Спину овеяло сквозняком. Парень обернулся, мазнул равнодушным взглядом по ближайшему дому. И замер… сердце болезненно сжалось, в ушах набатом застучала кровь. Как раньше не заметил? Морозные узоры на стеклах чем-то напоминали магическую вязь в подвале. Более расплывчатые, в зеркальном отображении… но совершенно ясные Знаки и буквы Серой Магии!..
Догадка ударила как розги, опалила и доставила боль. Птиц рванул волосы в отчаянии, задохнулся от чудовищного предчувствия. Вот кого напомнил сердобольный мужичок — один из трупов с вырванным сердцем. Колдун не зря изучал Магию Крови. Узоры на стенах особняка и Магия Предков были связаны воедино. Ритуал, заклятие… И если понял правильно — огромный Портал в Логебор, страну Теней!.. План прост — заманить жертв в мир-мираж, запутать и усыпить бдительность. А затем выпить энергию, сделать врагов призраками. Для чего? Да просто чтобы держать в повиновении армию демонов. Беглецы попали в очередную «проплешину»…
Пелена перед глазами развеялась. Лекарь сумел вздохнуть, закашлялся. Вжался в стену и посмотрел перед собой. Нищий на пару с незнакомцем хлопотали над женщиной. Мыли, перевязывали раны. Несчастная больше не рыдала. Смотрела на растерзанного ребенка, покачивалась из стороны в сторону. Глаза стеклянные, губы синюшные, как у мертвеца… Мерзость! Так кто из двоих? Или троих?…
— Отойди, — сказал Птиц. Резко выдохнул, сделал плавное движение кистью.
Бродяга проигнорировал. Схватился за посох, начал затягивать царапины и синяки. Попутно рыкнул на помощника, указал на ведро — еще воды.
— Лохматый! — повысил голос парень.
— Что? — фыркнул бывший полудесятник.
— Отойди! — с нажимом повторил Ирн.
— Но… — попытался возразить бродяга. Перехватил взгляд спутника и запнулся. В глазах мелькнуло понимание, кровь отхлынула от лица. Нищий глубоко и преувеличенно спокойно вздохнул, медленно поднялся и сделал шаг назад.
Мужик непонимающе моргнул, посмотрел на Лохматого с величайшим изумлением. Но понял, упал на колени и молитвенно протянул руки.
— Господин! Не покидайте нас! Вы не ведаете, что творите…
На виске бродяги начала пульсировать жилка, зрачки расширились и почти заволокли радужку. Но нищий справился, тихо зашипел. Отмахнулся, словно разрывая невидимую паутину. Навалился на посох и опустил голову.
— Ты… уверен? — с усилием вымолвил Лохматый. Надвинул капюшон еще глубже, попытался не смотреть на кровавые пятна.
Ирн глянул на мать мальчугана. Та будто не заметила, что нищий ушел. Покачивалась, мяла край платья и что-то бормотала. Слишком неразборчиво, чтобы понять. Но похоже на какую-то песенку или стихотворение. Мужичок по-прежнему стоял на коленях. Уговаривал и умолял остаться, помочь. Дрожал и кривился, задушенно всхлипывал. По щекам катились слезы. Оседали на бороде, тяжело падали в сугроб…
«Пар! — внезапно дошло до послушника. — При таком морозе любое живое существо выдыхает целые облачка. Да-да, именно живое… существо…»
Бесшумная вспышка разметала мысли, в ушах загрохотало. Птиц еще успел заметить взгляд Лохматого: острый, как отточенный кинжал, трезвый и бешеный. Тоже заметил и осознал, разорвал оковы навеянных эмоций и впечатлений…
Парень очнулся, вздрогнул. Увидел блуждающую ухмылку на губах якобы сердобольного соседа. Заглянул в глаза и увидел один лишь Мрак.
— Ты прав, — сказал Ирн в пустоту. Стряхнул ресницами снежинки, продолжил движение кистью. — Чтобы разорвать пергамент, для начала надо сделать дырку…
Последняя секунда длилась невероятно долго. Парень закончил Знак и толкнул навстречу мужику. Почувствовал жжение в животе и теплое прикосновение защитного плетения. Сбоку вспыхнуло оранжевое сияние, раздался треск — Лохматый достаточно быстро очнулся, начал действовать. И вместе с тем Ирн разобрал, что за стишок читала обезумевшая мать. Ритмичный речитатив, скороговорка. А на деле — формула мощнейшего вампирского заклинания. Птиц сообразил, что промахнулся. Но через миг стало поздно…
Раздались пронзительный вой, грохот и звон стекла. Воздушная волна вышибла окна в переулке, подняла облако снежной пыли. Тонкий пучок желтого пламени срезал голову соседа, подбросил и размазал по стене. Из обрубка шеи плеснуло черной смолистой жижей. Руки в конвульсиях схватились за воздух, сверкнули острые когти. Но демон не успел преобразиться, рухнул навзничь. Вопль повторился, и из морозной круговерти вырвалось щупальце ожившего мрака. Потянулось к послушнику, разбилось на пару- тройку тонких хлыстов. Однако парень не успел даже испугаться. Справа повеяло чудовищным жаром, послышалось глухое «Умпф-ф»… Полет! Удар! Еще один. Звон в ушах и боль.
