– Он не считал это окончательным завещанием. – Дани пожала плечами. – Решил позлить семью. Как раз накануне серьезно поцапался с братом и с моей матерью. Заподозрил, что те крутят шашни друг с другом за его спиной. Вы себе представить не можете, какая страшная пауза воцарилась за столом, когда он объявил свою волю. Это потрясло всех. Верно, Тирн был счастлив.
Неожиданно Дани сгорбилась и сжала кулаки.
– И этим же вечером сделал новую попытку подкатить ко мне, – с настоящей ненавистью в голосе произнесла она. – Именно тогда мне удалось впервые провернуть фокус с амулетом.
– Твоя мать сказала, что не знала содержания завещания, – медленно проговорил я, внимательно следя за реакцией собеседницы.
– Она так сказала? – В глазах Дани застыло недоумение и какая-то детская обида. – Но почему?
Я в ответ лишь неопределенно пожал плечами. Забавно. Кто-то из этих двух женщин лгал. Понять бы, кто именно.
А еще я никак не мог забыть тот едва уловимый аромат магии моего противника, исходивший от Тайры.
– Почему ты так испугалась, когда узнала, что Дурзила убили, а завещание пропало? – с нескрываемым интересом спросил я. – Или уже привыкла считать себя полноправной наследницей?
Дани покраснела, уловив в моем тоне злой сарказм. Но упрямо вздернула подбородок и гордо посмотрела мне прямо в глаза.
– Да, привыкла, – честно ответила она. – Не имела права? Я всю жизнь зависела от чьей-то благосклонности. Была приживалкой, бесправной и позорной. Молодым девушкам свойственно мечтать, не правда ли? И я… Я, когда узнала о смерти Тирна, не могла не помечтать немного. Знаете, как мне надоели презрительные смешки слуг за спиной? Как раздражает то, что каждый мужчина, приходящий в наш дом, пошло подшучивает над моим происхождением? Это в лучшем случае. А в худшем – не хочется даже вспоминать. Тирн не мешал в этих развлечениях своим гостям, зачастую сам принимал в них живое участие. Он даже мою мать, свою жену, не жалел, заставляя пресмыкаться перед своими торговыми партнерами. Конечно, до самого постыдного дело никогда не доходило. Но разве от этого легче? И я мечтала, что вырвусь из этого болота. Смогу жить так, как сама захочу. Если бы состояние Тирна перешло к его брату, то тот, разумеется, оставил бы меня при доме. И продолжил бы все эти издевательства.
Дани замолчала после столь пылкой речи. Запустила руку под стол, как я недавно, вытащила полупустую, небрежно закупоренную бутылку вина и отчаянно вцепилась ногтями в пробку, пытаясь открыть ее.
– Позволь мне. – Я перегнулся через стол и привычно ударил по донышку, после чего галантно вернул открытую бутылку девушке.
– Спасибо, – сдавленно пробормотала она. Не стесняясь, прямо из горла принялась пить, не обращая внимания, что рубиновая жидкость стекает по уголкам рта на шею.
Я задумчиво проводил взглядом первую каплю хмельной жидкости, которая прочертила соблазнительную дорожку к скромному вырезу платья Дани, тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и вновь все свое внимание обратил на собеседницу.
– Как ты думаешь, кому выгодно исчезновение завещания? – поинтересовался я.
– Его брату – Хадишу, кому же еще, – фыркнула Дани, наконец-то отставляя изрядно опустевшую бутылку в сторону. – Мерзкий тип. Еще хуже Тирна, по-моему. Не удивлюсь, если именно он заказал смерть брата.
Я почесал лоб. Что-то не сходится. Не понимаю, кто нанял меня? По всему выходит, что смерть Тирна полезна в первую очередь именно Дани. Но у нее вряд ли бы хватило средств, чтобы оплатить заказ гильдии наемных убийц. Кто дальше? Хадиш? Глупости, ему было намного выгоднее подождать, пока его брат сменить гнев на милость. Тайра? Бог-отступник ее знает. С одной стороны ее мог до печеночных колик достать муженек с его постоянными заскоками. В поддержку этой версии – роман с Хадишем, на который намекнула Дани, и простое соображение, что вряд ли родная дочь оставит мать без средств к существованию. Однако с другой стороны, Тайра показалась мне слишком трусливой для столь решительных действий. Но достаточно смелой, чтобы лгать в лицо дознавательнице храма.
