– А вот есть. Это, в принципе, стало сюрпризом не для тебя одного. Но, думаю, Заффа сможет лучше все объяснить.
– Так он что – сейчас где-то поблизости?
– Нет. Заффа в Эльнадоре. В Академии. Возобновил свое обучение.
– О, так, значит, я был прав тогда, в Билане! – обрадовался Весельчак. – Дорнблатт разрешил-таки ему вернуться. Что ж, я рад. Но только… что могло произойти, если мое присутствие вдруг понадобилось в столице? Меня хотят представить архимагу?
– Наверное, без аудиенции у Дорнблатта не обойдется, – кивнул Ревенкрофт. – Но это не главное.
– Так в чем же дело?
– Вкратце сложившуюся ситуацию можно описать одним словом. И это слово – «дзерг».
Борланд страдальчески закатил глаза.
– Только вновь не это, – простонал он и с надеждой посмотрел на упыря: – Что, без меня никак?
– Так вот он каков, прославленный герой Схарны: ленив и труслив, – съязвил вампир. – Не обижайся. Я понимаю, работенка не из приятных, но дело, похоже, обстоит так, что тебе придется в нем поучаствовать, хочешь ты того или нет.
– С чего бы это? – нахмурился Борланд.
– Существует древнее пророчество… – Ревенкрофт заговорил нудным голосом школьного учителя: – В котором сказано, что когда на земле Схарны вновь появятся дзерги, помешать им вернуть былое могущество сможет только один человек, которому суждено будет стать спасителем мира. В пророчестве он назван Освободителем.
– Ну, а я-то здесь при чем?
– Это предсказание выгодно отличается от многих других, – уточнил вампир. – В нем гораздо больше конкретики. Несколько очень явных признаков указывают на то, что будущий Освободитель нашего мира сидит сейчас передо мной. Это ты, Борланд.
– Тебе известно мое настоящее имя? Значит, Заффа все тебе рассказал?
Ревенкрофт молча кивнул.
– Что?! – словно опомнившись, воскликнул тут Весельчак. – Я – Освободитель Схарны? Слушай, ну, это же просто смешно. Я, конечно, умелый воин, тут уж скромничать нечего. Но разве этого достаточно, чтобы биться с ордами живых мертвецов, черных колдунов и этих мерзких дзергов, орком будь они проклепаны? Не верится, – сам ответил он на свой вопрос.
– Ты ведь уже победил однажды дзерга, – возразил Ревенкрофт. – И пока что ты – уникальная в своем роде личность.
– Да, но там… – начал было Борланд и тут же осекся.
Он хотел рассказать вампиру о том, что Архун-Коллака на самом деле убил не он, а вызванный магами из Дома хранителей крылатый великан – кельдер. О том, что он, Борланд, не имел и не желает иметь никакого отношения к древним тайнам, пророчествам и проклятием. И о том, наконец, что до конца жизни растить свиней, картофель и виноград ему хотелось бы гораздо больше, чем размахивать мечом и бормотать заклинания. Так, по крайней мере, подсказывал здравый смысл.
Однако помимо оного смысла в характере Борланда присутствовали и другие черты. Именно благодаря им Весельчак раз за разом оказывался втянут в авантюры, в которые вовсе не желал ввязываться…
«Освободитель Схарны… Тролль побери, а вдруг это правда? И даже если неправда, почему бы и не попробовать? До сих пор ведь получалось водить окружающих за нос… На этот раз и уровень ответственности, конечно, выше, но… в случае провала можно будет переложить ее на тех, кто неверно истолковал пророчество. Ну, если жив останусь, конечно. А в случае успеха… О, тогда не только герцоги и бароны, но и правители мировых держав станут почитать за честь покупку поросенка с фермы прославленного героя Борланда и бутылочки-другой из его винокурни».
– Там ведь был только один дзерг, – закончил Весельчак.
– Сейчас по арканской земле тоже разгуливает лишь один древний. – Ревенкрофт, кажется, не уловил подоплеки возникшей паузы: – Жрец Омдала Тергон-Газид. Но это пока. С ним вместе трется целая банда колдунов, так что они могут в ближайшее время поднять из могилы еще кого-нибудь. Успеют или нет – зависит, как мне видится, от тебя.
