– Братишка, так ведь ты линяешь постоянно, а змея – только раз в год. Еще неизвестно, кому удобней.
– Правда? – Лючик озадаченно нахмурился.
– А то! Мыться не надо и не воняет, – если я правильно помнил, у змей вообще не было потовых желез.
– Но ведь змейке будет холодно, – всхлипнула девочка с бантиками, – ей нужна одежка.
Тут я представил себе змею в пальто и заржал. Наверное, это было дико непедагогично, но остановиться у меня не получалось.
– А пуговицы? – выдавил я из себя сквозь слезы. – Пуговицы застегивать как?
Дети были озадачены. Ой, дурдом! Я, конечно, знал, что у белых специфическое виденье мира, но чтобы до такой степени… Нет, надо быть снисходительным, делать скидки на возраст, в конце концов. Я попытался сформулировать свою мысль проще:
– Одежку придумали люди, потому что лысые, а змеям пальто не надо, и мышам – тоже. Там где они живут, им шкура – в самый раз. Они же звери! Вам что, про зверей ничего не рассказывают?
– Змея – пресмыкающееся, – вежливо поправил очкарик с медвежонком.
– Молодец! Тогда знаешь, что змея – хладнокровная. Зачем ей пальто, если она греется снаружи? – Я взъерошил Лючико волосы. – Не парьтесь вы! Змеи живут на земле миллион лет, значит, все что надо, у них есть.
– Учитель сказал, что некоторые виды змей вымирают, – сообщил очкарик.
Вот оно в чем дело! Причудливый, однако, бег ассоциаций.
– Звери вымирают из-за того, что люди распахивают поля и строят дома. Зверям нужна природа, если им не мешать, с ними все будет в порядке. Понятно?
Все как-то неожиданно успокоились. Ну и ладушки. Главное, чтобы детишкам не пришло в голову задать сакраментальный вопрос о жареном поросенке – на эту тему я спокойно разговаривать не могу, зато знаю массу анекдотов. Типа, женился вегетарианец на дочери мясника…
А не может ли дибилизм быть результатом воздействия 'отката'? С другой стороны, учителя тоже должны думать, перед тем как что-то сказать. Я выцапал брата из кучки умиротворенных белых и повел гулять в парк, смутно ощущая отсутствие чего-то важного.
– А где Петрик?
Братишка вздохнул:
– Мистер Фокс не пускает его гулять.
– Как это – не пускает? – опешил я.
– Мистер Фокс говорит, что Петрик болен, а Петрик написал записочку, что у него ничего не болит, только ножки немного.
Офигеть, они уже записочками перебрасываются, заговорщики малолетние! Пойти, что ли, поругаться с завучем? Если бы я хотел взять под крыло этого ненормального пацаненка, то да, нужно было немедленно бросаться в бой, но мне неожиданно пришло в голову, что если Петрик исчезнет с горизонта, увезти Лючика из Михандрова будет не в пример проще. Поэтому я решил действовать цивилизованными методами:
– Пойдем-ка с директрисой поговорим.
Миссис Хемуль была рада меня видеть (!), но при этом выглядела уставшей и задерганной, а эмоциональное и физическое состояние мага крепко связаны. На столе, словно по волшебству, появился жасминовый чай и корзиночка с фигурным печеньем (Лючик принялся копаться в нем, разыскивая 'солнышко'). Смысл вопроса она поняла сразу:
– Это прискорбный инцидент, совершенно недопустимая ситуация, мистер Фокс меня неприятно удивил. Скажем прямо, он очень болезненно отреагировал на ваше появление, но я была уверена, что он справился со своими эмоциями. И вдруг… А главное – абсолютно не мотивировано! Проблема в том, что мистер Фокс является официальным опекуном Петроса, в его власти просто забрать мальчика из школы и увезти. Мне нужно время, чтобы найти миссис Кормалис и урегулировать этот вопрос, к сожалению, она сейчас не в Михандрове.
– Неожиданно уехала, да? – у меня в животе неприятно заныло.
– Как раз перед праздниками, – кивнула миссис Хемуль, – я уверена, что она вот-вот вернется.
Может, и вернется. Я был уверен, что внимание Кларенса и работа комиссии угомонили маньяка, а если – нет? Впрочем, таких сложных совпадений просто не бывает.
– Я рад, что вы не пускаете это дело на самотек.
Она немного смутилась:
– В связи с этим у меня просьба, к вам обоим…
Я уже понял, к чему она клонит.
– Мистер Тангор, могла бы я попросить вас некоторое время воздержаться от визитов в школу?
– Ты как, братишка?
На физиономии Лючика отразилась тяжелая борьба между несколькими взаимоисключающими желаниями:
– Если так надо для Петрика… А на долго?
– Всего на пару дней, – успокоила его миссис Хемуль.
– Только учтите, что я здесь до конца праздников, не дольше, – предупредил я.
– Не беспокойтесь, это недоразумение разрешится очень быстро.
– Хорошо. Тогда я завтра позвоню.
Мы допили чай и попрощались с миссис Хемуль.
Лючик проводил меня до ворот, мы немного посидели в сквере. Я окончательно пришел к выводу, что не оставлю брата в Михандрове, наедине с заклятьем и психованными учителями. Пусть права опеки у меня нет, зато я плачу за обучение и прах побери, если Джо не сделает, как мне надо.
– Я тебе серьезно говорю, подумай над тем, чтобы сменить школу. Редстон – большой город, масса развлечений, зоопарк есть.
– А если так везде? – печально спросил Лючик.
– Нет, тут явно какая-то патология.
– И что же, по-вашему, в нашей школе неверно? – Фокс был тут как тут.
Выглядел завуч бодро, никакие сомнения его не мучили. Он словно торопился вытолкать меня за ворота и нависал над Лючиком так по-хозяйски, что я его чуть проклятьем не долбанул. Ну, ты у меня сейчас попляшешь…
Я равнодушно пожал плечами:
– Например – вы. Нормальный учитель не станет врать в глаза ученикам.
Он даже опешил:
– Я никогда…
– А третьего дня Милошу? Зачем вы наврали ему, что его кот будет с ним всегда? Будто вы не знаете, сколько живут кошки, а сколько – люди!
Он был изумлен, не иначе, думал, что я вокруг ничего не вижу и не слышу.
– Я должен был сказать, что его любимец умрет у него на руках? – мягко улыбнулся Фокс, оправившись от удивления.
– Вы должны были сказать, что котенок придуман не для его развлечения. Котенок хочет гулять по крышам, любить кошек и ссать под кресло, желать от него чего-то, что не соответствует его природе – эгоизм, а требовать бессмертия – некромантия чистой воды. Вы предполагаете воспитать из Милоша некроманта?
Фокс даже побледнел:
– Зомби – это больше по вашей части, – почти прошипел он.
Тут я спорить не стал:
– Да, я их делаю, но я могу их уничтожить, а у Милоша (в лучшем случае) получится только первая часть. Что парень будет делать, когда поймет, что оживший труп – это уже не его любимец?
Я кожей чувствовал нарастающее внимание, на меня смотрели со всех сторон, и мне хотелось быть патетичным:
