Глухо протопала по мостовой упряжка тяжеловозов (огромных, почти по три метра в холке тварей, выведенных с помощью магии и управляемых ею), тянущая фургон с логотипом известной транспортной компании. И фургон, и тяжеловозы были на резиновом ходу. Обилие 'скотской тяги' – вообще характерная черта Редстона. Для тех, кто хотел скорости и не был отягощен багажом, прозвенел по рельсам веселый трамвайчик. Утробно рокоча, миновал перекресток лимузин с двигателем 'мечта алкоголика', я потянул носом, надеясь уловить знакомый дух, и с завистью проводил автомобиль взглядом. Да, это вам не трамвай! С большим почтением я относился только к паровозам, но в черте города Редстона паровых двигателей не могло быть по определению: слишком уж много в Университете учится белых магов, у которых столкновение с шипящим и дымящим чудом вызывает тяжелый стресс и нервные расстройства. Этим только дай волю, они всех на лошадей пересадят! Муниципалитет жутко гордился тем, что все мощные энергетические установки вынесены в пригород.
Я мечтательно улыбнулся, представляя себя в лимузине. По настоящему хороший черный маг может себе позволить и не такое. Пока никаких фатальных оплошностей я не совершил, обвинение мне не предъявлено, спасаться бегством – нет нужды. В сухом остатке были две вещи: во-первых, меня можно было поздравить – теперь я полноценный маг, а во-вторых… где же я теперь возьму деньги?!
Нынешний шеф отдела по делами волшебников был стражем порядка в шестом, а то и седьмом поколении. Его предки начали служить закону вскоре после того, как Ингернику оставили последние короли, а потом стойко хранили покой сограждан и в недобрые годы Чумы, и в мутные времена на стыке тысячелетий, изредка отвлекаясь на гражданские войны и смену власти. Залогом успешности династии были уникальные физические данные семьи Беров: внешность шефа НЗАМИПС отбивала желание хамить даже у самых шебутных черных магов. Конрад Бер со времен учебки носил гордое прозвище Паровоз и был первым представителем своей семьи, дослужившимся до капитана. Последние было предметом гордости, иногда – с примесью досады.
С невероятным облегчением капитан Бер освободился от костюма противомагической защиты. Правительственные искусники придали этой штуке вид обычной полицейской формы, но весила она как хорошие доспехи. Однако чего не наденешь ради сохранности собственной шкуры! Общение с молодыми волшебниками неизвестной силы и темперамента требовало принятия крайних мер предосторожности.
Промокнув пот на шее бумажным полотенцем, Паровоз подтянул к себе телефон и набрал знакомый номер. Массивный аппарат с медной ручкой и перламутровой вставкой на диске любил взбрыкнуть, но этого абонента всегда находил с первого раза.
– Пляши! – объявил капитан невидимому собеседнику. – Познакомился я сегодня с твоим крестником.
– И как? – невнятно поинтересовалась трубка.
– Да никак! Думал, в досье с ориентацией напутали. В обморок хлопнулся, представляешь?
Из трубки донесся тихий смешок.
– Да, его отец тоже был очень сдержанным. Сильным магом будет!
– Сильным, это точно, тут к гадалке не ходи. Спектр его я записал, будет время – заходи, посмотришь. Вместе помолимся.
– Спасибо! – отозвалась трубка. – За мной должок.
Шеф НЗАМИПС дождался, когда из трубки послышались гудки, но класть ее на аппарат не стал. Вместо этого он достал из ящика стола бутылку ячменного виски и отмерял себе стаканчик. Обычно во время работы он не пил, но нынешний день выдался особенно нервным.
Конрад Бер не был магом и не чувствовал магии, понять, что произошло в камере, он смог, только рассмотрев кристалл записи, навеки запечатлевший это событие для начальства. Вот тогда-то ему и захотелось выпить. Из-за близости Редстонского Университета его отдел имел особую негласную функцию: дразнить начинающих черных магов с целью получить отпечаток их ауры. Эта не вполне законная операция позволяла в будущем избежать проблем с опознанием, но выполнять ее рекомендовалось ДО того, как маг обретет свою силу, а не ПОСЛЕ того, и уж тем более не ВО ВРЕМЯ.
