поздно, так или иначе. Но именно в данный момент я не вижу причин для твоего упорства. Ведь мои вопросы пока не переходят рамок приличий. Когда ты решишь, что более не намерен откровенничать, – то замолчишь. А я, в свою очередь, перейду к другим методам ведения беседы. Думаю, чем позже эта неприятность произойдет, тем будет лучше для нас обоих. Не так ли?
Собеседник неопределенно пожал плечами. Что ж, если чужак желает поиграть в добропорядочного человека – почему бы не поддаться ему на первое время.
– Меня зовут Далион, – коротко представился мужчина.
– Отлично, – ухмыльнулся маг. – И кем ты являешься для моей племянницы? Другом, знакомым? Быть может, любовником? Уж больно рьяно ты ее защищал.
Далион раздраженно забарабанил пальцами по лавке. Ему не нравился требовательный тон чужака. Казалось, будто Ронни обвинял его в чем-то, но, к сожалению, осадить мага сейчас не было никакой возможности.
– Она была моей тенью, – все же ответил мужчина, решив пока не обращать внимания на наглость иноземца. – Ученицей, другими словами.
– В первый раз слышу, чтобы тени считались учениками, – хмыкнул Ронни, показав этим удивительную осведомленность в традициях Запретных Островов. – Только у вас безымянных рабов могут именовать так гордо. Неудивительно, если учесть, кем является ваш бог.
– Не оскорбляй чужих порядков, имперец! – прервал его гневный голос, раздавшийся с порога. Маг удивленно повернулся к глашатой, которая застыла у входа в комнату, прислушиваясь к разговору двух мужчин.
– И это ваша главная? – скептически спросил Ронни, изумленно выгнув бровь при виде затянутых бельмами глаз вестницы. На миг Далиону стало смешно – настолько потешно сейчас выглядела разъяренная вестница. Но ему хватило такта и уважения, чтобы не выказывать истинных чувств.
– Не забывайся, – чуть слышно прошелестела глашатая. – То, что наш Высочайший решил оказать добрососедскую услугу твоему правителю, еще не дает тебе права оскорблять.
Ронни лишь скривил рот, тщетно пытаясь сдержать ироническую улыбку, однако промолчал.
– Замечательно, – сочтя затянувшуюся паузу за знак примирения, миролюбиво продолжила глашатая. – Полагаю, ты уже познакомился с Далионом, бывшим хозяином Эвелины?
Мужчина чуть заметно поморщился, когда девочка произнесла эту фразу, особенно подчеркнув недавний позорный статус имперки.
– Да, – буркнул он, окидывая глашатую откровенно оценивающим взглядом. – Я не знал, что на островах принято столь отчаянно защищать рабов.
Далион неожиданно почувствовал, что начинает получать удовольствие от этого спектакля. Он поудобнее расположился на лавке, наблюдая за тем, как покраснела глашатая, и наслаждаясь ее замешательством. По всей видимости, она еще не успела сообщить чужакам, насколько резко поменялось за последнее время положение Эвелины в обществе.
– Значит, тебя еще не ввели в курс дела? – смутившись, тихо задала вопрос глашатая.
– В курс какого дела? – холодно поинтересовался Ронни. – Мне еще ничего не успели рассказать. Сначала я скакал сюда сломя голову, делая остановки лишь на замену лошадей. Потом пытался остановить огромную черную зверюгу, в которую, как оказалось, превратилась ученица императора. А когда начал расспрашивать того, кто так настойчиво мне мешал разобраться с Эвелиной, появилась ты.
Телохранители глашатой одновременно стиснули пальцы на рукоятях мечей, когда услышали, с какой фамильярностью чужак обратился к глашатой на «ты». Но девочка молча стерпела подобную наглость, и они, недоумевая, опустили руки. Если имперец заметил это, то никак не отреагировал. Лишь повысил голос и с явным удовольствием проговорил:
– Теперь же я просто жажду получить все необходимые разъяснения. Хотя едва стою на ногах от усталости. И надеюсь, что ты, главная из гончих, окажешь мне всяческое содействие, как и было тебе ранее указано.
Девочка проглотила и это оскорбление, хотя даже Далион побагровел от едва сдерживаемого гнева. Он даже представить себе не мог, что имперец осмелится разговаривать в подобном тоне с глашатой, более того – приказывать ей.
