связи, и он связался с принцем, который пообещал во время прорыва атаковать вражеские порядки, чтобы отвлечь внимание от прорывающихся. Это, при использовании ускоряющего зелья, даст возможность пройти через бунтовщиков. Без потерь, конечно, не обойдется, но когда бывало иначе?
Найдя место, где лес почти вплотную подходил к невысоким скалам, Марк отправил Тень на разведку. Вскоре тот вернулся и сообщил, что поблизости находятся не более тридцати воинов. Явно из ополчения – ни арбалетов, ни длинных луков у них нет. Ничего удивительного, арбалеты довольно дороги, обеспечить ими все войско нереально, а хороших лучников поди еще найди – искусству стрелять из длинного лука обучались долгие годы, и далеко не все могли этому обучиться, требовался особый талант. Поэтому вскоре после полудня всадники на полной скорости вырвались из чащи, сметя по пути хлипкий заслон. Карайны быстро взобрались на скалу, благо трещин и выступов на ней хватало, и скрылись среди камней.
До самого вечера беглецы двигались по скалам – дорога оказалась непростой даже для огромных животных. Когда почти стемнело, они нашли пещеру, расположенную на высоте примерно в три человеческих роста, там и было решено остановиться на ночь. А утром предстоял спуск к месту рандеву с остальными тремя отрядами, тоже прорвавшимися в горы.
Пещера оказалась на удивление удобной и, что самое важное – совершенно неприступной: даже если кто-нибудь и заметит отверстие в отвесной скале, то вряд ли решится забраться туда, чтобы проверить, есть там кто или нет. Более того, в потолке пещеры было несколько трещин, через которые уходил дым разведенного Марком небольшого костерка. Этому костерку Кенрик с Ниром крайне обрадовались. В отряде несколько дней не ели горячего, боясь, что враги могут заметить костер – в темноте огонь видно издалека, да и дым могут унюхать.
Обиходив Тень, что было довольно непросто – надо было очистить шерсть огромного зверя, затем смазать специальным маслом все бесчисленные ремни упряжи и проверить все крепления. – Кенрик расстелил свое одеяло в облюбованном заранее углу и устало присел у костерка. Нир пытался помогать ему, но юноша отказался, он сразу понял, что у этого хромого варлина руки растут совсем не оттуда, откуда положено. За что ни возьмется – обязательно напутает или сделает что-нибудь не так. В походной жизни он совсем не разбирался, практически ничего не умел. Затем Кенрик достал «котенка» и накормил его кровью принесенного Молнией небольшого горного козла. Малыш сильно подрос за прошедшие дни, вскоре не будет умещаться за пазухой, придется носить его в походном мешке. Хорошо бы к этому времени добраться до базы отряда в Исандине, где, по словам Марка, есть все условия для воспитания маленьких карайнов. Юноша покосился на занятого костром десятника и облегченно вздохнул – похоже, сегодня тот решил оставить учеников в покое, гонять не станет. Впрочем, это понятно, завтра прорыв, нужно быть свежими хотя бы относительно.
Затем его взгляд переместился на странную девушку, чей карайн носил не менее странное имя Конфетка. Кенрик тихо вздохнул про себя – красива, очень красива, он таких красавиц и не видал никогда. Вот только молчит почти все время, слова из нее не вытянешь. Хотя… она ведь вчера потеряла деда. Горе у человека, не стоит навязываться, пусть придет в себя немного. Но кто она, интересно? Марк явно знает, потому что обращается к гостье с подчеркнутым уважением, значит, она, скорее всего, аристократка. Что ж, понятно, ему тут ничего не светит. Но Кенрик все равно продолжал украдкой посматривать на девушку, очень уж она ему понравилась.
Когда все поели, Марк завернулся в свое одеяло и вскоре захрапел, девушка последовала его примеру. А вот молодым людям не спалось, сна не было ни в одном глазу. Они сидели у костра, перебрасываясь редкими репликами.
– Знаешь, я подумал немного над твоими словами, – внезапно сказал Нир. – И пришел к интересным выводам.
– Это какими словами? – удивленно повернулся к нему Кенрик.
– О добром мире.
– А-а-а… И что же ты надумал?