Он, опытный полицейский с пятнадцатилетним стажем, тупо и бездарно подставился под удар боевого мага, никакая противомагическая защита не спасла бы его, если бы волшебник потерял сознание тремя секундами раньше. Трудно было сказать, во что желало воплотиться нечто, рванувшееся ему навстречу из запредельных глубин, но последствия подобных событий он уже видел. Комнаты со стенами, оплавленными до стеклянного блеска, одутловатые синюшные тела зомби в полицейской форме, лужицы зеленой жижи там, где только что стоял человек, да мало ли 'прелестей' таит в себе черная магия! Парень удержал контроль, и за это заслужил если не прощение грехов, то, по крайней мере, хорошую скидку.
Но подобные откровения телефону не доверишь, поэтому о втором дне рождения капитана Бера не знала ни одна живая душа, и отмечать праздник приходилось в одиночестве.
Глава 2
Эхо знакомства с полицией накрыло меня во вторник, во время практикума по алхимии. Я уже сдал журнал с готовой работой лаборанту и теперь праздно размышлял, смогу ли поджечь магниевую стружку, выставленную в колбе на столе преподавателя, не сходя со своего места. Близкое знакомство с Источником давало интересные возможности… Останавливало меня то, что в аудитории я был единственным волшебником. И это не шутка! Половина учащихся Университета Высшей Магии магами не являлась – наше учебное заведение приобрело известность благодаря своему факультету алхимии. Считается, что предрасположенность к ней – такой же врожденный талант, как и волшебство, только выявить его сложнее (к слову, свой грант от Фонда Роланда Светлого я получил за победу на алхимическом турнире). Мне всегда нравилось наблюдать за колебаниями маятников, собирать в линзу солнечный свет и возиться с реактивами, особенно с теми, которые были способны гореть и взрываться. К сожалению, практикум превращался из-за этого в настоящую пытку – меня невыносимо тянуло хулиганить.
Сделать что-то мерзкое я не успел, какой-то младшекурсник распахнул дверь без стука, выкрикнул: – Тангора к проректору! – и тут же убежал.
Настроение сразу испортилось.
Черный маг в плохом настроении – худшее проклятье. Изнывающие от любопытства сокурсники многозначительно шуршали конспектами, но комментировать происходящее не решались. Такое счастье не могло продолжаться вечно. Стоило раздаться звонку, как в аудиторию, едва не сбив с ног преподавателя, ворвался Рональд Рест, по прозвищу Рон-Четвертушка.
Четвертушка перед магами не тормозил, ни перед черными, ни перед белыми.
– Здорово, Томас! – заорал Четвертушка. – Тебя к Дракону вызывают!!
А то еще кто-то об этом не знал… Томас Тангор – это про меня, никаких прозвищ я категорически не приемлю, ибо 'Тангор' – само по себе прозвище.
– Привет, – мрачно буркнул я, развивать тему не хотелось.
– И что ты натворил? – продолжал допытываться Четвертушка.
– Подрался.
– О, – разочарованно протянул он и отвалил.
Да, драка с участием студента из черных – это банально, скучно и неинтересно. Слишком соответствует образу. В отличие от слабонервных белых, открытые конфликты мы любим, а вид крови нам даже подсознательно нравится. Естественно, не своей. Руководство Университета всегда стоит перед трагической дилеммой: требовать, чтобы черные вели себя так же, как и остальные ученики – бессмысленно, но и оставлять подобное поведение безнаказанным недопустимо. И вот какой-то умник (знать бы – кто, из могилы бы поднял!) нашел идеальное во всех отношениях решение – исправительные работы. Это что-то вроде скобления котлов в университетской столовой, уборки навоза за обитателями вивария или мытья туалетов, отказаться – означало вылететь из Университета за нарушение дисциплины.