– Я готова ответить на все твои вопросы, – почтительно склонила голову вестница бога, словно не замечая, как оторопели от этого смиренного движения находящиеся в комнате гончие.
– Несомненно! – Ронни встал и неторопливо прошелся по комнате. – Но перед началом разговора я все же надеюсь получить свой напиток, ибо уже во рту пересохло. Заодно пусть и Далиону принесут что-нибудь перекусить. Нам предстоит долгое общение.
Имперец больше не произнес ни слова, пока в комнате не накрыли стол. Затем широким жестом пригласил недавнего противника разделить с ним трапезу и с удовольствием принялся поглощать еду. Далион сначала хотел отказаться, но затем увидел, с какой жадной поспешностью насыщается чужак, и подумал, что в голодовку всегда успеет поиграть. Поэтому, не церемонясь особо, также придвинулся к столу. Глашатой ничего не оставалось, как присесть в стороне, дожидаясь, когда своеобразный завтрак двух мужчин подойдет к завершению.
– А теперь приступим. – Наконец Ронни отодвинул подальше пустую тарелку и внимательно посмотрел на вестницу бога: – Рассказывай, глашатая.
Девочка сцепила перед собой пальцы, в очередной раз не реагируя на недопустимые вольности при обращении к ней чужака, и послушно стала говорить:
– Мне очень жаль, иноземец, но бывшая ученица вашего императора сбежала.
– Да неужели? – хмыкнул маг, не выдержав и перебив собеседницу. – А то я не заметил. Давай-ка начнем с самого начала. Во-первых, с какой стати Эвелина превратилась в это чудище? И навсегда ли она останется в подобной ипостаси? Не хотелось бы применять надстихийную магию к собственной племяннице, пытаясь расколдовать ее.
Глашатая издала едва слышный вздох удивления, когда услышала, кем именно приходилась девушка столь наглому имперцу. Метнула быстрый испуганный взгляд в ту сторону, где, по ее предположениям, должен был находиться Далион, однако тот предпочел сделать вид, будто не заметил робкой безмолвной просьбы о помощи. Пусть сама разбирается в запутанных родственных отношениях беглянки.
– Хорошо, – с неожиданным достоинством произнесла девочка, взяв себя в руки. – Тогда, полагаю, тебе лучше расспросить Далиона. Именно он проводил с Эвелиной большую часть времени.
– Это еще успеется, – нетерпеливо отмахнулся от предложения глашатой маг. – Сначала я желаю услышать твою версию. Или ты не в курсе, чем занимаются твои подчиненные?
Далиону внезапно стало жалко несчастную вестницу бога, которую сейчас унижали на глазах многочисленных присутствующих. Девочке будет нелегко смириться с тем, что ее так невежливо и резко поставили на место, причем сделал это чужак, ненавистный имперец. Интересно, почему молчит Высочайший? Или ему безразличны переживания своих слуг?
– Как тебе будет угодно, – с трудом пробормотала глашатая. – Тогда я начну.
Далион почти не слушал рассказа девочки. Он и так прекрасно знал все, что она сообщала чужаку. Пожалуй, мужчина был несколько удивлен тем, насколько кратко и точно глашатая передала суть дела. Даже ритуал обмена именами в ее сухом изложении выглядел скорее как некая обязанность, событие, которое не могло не произойти.
– Тебе есть чем дополнить эту захватывающую историю? – Маг перевел тяжелый немигающий взгляд на Далиона. Дождался от него отрицательного жеста, глубоко вздохнул и надолго замолчал, видимо обдумывая услышанное.
– Значит, истинное имя Эвелины ты мне не сообщишь, – наконец, с непонятной смесью удовлетворения и разочарования, констатировал он, вновь обращаясь к глашатой.
– Я – нет, – печально улыбнулась она. – Если готов оскорбить божество, то попробуй самостоятельно вызнать его у Далиона.
– Нет, спасибо, – хмыкнув, поблагодарил чужак. Затем наклонил голову и с любопытством взглянул на мужчину, сидящего напротив: – Полагаю, ты тоже по доброй воле истинное имя Эвелины не откроешь?
– Совершенно верно, – лучезарно улыбнулся Далион. – Стал бы я проводить ритуал, чтобы потом так поступить?
