Самозванец

— Я уже многого достиг в обучении, — вместо этого сказал он. — И мои способности могут позволить мне хотя бы выжить…

— Выжить?! — воскликнул Аррал. Он был по-настоящему разгневан. В основном, наивностью своего ученика. — Ты действительно думаешь, что можешь выжить в одиночку?!

— Ну… да. Почему нет?

— Почему нет?! Ну ты и бестолочь! — бородка старика затряслась. — Я тебе сейчас покажу, какая ты бестолочь. Пошли!

Аррал быстро вышел из дома. Ученик, недоумевая, последовал за ним.

— Ксарр, — сказал старик чернобородому, который находился неподалеку. — Этот вот человек считает, что он может выжить сам.

— Ты так думаешь? — удивился тот, обращаясь к Михаилу.

— Думаю, — осторожно ответил тот.

Ксарр пожал плечами и слегка нахмурил брови. Ему даже не хотелось спорить с этим нелепым утверждением.

— Возьми-ка оглоблю, — сказал чернобородому Аррал.

Ксарр усмехнулся, от чего его усы встопорщились. Оглобля стояла рядом. Она была прислонена к сараю, в котором раньше содержались лошади. Чернобородый взвесил ее в руке. Он был силен. Оглобля не представляла для него особенной тяжести.

— Ты, — произнес старик, обращаясь к ученику, — отойди-ка туда, подальше. К воротам.

Молодой человек подчинился. Он догадывался, что задумал старик. И сейчас изо всех сил пытался сконцентрироваться.

— Я не буду просить тебя победить в схватке с Ксарром, — сказал Аррал. — Но постарайся хотя бы продержаться минуту. Только одну минуту. Можешь бегать, прыгать по двору, нападать на Ксарра. Можешь использовать свой аб, можешь делать что угодно. Но продержись лишь минуту.

Задание представлялось Михаилу несложным. Что такое минута? Она пролетит очень быстро. К тому же Аррал собирался отсчитывать время по биению своего сердца. Возможно, что на самом деле, получилось бы еще меньше минуты.

— А ты смотри, не убей его, — рявкнул разгневанный старик на Ксарра.

Тот пожал плечами. У него и в мыслях не было убивать человека, который только что так помог одному из сельчан.

— Начинайте, — пробурчал Аррал.

Михаил напрягся. Он был уже готов немедленно воздействовать на ти Ксарра, чтобы остановить его. Но, несмотря на всю готовность, сделать ничего не успел. Какое-то мгновение, и оглобля просвистела над ним. Ему едва удалось пригнуться. Затем он бросил быстрый взгляд в сторону — оглобля возвращалась. Ксарр орудовал ею на удивление ловко. Теперь уже было не до управления ти. Михаил перекатился, уходя от очередного удара, кое-как поднялся на ноги и припустил, как заяц, вдоль ограды, в надежде, что сумеет хоть таким образом продержаться минуту или то время, которое осталось до ее окончания. Он ошибался. Не успел Михаил толком разогнаться, как резкий удар по ногам сбил его. Молодой человек упал в пыль, как подрубленное дерево. Или как мешок с картошкой. Каждый мог сравнить это падение с тем, что подсказывало ему воображение. Он сильно ударился рукой и лицом. А Ксарр, неторопливо подойдя к нему, слегка постучал его оглоблей по спине. Результат схватки был ясен.

— Поднимайся, — сказал Аррал, обращаясь к побежденному. — У тебя нет особенных повреждений.

Кряхтя и опираясь на ограду, ученик начал вставать на ноги.

— Видишь теперь, что ты переоценил себя? — спросил старик. Он был уже не так разгневан, как прежде. Длительные эмоции вообще не являлись его характерной чертой. Он был типичным холериком — вспыхивал, как спичка, и так же быстро остывал.

Михаил ничего не ответил. Да и что он мог сказать? Схватка показала, насколько молодой человек заблуждался. А также то, что наглядные примеры гораздо эффективнее споров и увещеваний.

