– Где он? – спросил, не дождавшись продолжения доклада.
– В тайной галерее, – так и не подняв головы, ответил мужчина.
Обойдя согбенную фигуру, обладатель белого хитона быстрым шагом отправился к каменной пристройке, замыкавшей внутренний двор. Строение с односкатной крышей и несколькими широкими входами-воротами служило каретным сараем: сейчас в нем пылился громоздкий дормез для дальних путешествий (миновали времена, когда патрон змееглазого часто отлучался из своей резиденции), карета для парадного выезда и пара повозок, используемых по хозяйству. Люк в дальнем углу сарая, тщательно замаскированный соломой, вел в подземную часть дворца, здесь и начинался ход в тайную галерею. Рийс быстро миновал коридор без каких-либо ответвлений, потом путь ему перегородила стена. В нише рядом с тупиком дежурил охранник в хламиде. Он бросил короткий взгляд на пришельца, кивнул и нажал на незаметный рычаг в стене. Каменная плита перед Рийсом дрогнула и довольно плавно отъехала в сторону, а стоило ему пройти, двинулась в обратном направлении. Он оказался в длинной прямоугольной комнате без окон, низкий потолок вызывал желание пригнуться или втянуть голову в плечи. Дым от факелов вытягивало в специально сконструированный воздуховод, и все же в помещении было душновато. По неоштукатуренным стенам висели предметы, вроде клещей, похожих на кузнечные, металлических крюков, цепей, кандалов и прочего пыточного инвентаря. Вообще-то тайная галерея представляла собой целую систему подземных ходов и комнат, соединенных между собой, а также с каннингардской канализацией. Были в ней коридоры, выводившие к морю и за пределы городской стены. Все это строилось на случай войны или тяжелых времен и использовалось лишь время от времени. Постоянно же работа кипела только в этом помещении. Вот и сейчас парочка мужчин, в одежде, как две капли похожей на хламиду охранника, хлопотала над третьим, сидящим в деревянном кресле с прямой спинкой и жесткими подлокотниками. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что как раз к этим подлокотникам привязаны руки сидящего. Последний был без сознания, и люди в хламидах пытались привести его в чувство периодическим похлопыванием по щекам. При появлении Рийса они совершенно синхронно отвесили ему поклоны и тут же вернулись к прерванному занятию. Наконец пленник открыл глаза.
– Будете говорить с ним, мэтр? – обернулся к вновь прибывшему один из мужчин. Тот молча кивнул. – Нам остаться?
На этот раз ответом было отрицательное покачивание головой. Когда негромкий шорох возвестил о том, что каменная плита встала на место, Рийс неторопливо направился к сиденью с прикрученным к нему разбойником. На парне были зеленые шерстяные штаны и кожаный жилет. Ремень, сапоги, стеганая зимняя куртка валялись на полу недалеко от кресла. Бандит был высок и жилист: бледное обветренное лицо (парень, видимо, вел преимущественно ночной образ жизни), длинный нос с утолщением у переносицы, темные волосы. Глаза смотрели настороженно, но не испуганно, хотя здешние служители уже успели «задать пленнику пару вопросов». Очевидно, грабитель еще не понял, насколько сильно влип и где оказался. Об этом месте не ходило страшных слухов, но объяснялось это тем, что до сих пор никому не удавалось выбраться из секретного застенка, чтобы рассказать о нем. Ну а практиковавшие здесь специалисты были не болтливы.
– Что ж, начнем знакомиться… – приветливо улыбнулся Рийс.
Спустя час худощавый владелец белого хитона опустил за собой крышку люка. Он тщательно разровнял ногами солому, отряхнул край хитона, задумчиво осмотрел собственную кисть: костяшки пальцев не были сбиты – он вообще не был сторонником мордобоя, пытка такого рода – удел начинающих. Он же был мэтром – мастером самого высокого класса, умел и без особых приспособлений добиться правды практически от любого. На сей раз задержанный до конца не раскололся. Значило ли это, что ему попался особенно стойкий субъект? Рийс так не считал. Парень сказал правду или то, что считал правдой. Хотя была в его рассказе некая неувязка: если ювелир убил одного из грабителей и оглушил второго, с чего ему убегать, да еще так поспешно, оставив в теле разбойника драгоценный клинок – подарок отца? Он явно «не праздновал труса», раз кинулся сразу на двоих. По мнению многоопытного Рийса, логичнее было предположить, что бандиты успели ограбить ювелира и поделить добычу: деньги, а их у парня было немало, взял приятель попавшегося грабителя, ну а последнему достался клинок, тоже вещь дорогая. Потом, возможно, между разбойниками и жертвой завязалась драка, и его нынешний визави дал деру. Может, ему и померещилось, что товарища закололи. (Признался ведь, что пропустил несколько чарок, перед тем как на дело пойти.) Ну а тот пришил ювелира, спрятал труп, да и отправился восвояси. Чтобы потратить денежки, друзья не нужны! Естественно, пойманному грабителю невыгодно признаваться в убийстве богатого горожанина. Парень по наивности полагал, что попал в руки городской стражи, и Рийс не стал разубеждать его в этом. Вот и присочинил, что тому удалось сбежать.
Прежде чем вернуться к милорду, Рийс вызвал трех доверенных людей, вручил им деньги и велел повторно справиться на всех городских воротах о пропавшем ювелире. Вдобавок послал несколько человек с поручением обыскать подворотню, где, по словам допрошенного грабителя, был убит его напарник. Да порасспросить людей в округе. Еще один посыльный отправился на старую пристань – чаще всего трупы нарвавшихся на нож прохожих всплывали именно там.
– Ну что ты узнал?
На этот раз он застал патрона за поздним обедом.
– Ничего нового.
Толстяк отложил в сторону вилку, глаза недобро прищурились.
– Уверен, вам уже донесли все, что рассказал мне пленник, – поспешно продолжил змееглазый. – Но это мало что меняет. Я уже отправил людей по указанному грабителем адресу, они перевернут каждый камень, заглянут в каждый дом, если хоть кто-то видел ювелира живым или мертвым, к завтрашнему утру мы будем об этом знать.
– Теперь ты допускаешь, что он мертв?
– Я стараюсь учесть все возможности, – с поклоном ответил Рийс.
– Ладно. – Милорд снова подхватил со скатерти вилку. – Если ты закончил с этим разбойником, отправь его магистру; может, он сумеет вытянуть из него еще что-нибудь.
Последнее предположение несколько уязвило мэтра, но он никак не проявил своих чувств, а лишь осведомился:
– Если пленник сдохнет в доме магистра?
– Это не наши проблемы, – отмахнулся толстяк, – пусть Траск сам думает, как избавиться от трупа.
Рийс отвесил еще один почтительный поклон и вышел, на этот раз через двери, ведущие на улицу.
Посреди последнего в этих местах настоящего леса (небольшие рощи и заросли кустарника попадались
