превосходным.
Но эта дура певица меня просто достала! Нет бы исполнить что-нибудь нормальное, вроде «Прощания с героем» или «На закате»! Или подобные мотивы в Светлой Империи непопулярны? Местным подавай такое, чтобы кровушки и страданий побольше было?!
Третьего шедевра — душераздирающей арии о страшной темной искуснице, которая затаилась в кустах и злобно наблюдала за целующейся светлой парочкой, а потом из зависти одним заклинанием наповал убила обоих — моя душа не вынесла. Видит Увилла, я и так долго терпела.
— Спойте что-нибудь другое, уважаемая. — Эльфица, перебитая на полуфразе, бестолково захлопала длиннющими, густо накрашенными ресницами, потом понимающе улыбнулась и завела какой-то следующий эпос о храбром и отважном светлом, в одиночку победившем жуткую уймищу страшных, подлых, опасных для всего мира темных. Я заскрежетала зубами, вернее, уже клыками. Айлайто, с которым мы в тот момент в обнимку кружились на площадке для танцев, испуганно отшатнулся — я, плохо контролируя себя от усталости и злости, начала медленную, но неотвратимую трансформацию, с которой мой любезный кавалер уже ничего не мог поделать.
Нет, полностью осуществлять боевой метаморфоз я не собиралась — просто подошла к певичке и, подняв к ней лицо, покрытое тонкими черными полосками чешуи, ласково попросила еще раз — ради меня — сменить песню. Эльфица, разглядев, кто к ней обращается, ахнула и согласно затрясла остроухой головой, а потом дрожащим голоском затянула очередную леденящую кровь историю о страшенном темном, растерзавшем хмарову кучу светлых, и о храбром светлом герое, не побоявшемся вступить с этим чудищем в битву и одержавшем сокрушительную победу.
В данной ситуации следует прежде всего отметить благоразумие Айлайто — эльф прекрасно понял, что удерживать и останавливать меня, решительно двинувшуюся чинить разборки, просто опасно для здоровья, и потому даже не пытался хватать меня за руки и просто шел сзади, стараясь воздействовать вербально: увещевая, уговаривая, едва ли не на коленях стоя, моля одуматься и уйти без скандала. Но столь слабые воздействия не возымели никакого положительного эффекта — я, попросту не слушая остроухого, взяла со стола первую попавшуюся бутылку и легко метнула ее в сторону эстрады, откуда неслись оскорбительные песни, добавив вслед легкое самонаводящееся заклинание. Нет, я ни в кое случае не собиралась никого убить или даже пришибить (хотя, если честно, очень хотелось), и заклинание было направлено как раз на то, чтобы мой оригинальный метательный снаряд пролетел мимо певички, не зацепив ее. И все бы прошло благополучно, если бы не светлое разгильдяйство — кто-то слишком слабо заткнул горлышко бутылки пробкой, так что на полдороге к замершей эльфице она вылетела, и певичку с головы до ног обдало душем из красного вина. Как она завизжала… Можно было подумать, что остроухую дуру окатили не дорогущим алкоголем, а жидкими помоями. А ведь говорят, умывание хорошим вином способствует разглаживанию морщин, восстановлению молодости и упругости кожи! Так что эта эльфица должна мне еще спасибо сказать — разве решилась бы она, обычная певичка, потратиться на бутылку дорогого вина, дабы использовать его в качестве лосьона?!
— Дивейно… — страдальчески простонал Айлайто, перехватывая мои руки, как бы опасаясь, что следом за бутылкой я метну в протирающую глаза певунью чем-нибудь более тяжеловесным, да еще прицелюсь получше, чем в первый раз.
— Да, милый? — с нежной улыбкой поинтересовалась я, вопросительно приподнимая одну бровь. — Что-то не так?
— И ты еще спрашиваешь?! — схватился за голову эльф.
Ради этого преисполненного драматизма жеста ему пришлось отпустить мои руки, чем я тут же воспользовалась: в сторону голосящей эльфицы, проклинающей всех темных искусниц вообще, и меня в частности, полетело все разнообразие приборов, стоящих на нашем столе. Эльфица, ахая и приседая, бестолково уворачивалась от летящих в нее тарелок, бутылок и блюд, усердно старающихся избежать столкновения с глупой дергающейся целью. Это выглядело настолько смешно и нелепо, что я, не сдержавшись, начала хохотать.