Послушника пригвоздило к стене, посекло осколками и обожгло паром. Горячий воздух заткнул горло подобно кляпу, оборвал еще не родившийся крик. Ирн услышал тонкий хищный визг, перекатился. Нащупал увесистый булыжник и метнул в расплывчатую тень, возникшую невдалеке. Хрустнуло и чавкнуло. Туман чуть развеялся, и Птиц едва не вскрикнул от омерзения. Шагах в пяти на четвереньках стоял мертвый мальчуган… или, скорее, подобие ребенка. Глаза круглые и налитые кровью, челюсть деформирована. Из- под губ проглядывали острые треугольные зубы, длинный скользкий язык лениво зализывал ссадину на левой щеке.
Мальчишка зарычал, угрожающе клацнул челюстью и присел для решающего прыжка. Ирн попытался нащупаг еще один камень. Попутно потянулся мыслью к Ядру, ощутил холодную пустоту. Дыхание перехватило, по спине побежали мурашки… Проиграл!..
Незримый молот расплескал мелкого уродца, как кисел Вбил в мостовую, превратил в розовато- черную кашицу Птица оглушило, накрыло дождем мелких камешков и окатило вонючими брызгами. Непреодолимая сила бросила ближайший сугроб, покрыла мягким удушающим покрыв лом снега. Но парень быстро вырвался, закашлялся и протер глаза. Вознамерился рвануть на главную улицу, споткнулся… Там, где раньше виднелось ровное сияние фонарей, теперь царила Тьма. Дома таяли, как сахарные головки, стремительно теряли очертания. А из окон и дверей валили клубы аспидного тумана. Плавили дерево и металл, землю небо… Отступать оказалось некуда.
Тяжелый топот заставил очнуться. Из мглы вырвался Лохматый. Резко остановился, ткнул посохом в пространство и коротко рявкнул. С оголовья ударило огненное копье растворилось в пелене. Мгновение ожидания — и на фоне ровной кладки проявилась тонкая человеческая фигура. Всполох разогнал дым и пар, превратил снег в воду. Но женщина даже не пошатнулась. С обескураживающей легкостью стряхнула капли жидкого пламени с плеча, шагнула, вперед и подняла руки. С пальцев потекли струйки липкой черноты, обратили почву в зыбкое болото.
Птиц ощутил дурноту. Окружающее заколебалось, как лист бумаги на ветру. Дома пошли трещинами, небо раскололось и рухнуло. Снова показались очертания зала, колонны и арки, едва тлеющая пентаграмма. Стены и пол украсили светящиеся канавки и узоры. Но в нескольких мест виднелись разрывы, из трещин били фонтаны искр… Догадка Лохматого оказалась верна — структура заклятия не в держала всплесков Силы, и пленники вырвались. Однако победы было еще далеко…
Хозяин стоял в пятнадцати шагах. Ветер развевал по мантии, под капюшоном сверкали узкие щели глаз. Взгляд сочился бешенством, дикой всепоглощающей яростью жаждой мщения. За спиной колдуна колыхался плащ черноты, веяло холодом.
— Глупцы! — прорычал чернокнижник. — Вы не ведаете, что творите.
— Ошибаешься, — нахально заявил бродяга. Хохотнул, выхватил меч из ножен и воскликнул с пафосом: — Мы уничтожаем Зло!..
— Глупцы, — тише повторил Хозяин. — Мрак без Повелителя хаотичен и безумен. Я сдерживал «проплешину» долгие годы… Вы… вы все испортили.
— Значит, твоя работа закончилась, — перебил Лохматый. Направил посох на врага, плавно двинулся вперед и опять засмеялся. — Сгинь!..
Веселый хохот перешел в гулкое уханье. Плечи нищего раздались вширь, из-под одежды проклюнулись острые металлические шипы. Клинок загорелся нестерпимым белым светом, а в тени