– Да, наверное, в этом что-то есть, – согласился Борланд. – В конце концов, кто я такой, чтобы идти против воли древних пророков? Даже если они навязывают мне роль, о которой я не то что не мечтал, а даже и не задумывался.
Дверь спальни Борланда, скрипнув, приоткрылась. В комнату заглянула мать Весельчака. В руке она держала свечу на подставке.
– Сынок, с кем это ты разговариваешь? – спросила женщина. В полутьме она не могла увидеть мертвенной бледности Ревенкрофта, выдававшей в нем представителя кровососущего племени.
– Ко мне приехал гость из Эльнадора, – мгновенно отреагировал Борланд. – Это касается наших сельскохозяйственных дел.
– Доброй ночи, сударыня, – сказал, склонив голову, Ревенкрофт.
– Доброй ночи, – улыбнулась Альфина. – Если захотите есть – на кухне висит копченый окорок.
– Спасибо, я недавно подкрепился, – сказал вампир. Весельчак при этих его словах слегка напрягся.
– Не буду вам мешать. – Мать Борланда прикрыла дверь и пошла к себе.
– Подкрепился, говоришь? – спросил, нахмурившись, Весельчак. – Надеюсь, это было не у нас в деревне?
– Нет, что ты. Еще в Эльнадоре. Одной трапезы нам хватает дня на три-четыре, так что вовсе не обязательно заниматься этим постоянно. Кстати, я решил, что буду питаться исключительно негодяями. Чтобы не доставлять людскому роду особых проблем.
– Похвально, – кивнул Борланд. – Будь любезен, ответь еще на несколько вопросов. Как и зачем ты пролез в мой сон?
– О, проникновение в чужие сновидения – одна из врожденных способностей вампиров, – с гордостью ответил Ревенкрофт. – Мы можем делать это даже на значительном расстоянии – чтобы подманивать жертв. В твой сон я, конечно, влез совсем по другой причине. Почувствовал, что там что-то неладно, и решил посмотреть да и помочь тебе выкарабкаться, если что.
– Неладно? Выкарабкаться? Всего лишь какой-то старый маг просил меня освободить его из заточения.
– Откуда ты мог знать, чем это кончится для тебя? Старые маги, гниющие в заточении, как раз те самые ребята, связываться с которыми не стоит ни на каких условиях. У них, знаешь ли, от длительного пребывания в неволе начинает протекать черепица… – Ревенкрофт выразительно постучал длинным пальцем себе по темечку.
– Но я же взял с него обещание, – возразил Борланд. – Маг поклялся собственной жизнью, что не причинит вреда ни моему телу, ни моей душе.
– У них есть множество других способов разделаться с тем, кто подвернется под руку. Он мог, например, превратить тебя в отвратительного болотного тролля, и тогда тело перестало бы быть тем же самым, которое старый пень обещал не трогать. Душа же в момент убийства не терпит ровным счетом никакого урона. Наоборот – она освобождается от уз плоти. Так что дедуля мог запросто прихлопнуть тебя, не нарушив при этом своей клятвы. Что же до того, чем он поклялся, так тот хлыщ мог и вовсе не иметь жизни. Быть личем, призраком, мороком… Опытный маг никогда не даст такой клятвы, что связала бы его по рукам и ногам.
– Не знаю, угрожала ли мне опасность, – задумчиво произнес Борланд, – но все равно спасибо, Ревенкрофт.
– Да не за что, – отмахнулся вампир. – Мы же одна команда. Какие у тебя еще вопросы?
– Как ты меня нашел? Только не говори, что помогло «врожденное чутье вампира». Я не поверю. На таком расстоянии не сработало бы и чутье демона.
– Конечно, мы не всесильны. Разыскать тебя мне помогла вот эта вещица. – Ревенкрофт вынул из кармана своего сюртука и протянул Борланду коробочку «кровавого компаса».
Борланд знал, что это такое, но впервые видел «компас», предназначенный для поисков человека, а не
