Я медленно покачал головой. Нет, совершенно точно – нет. Только от колдовства первого нападавшего так нестерпимо пахло знакомым ароматом, который я учуял на месте гибели несчастного стражника и в доме Дурзила. И так же благоухает Тайра. Забавно, ничего не скажешь. Тайра и Хадиш. Такая парочка вполне бы меня устроила. Но вот только к чему им вступать в гильдию наемных убийц? Ничего не понимаю. Хадиш после смерти брата становится весьма обеспеченным купцом. Тайра на роль ночной тени тоже никак не годится. Отступники, еще немного – и у меня мозги закипят!
– И что ты будешь делать? – осторожно поинтересовался я. – Расскажешь Хадишу, что он стал счастливым обладателем состояния брата?
– Нет, – отрезала Флокса, бережно убирая листок в карман платья. – Он в любом случае станет им через семь дней. Прошу прощения, уже через пять, считая этот. Если, конечно, до того времени мы не найдем пропавший вариант.
Флокса замолчала, глядя куда-то поверх меня. Глубокая вертикальная морщина прорезала ее лоб.
– Но все равно я собираюсь переговорить с Хадишем, – наконец, резюмировала она. – Останешься?
– Да. – Я кивнул. – Интересно будет встретиться. Я ведь его еще ни разу не видел.
Хадиш нервничал. Я кожей чувствовал его волнение. Маленький даже по гномьим меркам, рыжеволосый и пышнобородый брат Тирна сидел перед Флоксой и неимоверно вонял страхом. Интересно, что его так испугало?
– Хорошо спали? – вежливо спросила подруга, начиная допрос.
– Издеваетесь? – Хадиш неуместно хихикнул. – Поспишь тут, когда такие дела творятся. Конечно, нет. Вы нашли Дани?
– Пока ищем, – неопределенно отозвалась Флокса. – Кстати, раз уж заговорили о вашей пусть и неродной, но племяннице. Как вы к ней относитесь?
– Хорошо, – чересчур быстро ответил тот. – Тирн, по моему мнению, слишком сурово обращался с бедняжкой. Частенько заставлял выполнять грязную работу по дому, не позволяя слугам ей помогать. Не скрою, мне было ее жаль. Поэтому иногда я покупал ей сладости и… И пытался утешить.
Я зло поджал губы. Дани упомянула, что Хадиш приставал к ней. Значит, вот как теперь это называется – утешением!
– А с ее матерью какие вас связывают отношения? – продолжила Флокса.
– С Тайрой? – Хадиш удивленно вскинул брови. – Родственные, не более. Предполагаю, слуги могли наплести вам всякую чушь. Не слушайте их. Мелют, сами не зная что.
Легкая улыбка тронула уголки моих губ. Выходит, Дани хоть в этом меня не обманывала. У ее матери была какая-то интрижка с Хадишем.
– Забавно, что вы сказали это. – Флокса резко подалась вперед. – Все дело в том, что мы еще не опрашивали слуг. Итак, какие отношения связывают вас и жену покойного?
– Никаких!
Я поморщился. Даже не нюхач сейчас понял бы, что Хадиш врет. Врет отчаянно и совершенно неумело.
– Предположим. – Флокса черкнула пару строк на листке бумаги, который лежал перед ней. – А как насчет завещания?
– Что с ним опять не так?! – визгливо воскликнул Хадиш. – Я уже говорил, что не имею ни малейшего понятия, куда оно делось.
– Но пропажа его выгодна прежде всего вам, – заметила подруга.
– Не уверен. – Хадиш неожиданно успокоился и откинулся на спинку стула. – Я не знаю, что в нем было. Вдруг брат все завещал мне?
В моей голове забрезжило какое-то смутное подобие догадки. Я нерешительно кашлянул, пытаясь привлечь внимание подруги.
– Что? – зло бросила Флокса, не глядя в мою сторону. – Ты что-то хочешь спросить, Шени?
– Великодушно прошу извинить меня за вторжение в ваш разговор, – витиевато произнес я. – Так уж получилось, что я отвратительно разбираюсь в гномьих законах. Не могли бы вы просветить меня по одному поводу?
