здравомыслящим, поэтому при появлении в карантине нас сразу же зачислили в условно здоровые и привлекли к работе на правах вольнонаемных санитаров. Черных магов среди персонала было на удивление мало, шеф Харлик вечно страдал от непонимания и отводил душу, каждый вечер приглашая нас на чай.
– Будете изгонять Шороха?
– Да где его теперь найдешь! Эта мерзость напакостит и тут же сваливает. Нет, подберем останки и законсервируем здания, теперь-то столичное начальство не сможет с этим спорить.
– Как же там раньше люди жили? – подивился я.
– Раньше… Три года назад нас закрывать собирались – пациентов не было, а сейчас вон корпус новый строим – мест не хватает. Мы не раньше, мы теперь живем.
Спорить с шефом Харликом было сложно – он слишком много и обо всем знал.
Для меня двадцать восемь дней в Бухте Транка были настоящими каникулами – полный пансион, уютные номера и насыщенная культурная программа. Шеф Харлик оказался знатоком краухардского фольклора и человеком общительным, что для черных – большая редкость. Он охотно комментировал происходящее, не задавал вопросов по поводу наших с дядей занятий с Источником и научил меня простейшему ритуалу изгнания (так, на всякий случай). До чего же проще жить, когда в руководстве все – свои!
Маме я написал письмо, в котором обрадовал тем, что работы на Острове Короля мы закончили, и посетовал, что с возвращением придется малость погодить (о карантине ей знать было незачем). Между тем мои теоретические знания о нежити быстро обрастали практическим наполнением: нас приглашали для приема новеньких и усмирения особо буйных – только черный маг способен правильно среагировать на выходки пораженного потусторонней заразой сознания. Мне доставались дети. Много, много детей с блуждающими улыбками, порывистыми движениями и непредсказуемой сменой настроений. В каждом из маленьких пациентов мне чудился Лючик, и от этого я как-то очень ясно понял, что мое белое семейство надо из Краухарда вывозить.
– Детишки к нам из долины Бранда идут, – пояснял шеф Харлик, – там за последние десять лет целый город вырос, много чужаков понаехало. Теперь правила обращения с нежитями приходится преподавать в школах, как основной предмет, я бы и раньше начинал, да родители против (неустойчивая детская психика и все такое). Так вот, теперь детишек к нам везут, а взрослые – те на месте дохнут, потому что дело знают хуже малышни.
Ну, по крайней мере, в том, что касалось знания правил, я мог за Лючика не опасаться.
За добровольное содействие НЗАМИПС нам начислили зарплату санитаров (одна крона в день) вместе с двадцатью кронами, полученными за неполные две недели в экспедиции, получался почти полтинник. Заметьте – заработанный честным трудом! Мои финансовые затруднения эта сумма не решала и я начал плакаться дяде о своей горькой судьбе. Как могло случиться, что черный маг не оставил сыну никакого имущества?
Дядя пожимал плечами:
– Если хочешь, я попрошу Харлика узнать, почему так вышло. Я последние годы с твоим отцом контакта не держал, но ты прав, странно как-то выходит. Ну, допустим, я – средненький алхимик, но он-то был настоящий маг, крутой и черный. Что же у них там произошло?
Нет, все-таки хорошо иметь друзей, хотя для черных это скорее исключение, чем правило.
Домой мы вернулись, когда до конца летних каникул оставалось меньше десяти дней. Джо куда-то убрал улья (хотя пчелы в саду летали), но мне уже было на них наплевать – теперь я был настоящим черным магом, крутым и храбрым.
Оставшееся до возвращения в Редстон время я провел со вкусом: гонял на мопеде, пугая коров, рассказывал младшеньким байки про Остров Короля (не имевшие ничего общего с реальностью), помогал дяде разгребать накопившуюся за месяц работу в мастерской и собирал слухи о происходящих в Краухарде событиях. Шеф Харлик был прав: ситуация довольно сильно смахивала на возвращение легендарных времен. В конец концов, я решился поговорить об этом с отчимом.
– Джо, тут до меня доходят слухи, что в Краухарде последнее время неспокойно. Надо бы вам перебраться куда-нибудь поближе к Редстону, ну, или к столице.
Он только вздохнул:
– Надо бы. Но у нас нет денег на переезд, Томас, даже если допустить, что я сразу же найду работу.
– Тогда хотя бы Лючика отсюда отправить. В пансион какой-нибудь или, может, у тебя родственники есть.
– Я думаю над этим.
Я выложил на стол свой честно заработанный полтинник.
– Вот! Вернусь в Редстон, еще пришлю. Думай интенсивней.
Он мялся и не спешил брать деньги. Еще одна белая немочь на мою голову!
– Ну, что еще?
– Ты так заботишься о семье, столько делаешь для младших… А я ведь так и не извинился перед тобой!
– За что? – не понял я.
– Я вторгся в твой дом, занял место твоего отца… Наверное, ты злишься на меня.
Я вздохнул. Как это типично! Белый маг до последнего будет мерить всех на свою мерку. А казалось бы – эмпат.
– Вам что, не читали лекций о психологических различиях?
– Читали, конечно. Я всегда старался… ну… относиться с пониманием…
Но до конца все равно не понимал.
– Если бы отец проводил дома достаточно времени, чтобы я смог его запомнить. Если бы ты пришел в дом, когда мне было восемь, а не одиннадцать. Если бы ты пытался читать мне мораль, если бы запретил покупать тот чертов мопед, если бы завел этих долбанных пчел до того, как я уехал… Короче, если бы ты сделал все по-другому, я возненавидел бы тебя до глубины души. А так… Мне кажется, что настоящие родители тоже не всегда понимают своих детей, но все как-то обходится.
Он улыбнулся.
– Ты стал старше. Мудрее.
– Есть такое.
Осталось еще работу найти. Ох, деньги…
День отъезда в Редстон выдался шумным и бестолковым. Накануне я съездил на вокзал и произвел маленькую махинацию: мой купейный билет достался неизвестному счастливчику, а мне предстояло возвращаться в Редстон на перекладных. Это было не вполне законно, зато у меня появлялось лишние восемнадцать крон. Плохо только, что время на дорогу возросло в два раза. Мама пыталась подложить в мой рюкзак потрепанный звякающий мешочек, а я упорно его оттуда внимал.
– Сынок, ну возьми на дорогу!
– Денег не надо! – категорически уперся я. – Вам нужнее. В городе всегда можно заработать.
Знать бы еще – как.
В последний момент выяснилось, что на Дикой Заставе нужный мне поезд не останавливается, и дяде Гордону пришлось везти меня на своем драндулете через два перевала. В этом был плюс – сопливое прощание не состоялось, и минус – еще раз поговорить с мамой об отце я не сумел.
Началось раздражающе медленное путешествие на местных поездах, ходящих редко и спотыкающихся на каждой плюгавой станции. Хорошо еще, харчи у меня были с собой (мама постаралась), а Джо нацедил в тыкву-горлянку собственноручно изготовленной медовухи (с этим напитком ехать было намного веселее). До узловой станции Эккверх я добирался ажно двадцать шесть часов, оттуда поезда до Редстона ходили два раза в сутки, и еще три часа мне предстояло просто тупо ждать своего паровоза. Спать на вокзале было чревато, тратиться на камеру хранения не хотелось, поэтому я сидел в зале ожидания в обнимку со своим рюкзаком и умирал от скуки.
Сначала мне удавалось развлекаться, выстраивая свою речь перед Четвертушкой, которому наверняка захочется знать, чем я занимался целое лето. Сказать ему, что ли, про Остров и карантин? Потом на
