Фьординг производил столько шуму, что перебудил всех, и у сражающихся появились зрители.
– Правда! – поддержала подругу Энка. – Я уже есть хочу! Давай скорее, или мы тебя не ждем.
– Ладно, – кинул демон, легко уворачиваясь от удара. Озверевший фьординг уже ничего не соображал, просто молотил мечом направо и налево, как тролль дубиной. Сражаться с ним стало скучно. – Идите готовьте, я сейчас! – И любезно предложил врагу: – Может, сдашься на милость победителя? Я не буду против.
Берсеркер его даже не слышал. Ну тем хуже для него!
Давно миновали… хотя нет – еще не наступили те дни, когда Ильза бледнела и взвизгивала, когда под ноги к ней прикатывалась отрубленная голова. Теперь девушка лишь пренебрежительно передернула плечами: неприятно, конечно, но берсеркера иначе не убьешь.
После завтрака Орвуд пошел проверить карманы убитого. Карманов не оказалось, вместо них к поясу были приспособлены мешочки-кошели, один – гладкий кожаный, второй – суконный. На нем женскими волосами были вышиты руны.
Средневековое письмо отличалось от современного староземского довольно сильно.
– Роггса, сын Асмунда, по прозвищу Кровавый, – медленно прочитала Меридит.
– Что?! – Хельги вдруг подскочил и выронил фляжку, по песку побежал ручеек. – Что ты сказала?!
– Роггса, сын Асмунда, – встревоженно повторила сестра по оружию. – Ты что, его знаешь?
– Знаю ли я его?! Спрашиваешь! Это же Роггса Кровавый! Ой! Что же я наделал!
Друзья переглянулись. Давненько они не видели Хельги в таком потрясении. Пожалуй, со времен «снедания» Иракшаны или двухмесячного прогула занятий в университете. Меридит тихо заскулила и вцепилась в первое, что попалось под руку, – локоть сильфиды. Ей передалось паническое настроение брата по оружию. Аолен почувствовал необходимость взять ситуацию в свои руки.
– Так, – велел он, стараясь придать голосу спокойствие и решительность. – Давай все по порядку. Что это за человек, откуда ты его знаешь?
– Давным-давно… – Хельги рассказывал монотонно и без запинки как по писаному, – жил человек по имени Асмунд, по прозвищу Стрелок. Был он по матери родом из Свольда, а родичи со стороны отца все больше из Агланда и Сётланда. Было у Асмунда семь боевых кораблей и собственный город в Тор-Фьорде. И сказал он другу своему Скафти: «Помоги мне, друг мой, посвататься к Йофрид, дочери ярла Харвана». «Что же, попробую сделать так, как ты желаешь», – отвечал Скафти. Отправились они к Харвану, и тот принял их хорошо. И отдал дочь свою замуж за Асмунда, и дал в придачу новый драккар с фигурой морского демона Ро на носу… Йофрид, дочь Харвана, была достойной, сильной женщиной и хорошей женой. Родила она мужу двоих сыновей. Старшего нарекли Эйриком в честь отца матери Асмунда…
– Хельги! Эй! Э-эй!
Рассказчик вздрогнул и умолк. Это Орвуд щелкал пальцами у него перед носом, чтобы привлечь внимание.
– У тебя что с головой?! Что ты несешь?
– Как – что? – удивился демон. – Сагу о Роггсе Кровавом. Сами же велели – по порядку.
– А поконкретнее, без лишних подробностей, нельзя? – нетерпеливо осведомилась сильфида.
– Нельзя. Что же это будет за сага, если без подробностей? Весь колорит пропадет.
– Силы Великие! – Гном начал раздражаться. – Тебя не просят рассказывать саги! Ответь просто, кто такой Роггса. Сведения о его родителях нам ни к чему.
– О дедах, – укоризненно поправил Хельги, – до родителей я еще не дошел. Его деда тоже звали Асмунд. Он погиб за день до рождения отца Роггсы, и сын был наречен в его честь.
Борода гнома от возмущения встопорщилась. Он был готов сорваться и наговорить лишнего, а это, учитывая нервное состояние Хельги, грозило ссорой. Аолену пришлось снова вмешаться.
– Твоя история очень познавательна, и позднее мы с удовольствием выслушаем ее, – заговорил эльф мягко, – а теперь сосредоточься, пожалуйста, на Роггсе. Коротко, своими словами, кто он такой?
– Древний герой. Самый знаменитый из берсеркеров, – обиженно буркнул демон, уяснив, что фьордингский фольклор вниманием не пользуется.
– Чем же он знаменит?
– Свирепостью, неустрашимостью и отвагой. Он пролил столько крови, что, если всю ее слить воедино, она заполнит целое озеро.
Аолен поморщился. Убитый фьординг нравился ему все меньше и меньше. А взгляд Хельги снова сделался отрешенным.
– Раз возвращался Роггса на корабле шурина своего Торгерда Умного из дальнего похода в родной фьорд. Но поспорили они, как станут делить добычу. И почувствовал Роггса, что безумие наполняет душу его. И устрашился убить в припадке ярости шурина своего, как убил однажды собственного брата. Тогда скинул он доспех, прыгнул в море и поплыл к берегу. И больше его никто никогда живым не видел. Обезглавленное тело на седьмой день нашли наспех заваленным камнями на берегу… Фьординги все гадают, кто же убил Роггсу Кровавого? А это, оказывается, был я! Вот беда! Я убил героя своего народа! Я убийца легенды! Ужас, ужас!
– Твоя легенда была сущим упырем! – сварливо, с интонациями Орвуда, заявила Ильза. – Чуть не обесчестил меня, паразит! Туда ему и дорога!
– Да, – подтвердил Хельги уже гораздо спокойнее, – этим он тоже славился.
– Чем? – не понял Эдуард.
– Тем, что женщин бесчестил без разбору.
