вас покинуть. Мне нужно переодеться к обеду или что-то вроде того.
Тхаец ушел. Наверное, он тоже не любит беседовать о погоде.
Мы с сестрой Ирэн наконец-то остались наедине. А значит, могли перейти на «ты».
— Тебя что-то тревожит, Джей?
— Мне все чаще напоминают, что мой отец скоро умрет.
— Мы все когда-нибудь умрем, — даже такая банальность в ее устах казалась мне перлом мудрости. Тем не менее я раздраженно передернул плечами.
— Я понимаю, что мы все умрем, — сказал я. Я знаю, что мой отец смертен, догадываюсь, что смертен и я сам, но… Смерть отца — это для меня не просто смерть. Я не хочу быть королем. Я не умею.
— Это несложно. Как, по-твоему, кто сейчас управляет страной?
— Отец.
— Де-юро, — подтвердила сестра Ирэн. — А де-факто?
— Герцог Марсбери, первый советник.
— Когда твой отец умрет, герцог по-прежнему останется первым советником. Твоим первым советником. Он поможет тебе, подскажет, что и как. А потом ты научишься выполнять эту работу самостоятельно. Со временем. Именно так обычно и происходит.
— Работу, — буркнул я.
— Управлять страной — это работа.
— Как правило, нормальные люди вольны сами выбирать сферу деятельности.
— Далеко не всегда.
— Но ты же стала жрицей по собственному желанию, — сказал я.
— Может быть. Если не принимать во внимание волю богини.
Сестра Ирэн мне нравится. Даже больше, чем просто нравится. Но се религию я не понимаю.
Она является жрицей непонятной богини, имя которой нельзя произносить в присутствии непосвященных. Поскольку посвященных, кроме самой сестры Ирэн, при дворе Тирена нет, имя это остается для меня загадкой.
Богиня сестры Ирэн является покровительницей любви, мудрости и еще какой-то непонятной штуки, о которой я стараюсь даже не задумываться. А циничные представители старшего поколения ехидно сообщают мне о том, что покровительствовать одновременно мудрости и любви невозможно, так как одно непременно исключает другое. Вроде того, что все влюбленные глупы, а все мудрые уже не умеют любить.
Честно говоря, мне на это плевать.
Если бы даже сестра Ирэн оказалась служительницей культа смерти Вигу, она бы все равно не перестала мне нравиться. Под ее небесно-голубой накидкой угадывалась точеная фигурка, голову венчала копна светло-коричневых волос, а лицо…
Я принял воображаемый холодный душ, отгоняя несвоевременные мысли. Для подобных размышлений, и не только для размышлений, существует ночь. Сестра Ирэн уже дважды подарила мне свою любовь, и мне было плевать, когда она говорила, что это любовь ее неназываемой богини. Ведь я ласкал человеческое тело, ее тело, гладил ее волосы, целовал ее губы…
— Вижу, что твое настроение уже улучшается, — заметила сестра Ирэн.
— Немного, — согласился я. — Ты всегда действуешь на меня благотворно. Или это влияние твоей богини…
Она улыбнулась, не став комментировать мое замечание по поводу ее культа. Наверное, тоже приберегла комментарии для вечера. Или для ночи.
ГЛАВА 2
Ночью секса не случилось.
Уже вечером дворец напоминал улей, в который запустили кирпичом. О тишине, покое и уединении оставалось только мечтать.
Причиной переполоха стал усталый рыцарь, прискакавший на взмыленном коне. И новости, которые этот рыцарь привез.
Имперская армия захватила оба перевала, и стратегический план лорда Вонга, если бы кто-то решил воплотить его в жизнь, уже не имел ни малейшего шанса на успех.
От Восточного перевала до столицы Тирена и Весеннего дворца всего несколько часов пути. Это значит, что имперская армия может заявиться сюда в любой момент.
Герцог Марсбери в срочном порядке собирал рыцарей и вооружал дворцовых слуг, но это были попытки тушить лесной пожар при помощи графина с водой. Гаррис все-таки вспомнил о существовании Тирена, и теперь наше королевство было обречено.
Несколько минут хаотичных поисков позволили мне обнаружить хранящийся в шкафу фамильный меч, который положен мне по статусу. Теперь я тупо пялился на сверкающее при свете факелов лезвие, пытаясь вспомнить, куда я засунул свои доспехи.
Драться не хотелось совершенно.
Припомнив недавние рассуждения лорда Вонга о чести и долге, я старался понять, что мне следует делать. Вне всякого сомнения, честь принца звала меня в бой. А долг? В чем заключается долг наследника престола и без пяти минут короля?
Странно, но этот вопрос мои учителя почему-то не затронули. Умереть в бою — это долг?
Прежде всего следовало разобраться, кому именно я должен. Король обязан заботиться о своих подданных, но я-то еще не король. Сын должен слушаться своего отца. Но король вряд ли скажет что-то вразумительное.
Тирен целиком состоит из традиций. Но на нас давно никто не нападал, и даже если традиция, говорящая о том, что в такой ситуации должен делать наследник престола существует, я ее не помню.
Рассуждать о нападении Гарриса на Тирен оказалось гораздо проще, чем готовиться такое нападение отразить. Я решил, что обязан встретить врага с оружием в руках, а потом будь что будет. Ведь даже добровольная сдача не гарантирует сохранения жизни, ибо Гаррис известен своей непредсказуемостью.
Плюнув на розыски доспехов, — все равно не спасут, — я повесил меч на пояс, вышел в коридор и тут же столкнулся с лордом Вонгом. Обычно в одежде тхаец придерживался моды Срединного континента, но этим вечером он щеголял в традиционных ярко-красных доспехах своей родины, а шлем, который он держал под мышкой, напоминал голову смеющегося демона. Мечей у лорда Вонга было сразу два — оба изогнутые и чуть расширяющиеся на конце.
Тхаец с одобрением посмотрел на мой клинок.
— К чему такой воинственный вид? — поинтересовался я.
— Разве участие в чужой войне входит в обязанности дипломата?
— Я не уверен, что солдаты Империи разбираются в тонкостях дипломатического этикета, — сказал лорд Вонг. — Иногда бывают такие ситуации, когда лучше иметь под рукой меч, чем не иметь его.
— А еще лучше — два меча? — уточнил я.
— Только при условии, что человек умеет пользоваться обоими, — ответил лорд Вонг. — У вас на поясе висит родовое оружие?
— Конечно.