«Она недавно общалась с твоим соперником, – добавил внутренний голос. – Шени, хватит мучить бедную девочку. Не пора ли тебе очень серьезно побеседовать с ее матерью?»
Я раздраженно стукнул костяшками пальцев по столу. Нет, слишком опасно. Не могу же я явиться к Тайре и подвергнуть вдову жестокому допросу. Тогда придется или убивать ее, чтобы мой маскарад не раскрыли, или бежать из города.
– Я думаю, что могу быть полезна вам, – произнесла Дани, прерывая напряженный процесс моих раздумий. – Пожалуйста, простите за то недоразумение в моей комнате. Не выдавайте меня страже. А я в свою очередь сделаю все, чтобы помочь вам в расследовании. Честное слово.
– Я подумаю, – сухо уведомил я.
Не то чтобы я собирался продолжить пугать Дани. Но она отвлекла меня именно в тот момент, когда показалось, будто впереди забрезжил тусклый свет разгадки.
Не знаю, к сожалению или к счастью, но Дани восприняла мои слова по-своему. Она встала, потянувшись с грацией кошки, и скользнула ко мне.
– Пожалуйста, – неожиданно грудным голосом взмолилась Дани, изящно опустившись передо мной на колени. – Я прошу вас очень сильно. Не выдавайте меня.
Никто и никогда прежде передо мной так не унижался. По-моему, я даже покраснел от неловкости. Попробуй, сохрани здравый ум, когда к твоим коленям прижимается молодая прелестная девушка.
– Дани, встань, – попросил я хриплым от волнения голосом. – Что ты делаешь?
В голубых глазах девушки заплясали озорные огоньки. Она нарочито медленно облизнула губы и еще теснее прильнула ко мне.
– Шени. – Дани изогнулась таким образом, что я без проблем сумел заглянуть за ее декольте. – Можно я буду называть тебя по имени?
Я колебался лишь миг, пока не почувствовал терпкий, сладкий аромат ее возбуждения. В конце концов, мужчина я или нет? Тем более, если девушка сама не против.
Дани негромко вскрикнула от неожиданности, когда я порывисто встал со своего места, неловким движением откинув стул в сторону. Но сопротивляться не стала, напротив, послушно обняла за шею, когда я подхватил ее на руки. Аромат чужого желания стал практически невыносимым. Даже Флокса так сильно не пахла в моменты наших шалостей.
Покрывало с кровати полетело в сторону. Туда же отправились мешающие подушки. Платье жалобно затрещало по швам, когда я попытался справиться с отвратительно неуступчивыми завязками, зарычав от нетерпения.
– Подожди. – Дыхание Дани обожгло мне кожу. – Не рви. Я сама.
Через несколько секунд она лежала на кровати совершенно обнаженная. Лишь серебряный амулет на шее подчеркивал нежную белизну ее кожи.
Наверное, я действовал слишком грубо и напористо. В том числе и из-за того, что Дани ничем не показывала, что мои действия ей неприятны или противны. Напротив, ее тонкие пальчики так и порхали по моей спине, вызывая словно случайными прикосновениями приступы жгучего желания, а полураскрытые губы были мягки и податливы.
Так или иначе, но я слишком поздно понял, что был у Дани первым. Когда она жалобно охнула подо мной, на мгновение сжавшись и попытавшись вырваться из объятий.
– Тихо, моя девочка, – прошептал я, ласково гладя ее по растрепавшимся волосам. – Все уже позади.
Я лежал на кровати, закинув руки за голову, и напряженно раздумывал над сложившейся ситуацией. Дани, устроившаяся у меня на плече, тоже молчала, но не спала. Ее расплетенные волосы щекотали мне щеку, отвлекая от мыслей. И что же делать с этим неожиданным подарком судьбы? Отдать Флоксе на растерзание? Нет, не стоит. Моя подруга состоит в храме богини-дочери. Она обязана будет сообщить о странных способностях Дани. Глупо даже пытаться уговорить ее этого не делать. На столь серьезное нарушение Флокса никогда и ни за что не пойдет. Храм вцепится в Дани, словно клещ в бродячую собаку. В лучшем случае – сделает из нее послушницу. В худшем – продолжит некогда забытые