– Прекрасная мечта, – слабо улыбнулся Нир, – но совершенно невозможная. Не возражай, я не закончил! Это на первый взгляд. Но ты тоже в чем-то прав – к этому доброму миру нужно стремиться. Пусть он останется только мечтой, но стремиться все равно нужно, и тогда мир станет хоть немного лучше и чище.
– Почему ты столь пессимистичен? – прищурился Кенрик, устраиваясь поудобнее, давно ему не приходилось говорить на такие темы.
– Слишком хорошо знаю людей… – Горькая гримаса искривила губы варлина. – Слишком много видел мерзости…
– Ты же моложе меня, – укоризненно покачал головой ронгедормец. – Когда ты успел столько повидать? Мне, знаешь ли, в жизни пришлось куда хуже, чем тебе. И голодал, и холодал, и много чего еще было. Но все равно могу сказать, что встречал немало добрых людей. Да, я почти разуверился в людях, но после встречи с Невидимками понял, что был неправ.
– Наивный! – горько рассмеялся Нир. – Не запечатлей ты сына Тени, разве Невидимки стали бы тебе помогать? Ага, как же! Догнали бы – и мечом по загривку. Это своим они во всем помогают, а чужие для них просто не существуют.
– Неправда! – возмутился Кенрик. – Почему их тогда так уважают хотя бы в том же Шайде?
Варлин довольно долго насмешливо смотрел на него, а затем негромко сказал:
– Неужели непонятно? Они честно выполняют свой долг, сражаются со стаями диких зорхайнов, спасая от них людей. Люди благодарны тем, кто спас их от страшной смерти. Но мимо умирающего от голода или болезни человека Невидимки просто проедут мимо! Поверь, я говорю правду – подобное не раз случалось. Спроси наставника, он не станет тебе лгать.
– А вот и спрошу! – буркнул ронгедормец, покосившись на спящего Марка.
– Интересно будет поглядеть на тебя после его ответа… – В глазах Нира стояла какая-то странная горечь.
– Знаешь, всем на свете помочь невозможно! – возмутился Кенрик. – Хотя я считаю так: можешь помочь – помоги! Правда, помощь тоже бывает разная…
– Вот-вот, – усмехнулся варлин. – Сразу вспоминается старая притча. Один человек накормил бродягу рыбой, а второй научил его эту самую рыбу ловить. И кто помог больше?
– Второй, это любому ясно, – недоуменно пожал плечами ронгедормец. – Зачем спрашивать?
– А вдруг ты этого не понимаешь… – с хитринкой протянул Нир. – Вот и спросил.
– Понимаю! – твердо заявил Кенрик. – Но учти, что бывают ситуации, когда человека нужно просто спасти от смерти. Хотя бы и голодной!
– Бывает и такое. Но я же не о том.
– А о чем?
– Ты забываешь, что есть люди, которые воспринимают доброту как слабость, и если ты им поможешь, они тут же взгромоздятся тебе на шею и начнут понукать, обижаясь, если ты их одергиваешь. Не встречал таких?
– Встречал… – вздохнул ронгедормец, вспомнив кое-какие эпизоды из своей недолгой жизни. – Но я все равно скажу тебе вот что. Каждый человек на своем месте должен делать все доброе, что сможет, – так Трое завещали, если помнишь. Поможешь одному, тот поможет еще кому-то – и мир станет добрее. На самую малость, но станет.
– Здесь ты прав. – Нир о чем-то задумался и некоторое время молчал. – Просто иногда не знаешь, на пользу пойдет человеку твоя помощь или во вред… Слышал поговорку: благими намерениями устлана дорога в нижний мир?
– Нет, не слышал, – удивленно посмотрел на него Кенрик.
– А ведь она верна. Сколько раз было так, что, желая сделать добро, человек творил зло. Точнее, его добрый поступок приводил к очень плохим последствиям. Либо для него самого, либо для кого-то еще.
– И что же? Сделать из этого вывод, что добрым быть нельзя? Стать эгоистом, который живет только для себя? Нет уж… Я тебе другую поговорку приведу, в одной книге вычитал. «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я?» Каково?
– Сильная фраза… – Варлин обхватил пальцами подбородок, Кенрик с первого дня знакомства заметил за ним этот жест. – И верная. Ты ею ответил на мои сомнения. Делай, что сам можешь, не только для себя,
