирую встречу с богиней, – ничуть не смутился начальник ночной стражи.
– Держи. – Нарн протянул ему узкую, больше похожую на короткую палочку, костяную шкатулку. Под завинчивающейся крышкой оказался сероватый порошок.
Проверив содержимое коробочки, Иринг спрятал ее в потайной карман и тут же начал прощаться.
– Я возвращаюсь в башню, – сообщил он Первому Учителю. – А вы тем временем распустите слух, что в бытность свою послушником наш друг Гастон сверх меры налегал на «небесный порошок». Тем легче будет поверить, что он решился на кражу в погоне за новой порцией. Известно же, «ловцы небес» редко отказываются от своих пагубных привычек!
Нарн скривился, как от зубной боли, вынужденный выслушивать наставления от младшего по сану. Но в словах капитана имелся здравый смысл, и снова жрец не стал одергивать зарвавшегося мальчишку.
Выбравшись из кладовой, капитан чмокнул в сухую морщинистую щеку охранявшую все это время дверь горничную.
– Спасибо, Берена. Я твой должник, как всегда.
Женщина одарила его по-матерински теплым взглядом. «Чего уж там… Госпожа о вас уже спрашивала».
Перед тем как присоединиться к сослуживцам, ожидавшим его в местном кабачке, капитан выкроил четверть часа, чтобы подняться на второй этаж особняка с розовыми шторами. Леди Милена, недавно снявшая траур о «безвременно» почившем муже (на самом деле вполне своевременно – старикану было за девяносто, а его супруге едва стукнуло двадцать), могла обидеться за столь явное пренебрежение ее обществом. А женщин капитан Иринг старался не обижать. Причем не только юную и привлекательную вдову, а вообще дам любого возраста и сословного положения. Женщин он почитал существами добрыми и деликатными и… более совершенными, что ли, чем мужчины. Он всегда относился к ним с самыми искренними любовью и уважением, и они неизменно отвечали взаимностью.
Распрощавшись с хозяйкой, капитан вскочил в седло и направил коня в конец улицы. Вскоре уже вся четверка летела к Роковой башне, подковы коней высекали искры из мостовой.
Иринг отсутствовал немногим дольше обещанного, но комендант встречал его уже в воротах. На лице отразилось облегчение.
– Магистр Траск ждет в комнате для допросов, – подбегая к не успевшему спешиться капитану, сообщил он. – Я решил немного потянуть время.
– Хорошо. – Тот бросил повод в руки подоспевшему конюшему. – Я присоединюсь к досточтимому магу, а вы отправьте к нам арестанта.
Не задерживаясь, капитан взбежал по лестнице в зал, где всего пару часов назад уже беседовал наедине с Гастоном.
– Ваше магичество! – от самого порога радостно приветствовал он колдуна. – Рад видеть вас в добром здравии.
Магистр недоброжелательно прищурился на него белесыми глазками.
– Ваши подчиненные не слишком усердны! – заметил, не отвечая на приветствие. – Полчаса назад комендант обещал, что пришлет сюда моего ученика, и я до сих пор жду!
– Ну вы же знаете наши порядки. – Иринг обезоруживающе улыбнулся. – Это ведь тюрьма. К тому же я велел усилить меры безопасности. Все-таки этот воришка ухитрился ограбить самого герцогского мага!
Старческие глаза вновь недобро сузились, но магистр воздержался от каких-либо замечаний.
– О, а вот и ваш ученик!
Два стражника втащили в комнату бледного до синевы Гастона. При виде своего бывшего мастера лицо у него окончательно вытянулось, а подбородок затрясся так, что капитан испугался за целостность языка – зубы узника то и дело клацали.
Когда арестанта прикрутили к дыбе, Иринг перенес поближе к пыточному устройству складное кресло, услужливо пододвинул его магу.
– Устраивайтесь, ваше магичество, – предложил с самым любезным видом. Но колдун обошел кресло и встал напротив пленника, едва не касаясь носом его неестественно выпяченной груди.
