+ Верно, + – Женщина, совсем молодая, но одновременно такая древняя, что Кирилл хочет увидеть её лицо. Но не может. Наркотик заставил его тело оцепенеть, не позволяя двигать мышцами. А она продолжает говорить: + Мы бессильны сейчас. Давно ли такое было для нас обоих? Эти двое вовлечены нашей войной в ненависть друг к другу. Так же сильно, Как мы с тобой когда-то…+
Мужчина чуть вздыхает:
+ Разве ты не видишь? У них все немного по другому. +
+ Да ты ревнуешь? + Почти нервный смешок.
+ А ты нет? + Ответная насмешка. + Прислушайся к себе и перестань обманываться. Мы оба в ловушке, которую создали себе сами, позволив этим двоим завладеть нашими сердцами. +
+ Но разве эта ловушка не приятна? И только благодаря этим двоим, что сейчас танцуют со смертью, выбрав её более приемлемым партнером в танце, чем мы, сейчас звенит сталь их клинков. А не наших. +
+ Я не сражаюсь с тобой только из-за приказа Совирага. + Тихая ненависть сочится словно яд в его голосе.
И Кирилл устало закрывает глаза. Ему нет нужды видеть этих двоих. Удивительно, но боги на самом деле такие дети, мелькает мысль где-то на границе сознания.
+ Ты что-то хочешь сказать нам, мальчик.? + Огромное прекрасное женское лицо склоняется над ним, и он видит её даже с закрытыми глазами. Интересно Лилиан видит её такой же. + Просто подумай, и мы услышим тебя. +
Слышится скептический смешок Роя.
+ Что этот недомерок может нам сказать путного? +
+ Целоваться не пробовали? + Ехидный совет срывается в пространство почти сам собой.
+ ЧТО?!+
А Кирилл тихо смеется, наконец поняв кое-что. Осознав, кто же он такой есть. Теперь он может ответить на вопрос Растина. Только…
+ Рано. + Прохладная ладонь ложиться ему на лоб. + Еще рано, малыш. +
Рано так рано, соглашается он, погружаясь в темноту бессознательного состояния. А когда вынырнул из неё, то не мог понять, что только что забыл, а то, что он что-то забыл это было несомненно.
И удивленно моргает, когда слышит женский голос, смутно знакомый.
+ Ты с ума сошел! Что ты творишь! +
Чьи-то ледяные руки хватают его и он наконец может увидеть, что происходит. Действие наркотика больше не влияет на разум. Но тело все еще не послушно. И горло холодит сталь странного клинка.
+ Не шевелись. + Яростный шепот прямо в голове. + И тогда у тебя будет будущее. +
Кирилл грустно улыбается сам себе, он и не может шевелиться, об этом позаботился Растин. И он замечает картину, что раскинулась перед его глазами.
Развороченный, залитый кровью зал жертвоприношений, тела, и куски камней, развороченные огромные двери, точнее пролом на этом месте. Но люди уже не сражаются, враги замерли, прижимаясь к стенам, наблюдая за боем… нет, танцем двоих в центре. Удивительно, но даже не питаемые силой своих богов, их тела светились, мешая разглядеть лица, темный мрак Растина в котором плещутся золотые волны волос, и синий сумрак Лилиана. Кирилл чувствует, как сам завороженно наблюдает, уже не замечая металла у бьющейся в ритме стука сердца жилки на горле.
Я смотрел в его глаза, которые ясно сверкали голубыми огнями сквозь сумрак, что окутывал нас двоих. Я не знаю откуда взялась эта сияющая всполохами синего тьма, но она словно питала и его и меня. Меч был уже очень тяжелый, словно эта битва высасывала из меня силы, мне приходилось удерживать Синее Пламя обеими руками, потеряв привычную гибкость и маневренность. Он гибкой змеей двигался передо мной, вокруг меня, рядом со мной. Опасный, красивый, невероятный… а в правом боку очень тепло, и я чувствую как это тепло течет влагой вниз, пачкая темную ткань, невидимое под сиянием.
А потом одна заминка и… стремительный удар. Растин никогда не упускает ни единого шанса… цветная мозаика перед глазами и искорки пыли на ней. Странно никогда бы не подумал, что пыль может так светиться… или это её отражение нашего собственного и сияния, отнимающего силу и жизнь? А потом резкая боль, словно у меня сдергивают кожу с головы, но нет… просто сильные руки тянули вверх за длинную косу…
– Долго растил? – злорадный шепот и свист клинка…
А вот это зря… едва голова освободилась, в тот же миг я перекатываюсь и Синее Пламя птицей рвется вверх… Широко раскрытые голубые и очень удивленные бездны смотрят на меня, и черной змеей падает на пол отрезанная коса… Удивительное ощущение смотреть в глаза своей смерти, когда тело её носителя буквально нанизано на твой меч, словно бабочка на толстую иглу…
– Как…?
– Не знаю, – честно признаюсь я. Потому что в действительности с такого расстояния мой меч должен был просто разрубить его пополам, а не вонзиться ему в живот… Поразительное создание любимец мрака… он все таки успел увернуться… инстинктивно, даже не поняв, что делает его тело… восхитительный враг… и у меня так мало сил, что бы добить его.
– Остановись, – шипящий и бархатный голос. Голос бога.
Я медленно поворачиваю голову, чувствуя как мелкие камни вонзаются мне в щеку. Это не ко мне… нет… это к оборотню, мягким хищным шагом приближающемуся к нам двоим.
Вот только… Я широко раскрытыми глазами смотрел в ту сторону откуда доносился голос. Я видел Роя лишь однажды… тогда в таверне, где он появился перед Сиреном. Теперь я видел его совсем другим. И… он держал у горла моего брата нож. Разве боги так поступают? Разве… а в призрачных глазах отчаяние, словно он человек…
– Рой, – она появилась рядом с ним, словно все время была там, и её растерянность болью ударила в сердце. – Что же ты делаешь… сумасшедший…
Он не смотрит не Неё, только на меня и Растина, и еще на Кэртиса, который замер на полушаге.
– Уйди, оборотень, ты знаешь меня лучше других присутствующих здесь. Возможно даже лучше, чем Растин… Ты должен понимать, что даже жизнь такого перспективного мальчишки, как тот, что сейчас кроликом замер в моих руках – это невеликая цена за то, что бы поверить в смертного… и дорожить им…Уйди, и я клянусь, больше никто из твоего клана не пострадает, если Растин выживет после этого поединка…
Я улыбаюсь окровавленными губами. Бог Крови и Мрака Просит?!… И дает слово?! Воистину на Эмире наступили забавные времена. А Она не видит и не чувствует, зато вижу я… по Её щекам бегут две дорожки слез, тонкие и они быстро высыхают на горячей коже, не желая показывать слабость хозяйки… однако сердце горит в жарком пламени и пепел оседает на самом дне души.
Только бы не видеть этих слез. Я поворачиваю голову, что бы вновь столкнуться взглядом с голубой бездной… потрясенной и… сочувствующей. И ярость плещет через край. НЕ НАДО! Только не от ТЕБЯ! Боги так жестоки к нам в своей любви…
– Ты так прекрасен, когда плачешь, Лиани, – беззвучно выводят его бледные губы. А потом Глаза Растина мутнеют и он начинает заваливаться на бок… и я не могу удержать меч в онемевших руках, отпускаю его, одетого в ножны живого тела…
– Будь ты проклят, ублюдок, – и сознание заволакивает благословенная тьма. Прости, Кирилл, но эта битва на самом деле оказалась не за тебя… прости своего брата. Если сможешь.
