— Что ты хочешь знать?
— Все! — не стала скрывать Сайта. — Но начнем… Много по городу таких… шаек?
— Несколько есть, — ответил Клиф, выбирая дорогу в толпе. Его то и дело толкали, грозно требовали, чтобы не лез под ноги. Грузный мужчина с огромным животом и удивительно маленькой головой даже схватил его за руку, но парень легко вывернулся.
— В каждом районе?
— Нет, — ответил Клиф. — Где появятся. В правительственном квартале, к примеру, вообще беспризорников нет.
— А у арены?
— Там больше всего.
— И не гоняют?
— Гоняют, но к арене все равно тянет.
Они выбрались с площади, и в тот же момент все вокруг загавкало и замяукало. На этой улице котят и щенков отдавали в хорошие руки.
— Как это вообще устроено? — спросила Сайта. Рядом с ними розовощекий толстяк с мускулистыми предплечьями и заткнутым за пояс мясницким топором доказывал старушке с наивным лицом, что лучше него о ее песике никто не позаботится. — Как образуется шайка?
— Детей на улицах всегда много. Им нужно есть, где-то жить, одеваться. Ну и всякие попадаются. Кто-то быстро пропадает, другие, вроде нашего Лезвы, наоборот, как будто созданы, чтобы жить на улице. К таким и притягиваются. Несколько лет шайка растет, пока те, на ком все держится, не повзрослеют. На этом обычно и заканчивается.
— А почему шайки просто не перерастают в банды?
— Такое происходит, но редко. — Клиф не вертел головой, не окликал то и дело проходящих мимо девушек, как это делало большинство парней его возраста, только время от времени выхватывал взглядом кого-то из толпы и не отворачивался, пока тот не пропадал из виду. — В шайке всегда больше всего малолеток. Пока возраст более или менее схожий, о мальках еще заботятся, но после это уже обуза. Старшие становятся сами по себе, остальные… расходятся.
— Ты, говоришь, выгоняют… А за что могут выгнать?
— Если не слушаешься старшего — это главное правило.
— А попасть к вам легко?
— Когда еды достаточно, малолеток обычно жалеют, — сказал Клиф. Мимо них как раз пробежал совсем крошечный мальчуган с зажатой в кулаке бумажкой-посланием. — Потом учат. Если постарше, нужно либо что-нибудь уметь, либо принести с собой: денег, вина или амулет. Тогда точно возьмут.
— Место, еда, вещи, — перечислила Сайта. — Как вы это все находите?
— Все зависит от главного, — ответил Клиф. Они прошли мимо кучки людей, увлеченно следящих, как пожилой наперсточник с совершенно бенаюсовской улыбкой на лице выуживает драгоценные пластинки из чересчур полных карманов. — Сколько у него фантазии, насколько он прислушивается к остальным. Лезва старается почти всем заниматься, выгоды не упускать.
— Много у вас воришек?
— Пробуют многие, но и попадаются почти все. Есть такие стражники, которые только этим и занимаются. Потом суд и либо на каторгу, либо продают. Некоторым руку отрубают, если судья так решит.
— Руку? — удивилась Санея. — Но какой смысл. Можно ведь продать…
— Способ устрашения, — ответила за парня Сайта. — Мальчишку дороже, чем за пару золотых, не продашь, а от воровства ущерб намного больше.
— На моей памяти двоим из наших руки отрубали, — произнес Клиф. — Первый-то ничего — смеялся даже, хотя потом от лихорадки умер. А вот второй сильно переживал. Под повозку бросился.
— Сам? — ужаснулась Санея.
— Иногда такое бывает, — ответил парень. — Когда лет по семь, по восемь — чаще всего… Хотя один, его Кивиком зовут… ну или Угольком еще… он бросился и не умер. С тех пор хромает очень сильно, зато рисовать стал. Его постоянно просят. Кстати, видите паренька?
Клиф указал на убогого вида мальчишку, сидящего в пыли с треснутой чашкой в руках. Рядом с будничным видом, с каким Плишка мог бы подкидывать людей высоко в воздух, цирюльник пытался удалить пожилому мужчине катаракту — судя по тому, как он стучал зубами, денег у него не было не только на врача-мага, но и на обезболивание. Несколько человек стояло рядом и смотрело. А что? Один из трех человек лишался зрения. Сайта бы на его месте еще и плату за просмотр брала, хотя вряд ли он нуждался в деньгах. У него спросили, вправляет ли он переломы, он ответил, что да, пусть ему только объяснят, как это делается.
— С цирюльником договариваются, чтобы он давал сдачу самыми мелкими пластинками. За это ему при случае находят клиентов. Попрошайки — обычно самые младшие, ну и те, кто под лошадь попал или кого избили когда-то очень сильно родители там или из другой шайки мальчишки, но таких обязательно защищать надо. Среди взрослых-то попрошаек редко настоящие увечные встречаются. Вон того парня Самти зовут. — Клиф кивнул на мальчишку с перебитым локтем. Когда он шевелил плечом, предплечье болталось под ним словно пришитое. Женщина, вся наряженная в украшения из фаянса, бросила ему монетку, он тут же забормотал что-то благодарное. — Когда мать умерла, отец перестал его кормить, в итоге мальчишка попался на воровстве. Продавец стражу звать не стал, бросил его на землю и руку оттоптал — после этого он к нам попал. Ну а охраняет его Укол. — Клиф указал на долговязого парня, прислонившегося к углу мастерской «Любые изделия из дерева». — Не знаю, как его по-настоящему зовут.