Айлайто посмотрел-посмотрел на это дело, потряс головой и оставил меня в покое, понимая, что вмешиваться в воспитательный процесс опасно для жизни и здоровья. Уже одно то, что никто из присутствующих в ресторане мужчин и не подумал вступиться за бомбардируемую кушаньями и посудой певичку, говорит не в пользу светлых. В Темной Империи в подобном случае невоспитанную дебоширку давно бы уже повязали. Хотя там и не допустили бы этакого безобразия и не стали бы оскорблять гостей наглыми песнями и ехидными ухмылками. А тут… Мстя за нанесенное оскорбление, я швырялась в остроухую дуру всевозможными предметами до тех пор, пока она не догадаюсь сползти с эстрады и спастись поспешным бегством в подсобные помещения. Ее роскошному платью из блестящего шелка уже не поможет ничто, в таком наряде даже последний нищий постеснялся бы выйти на паперть.
Я, тяжело дыша и готовясь тут же вызвериться на любого, кто посмеет сказать мне хоть слово наперекор, повернулась Айлайто, но эльф не стал читать мне нотаций — просто ухватил за руку и едва ли не бегом поволок к новомодному светлому изобретению, названному веселым словом «лифт». Я послушно понеслась за ним, стараясь на ходу поправить вуаль.
Лакей при колонне, ставший свидетелем ресторанного разгрома, перечить не осмелился, опасаясь, что я тогда и в него чем-нибудь запущу, и послушно открыл дверцы в маленькую, обитую бархатом комнату. Мы с эльфом влетели в нее так стремительно, что аж пол закачался, и вскоре комната с немалой скоростью двинулась вниз.
Айлайто оттащил меня на два квартала от злосчастной башни (вокруг нее живописными лепешками валялись остатки того, чем я кидалась в певичку) и только тогда, прижавшись спиной к стене в какой-то подворотне, развернул к себе лицом. Я, честно говоря, испугалась. Мало ли, сейчас еще возьмет да загрызет со злости, кто знает, что там вертится в его остроухой головушке…
— Дивейно, ты неподражаема, — внезапно засмеялся Айлайто, глядя на мое наверняка побледневшее лицо. — Это ж надо — разгромить самый модный ресторан только потому, что тебе не понравился музыкальный репертуар! Кому рассказать — не поверят!
Я, поняв, что терзать он меня не будет, по крайней мере сейчас, рассеянно глянула на свои пустые руки и огорченно вздохнула:
— А розу-то я на столе забыла… Жалко как, такая красивая…
— Ничего, я тебе еще подарю. Только пообещай больше кабаков не громить и певиц не убивать, — весело фыркнул Айлайто.
Я надула губы:
— Можно подумать, я была неправа! Ну поучила чуть-чуть светлую хамку вежливости… Так она же сама виновата! Нечего было издеваться и петь хмар знает что!
— Ты неподражаема, — вновь с какой-то непонятной грустью констатировал эльф, внезапно наклоняясь, обхватывая меня за талию и отбрасывая с моего лица вуаль. Сияющие зеленые глаза оказались совсем рядом, потом сощурились и закрылись…
Я бестолково взглянула вверх. Увы и ах, спасительных веток сосны или любого другого дерева в обозримой близи не наблюдалось, поэтому подпрыгивать и хвататься было не за что. Так что я просто постучала эльфа ладонями по спине одновременно стараясь высвободиться, чувствуя, как во мне буквально вскипает вампирья часть моей сложносоставной крови.
Столь явный намек Айлайто не смог проигнорировать и оторвался от меня, огорченно глядя в мое непреклонное лицо печальными глазами.
— Ну что, что такое?
— Ничего. — Я прижалась к стене, словно ища у нее защиты, машинально поправила вуаль, отмечая про себя, что действую в лучших традициях светлой скромности и благовоспитанности, и внимательно посмотрела на стоящего рядом растерянного эльфа.
— Что не так? — продолжал допытываться он.
— Все, все не так, — глухо отозвалась я, рассеянно водя кончиками пальцев по стене. Вновь почему- то вспомнилась роза — и как я могла забыть ее в ресторане?! — Ты что, Айлайто? Побойся светлых и темных богов! Головой подумай — ну что ты творишь?! Я же темная, темная, понимаешь?! А ты — светлый! Ну?!
— Какая разница?! Я слышал, в вашей Темной Империи хватает смешанных семей.
