— Дыкон, у меня появились очень важные сведения, — Наргел начал свой очередной доклад. Наедине он обращался к послу по-свойски, они ведь были друзьями с детства. — Удалось узнать, что существует некий свиток, описывающий изготовление как амулета Террота, так и много других уникальных двухфункциональных амулетов. По моей информации, он хранится у Аррала, Верховного ишиба.
— Зачем его хранить? Это же глупо. Почему свиток не уничтожен?
— Ходят слухи, что это не просто свиток, а амулет. Часть записей еще недоступна.
Бурен был недоволен сложившимся положением вещей. Он не смог выполнить ясный и четкий приказ своего короля — Раниг не откроет тайну изготовления амулетов Террота. В ходе недавних переговоров, даже завуалированные угрозы не смогли помочь. Принц Нерман дал понять, что очень рассчитывает на то, что Фегрид поддержит его в случае нападения, если причиной вторжения явятся амулеты.
— Есть ли способ подобраться к этому свитку? — поинтересовал Дыкон.
— Вот это я и пытаюсь выяснить. Пока что даже неизвестно, где Аррал его хранит.
— Ты прав, это очень важно, очень! Откуда Верховный ишиб мог его достать?
— А вот эта информация была получена уже от другого источника. Полагаю, что тут дело в каких-то демонах.
— В каких еще демонах? — удивился Дыкон. — Ты о чем вообще говоришь?
Уру Бурен, образованный ишиб и приближенный короля Кманта, был очень здравомыслящим человеком. Он верил в плохие приметы, в полосу невезения, немного в привидения, но никак не в демонов.
— Мне удалось встретиться с одним из жителей Камора, — голос Наргела был наполнен гордостью.
Встретиться с жителями Камора было непросто. Ксарр приложил немало усилий для этого. На настоящий момент никто не знал, куда они все подевались или под какими именами скрываются, хотя многие были крайне заинтересованы в том, чтобы поговорить хоть с кем-то из легендарной деревни, приютившей принца.
— Поздравляю. Наконец-то, — сказал уру Бурен. — Что же этот человек поведал тебе?
— Информация слегка запутана. Над ней еще нужно думать. Но уверен, что посмотрев с надлежащей стороны, все станет понятно.
— Ты не тяни, выкладывай. Зачем эти вступления? Запутана или нет — разберемся.
— Ну что же, твоя воля. Значит, дело обстояло так: когда легендарный король Петен впервые повстречал свою возлюбленную, на них напали демоны. Они были совершенно невидимы и неосязаемы.
— Подожди-ка. Если невидимы и неосязаемы, как король понял, что на него напали?
— Возлюбленная сказала, видимо.
— Хм… а при чем тут король Пе… ну ладно, продолжай.
— Так вот, когда они напали, то только сила любви могла противостоять им.
— Сила чего?
— Любви.
Бурен почувствовал, что начинает потеть:
— Ты что, издеваешься?
— Нет, Дыкон, так мне рассказал этот человек. Подожди, может быть, дальше станет понятней.
— Хм.
— Демоны были посрамлены. Они бежали, бросив доспехи, в которые потом переоделись не только король с возлюбленной, но и кочевники.
— Ты уверен, что тот человек был из Камора?
— Да, это не вызывает сомнений. Когда кочевники стали невидимыми и неосязаемыми, то решили похитить прекрасную возлюбленную короля.
— Это она тоже сказала?
— Разумеется. Потом же королю Петену надоело, что он не может ничего ни видеть, ни слышать, поэтому он решил создать могучий амулет, записать все на свитке, а свиток отдать великому Арралу.
— Вон!
— Что?
— Пшел вон! Петен умер пятьсот лет назад! Все, что ты заплатил этому «жителю», будет вычтено из твоего жалования. Большей ерунды я не слышал! Чтобы до завтрашнего дня мне на глаза не показывался!
Наргел Мист ничего не мог понять. Он был убежден, что старик, который рассказал ему эту историю, действительно жил в Каморе. Что, конечно, являлось абсолютной правдой. Старик Роппен, который прославился переговорами с кочевниками, был единственным, кому Михаил доверил честь говорить от имени Камора. Роппен не подвел, да и не мог подвести. Он был совершенно безумен.
Не все мятежные дворяне сумели скрыться. Этому немало способствовал тот факт, что ворота Парма так и не были открыты тем утром из-за происшествия с кражей доспехов.
Аресты прокатились волной по Парму. Список Мирены ускорил дело. В конце концов количество задержанных сделало невозможным качественные допросы всех. Замок Курут был забит заключенными.
Король только что поднялся из подвального «компьютерного» помещения. Работа там двигалась споро, поэтому он был в хорошем расположении духа. Заговор сорвался, соседние державы не могли решиться напасть из-за боязни усиления друг друга, видимых причин для беспокойства не было. Он даже не предчувствовал проблем, забыв о главном законе, что истинные неприятности появляются неожиданно.
Комен, находящийся в приемном кабинете, тоже олицетворял самодовольство.
— Твое величество, я готов полностью описать картину заговора, — начал он, — Это целиком «местное» произведение.
Бывает, что одна-единственная фраза может запустить «лавину» неприятных ощущений. Причем, совсем не обязательно, чтобы говорящий вкладывал в нее какой-то мрачный смысл. Комен, например, считал, что новости хороши. Но для короля это известие прозвучало как гром среди ясного неба. Михаил не ожидал услышать такое.
— Миэльс не причастен совсем? — озабоченность отразилась на его лице, он не на шутку встревожился. — Как это возможно? Тогда это покушение должно быть очень странным.
— Нет, к удивлению, не причастен. Но что странного в покушении? Во главе заговорщиков стояли трое. Далла Кентор, ишиб, который скрылся, тагга Ураст, тоже ишиб, был убит при задержании, тагга Варрел находится в наших руках. С этим все совершенно понятно.
— Понятно, говоришь…. Кентор — это двоюродный брат главы семьи Хростов?
— Совершенно верно.
— На что они рассчитывали в случае моей смерти?
— Тагга Варрел показал, что далла Кентор хотел короноваться.
Король задумался. Он прошел несколько раз взад и вперед по комнате. Затем резко остановился.
— Ты уверен в этом?
— Да, твое величество.
— Скажи, а этот Кентор в своем уме?
— Не слышал, чтобы он был сумасшедшим.
Михаил нахмурился, его лицо помрачнело. Поймав удивленный взгляд Комен, он поинтересовался:
— Не слишком ли много королей для бедного Ранига?
— Твое величество не верит показаниям тагга? Он их дал в присутствии Ферена.
— Верю, Комен, верю. Но посуди сам: Миэльс все еще жив, а тут появляется новый король. Это… гм… крайне странный поступок со стороны даллы Кентора. Я бы сказал, самоубийственный. Кто он такой? Какие у него права на трон?
— Он — троюродный племянник твоего отца, короля Ортера.