Флокса рассерженно взъерошила челку, явно недовольная моим вмешательством, но промолчала.
– Какому? – устало спросил Хадиш. – Сейчас, вообще-то, несколько неуместны вопросы о наших обычаях, вы не находите?
– О, это не займет много времени. – Я подобострастно согнулся в кресле, изображая поклон. – Просто я немного запутался. Обычно при наличии завещания оглашение воли усопшего происходит на сороковой день после смерти, не так ли?
– Ну, – недружелюбно буркнул Хадиш.
– А в случае, если завещания нет, все происходит намного быстрее – сразу после погребального костра, так?
– Да, так. – Хадиш заерзал на кресле, явно сообразив, куда я клоню.
– Все, я поняла. – Флокса предупреждающе подняла руку, обрывая мою следующую реплику. Затем посмотрела на гнома и расплылась в самой радостной из своих улыбок. – Глубокоуважаемый Хадиш! Рада сообщить, что мы нашли завещание вашего брата. Поэтому вам придется немного повременить с вступлением в права наследования.
– Что?! – обескураженно взвыл тот. – Как нашли? Где нашли? Да этого не может быть!
Я на всякий случай встал и подошел ближе. Остановился за спиной у Флоксы и многозначительно хмыкнул, будто бы случайно положив ладонь на рукоять меча. Вряд ли, конечно, Хадиш осмелится напасть на дознавательницу храма. Но береженого бог-отступник боится, знаете ли.
Гном, заметив это, побледнел и как-то съежился, еще сильнее уменьшившись в размерах, хотя это казалось практически невозможным.
– Почему мы не могли обнаружить завещание? – вцепилась в несчастного Хадиша Флокса. – Продолжайте! Или вы хотели сказать, что уничтожили его после того, как убили Дурзила?
– Нет, что вы, – промямлил Хадиш, избегая встречаться глазами с Флоксой или со мной. Он сидел на самом краешке стула, маленький и несчастный, словно несправедливо обиженный ребенок. – Я не убивал Дурзила, честное слово!
Последнее прозвучало так жалко, что я едва удержался от улыбки. Однако тут же нахмурился. Дело в том, что именно в этот момент Хадиш не врал. Нет, конечно, я не всегда в состоянии понять, когда человек обманывает, а когда откровенен. Все зависит от выдержки и самообладания собеседника. Но в данном случае я готов был поклясться, что брат Тирна говорит правду.
– Значит, вы отдали приказ его убить? – продолжила Флокса. – Ну же, сударь, не темните. Чистосердечное признание наверняка облегчит вашу участь. Я лично засвидетельствую бургомистру, что вы осознали свою вину и во всем раскаялись.
– Я не убивал Дурзила. – Хадиш поднял голову и почему-то посмотрел не на Флоксу, а прямо мне в лицо. В его глазах, светло-голубых и выцветших, плескалось неподдельное отчаяние. – И никого не нанимал для этого.
– Почему тогда вы так бурно отреагировали на известие о завещании?
– Потому что мне нужны деньги именно сейчас, – бесхитростно ответил Хадиш. – Через сорок дней они будут без надобности.
– Объяснитесь! – сухо потребовала Флокса.
Вместо ответа гном ослабил шнуровку простой льняной рубахи и стянул ее через голову. Затем повернулся к нам спиной. Я чуть слышно присвистнул от изумления. Поясницу несчастного опоясывала искусно сделанная татуировка змеи. Она выглядела настолько живой и настоящей, что на миг мне показалось, будто вот-вот сожмется чешуйчатое тело, ломая кости несчастного.
Хадиш обернулся, позволяя нам увидеть маленькую треугольную головку змеи, которая лежала прямо напротив сердца.
– Что это? – приглушенно спросила Флокса.
– Это моя смерть, – глухо проговорил Хадиш, потянувшись за рубахой. – Все дело в том, что меня прокляли. Слышали когда-нибудь про ритуал заклания?