Когда он возвращался домой, его одолевали смешанные чувства. С одной стороны, Михаил был горд тем, что так хорошо справился с лечением больного. С другой стороны, ему было невыносимо стыдно за столь бездарно проведенный поединок. Хуже всего было то, что он даже не мог найти своих ошибок, чтобы подкорректировать их в дальнейшем. Выходило, что он оказался побежденным, не совершив не единого промаха. Это означало лишь одно — у него не было шансов выиграть схватку. Никаких.

Впрочем, сдаваться он не собирался. Столь тягостные раздумья приводили его лишь к одной мысли — нужно совершенствоваться. Совершенствоваться любым доступным способом. Разрабатывать свой аб, если это возможно. Или стать великим ишибом, не разрабатывая его, если это тоже возможно. Он ясно понимал, что от его личной силы зависит самое дорогое, что у него есть, — жизнь.

* * *

После этого случая, даже занимаясь бесполезной работой, навязываемой стариком, Михаил не терял времени даром. Он размышлял. Ему уже было понятно, что единственный способ нормально жить в этом мире — это быть великим ишибом. Но как им стать?

Как можно стать выдающимся художником, если ты умеешь писать картины только на среднем уровне? Как можно стать замечательным писателем, если даже сам четко видишь, что твои строки не дотягивают до вершины? Обычным путем этого достигнуть невозможно. Даже если тренироваться все ночи и дни напролет. Возможно, в результате мастерство лишь возрастет немного — и все. Никаких откровений не будет. Толпы людей не восхитятся красотой и точностью мазка. Множество читателей не будет плакать и переживать вместе с героями. Как же быть? Что делать человеку с небольшими способностями, если его выживание зависит от того, чтобы эти способности увеличивались?

Михаил знал только один ответ на этот вопрос. Ответ простой и одновременно сложный. Чтобы стать великим в какой-либо области, нужно найти свой особый путь. Хочешь стать выдающимся художником — найди особенный стиль, хочешь стать замечательным писателем — пиши так, как никогда и никто еще не писал до тебя. Хочешь стать великим ишибом… — опять-таки, иди своим, особенным путем.

День за днем, ночь за ночью он обдумывал разные варианты усиления своего аба. У него были хорошее воображение и логика настоящего ученого. Но они приводили его к неутешительным выводам. В результате длительных размышлений Михаил пришел к твердому убеждению, что либо аб изменить невозможно, либо у него не хватает информации для других выводов. Поэтому он стал с прежней энергией думать о том, каким способом и посредством чего можно компенсировать слабость аба. И, конечно же, амулеты занимали в его мыслях центральное место.

Амулеты могли дать человеку новые способности. Или усилить существующие. В этом было их преимущество. Но, чтобы амулет действительно помог, он должен обладать не одной-двумя, а многими функциями. Как же этого достичь? Молодой человек уже пытался рассчитать простейший однофункциональный амулет на основе свитка, выданного ему стариком. Он чуть не сошел с ума. Вычисления были грандиозные, даже несмотря на использование им десятичной системы счисления. Ему было вообще непонятно, как местные ишибы что-то могут подсчитать, используя римскую систему. Пожалуй, тут спасовал бы и выдающийся математик. К тому же формулы практически не использовались, а шел обычный перебор значений. Возможно, профессиональный математик и установил бы какую-нибудь закономерность, вывел бы формулы. Но Михаил математиком не был. Да и сильно сомневался в том, что вычислительный хаос, с котором он столкнулся, можно упорядочить.

Но молодой человек твердо был уверен в другом. Что эти расчеты могут быть ускорены. Во много-много раз. Он ведь прибыл из такого мира, где сложные вычисления вообще не представляли из себя никакой проблемы. Там давно и в массовом порядке выполнялись очень быстрые расчеты. Почти мгновенные. Особенно на основе перебора значений или непосредственного моделирования изучаемых функций.