объекте своего восхищения. Но мало того, ближе к ночи позвонила Маша и, даже, похоже, несколько смущаясь, попросила рассказать, кто такой Гоша, откуда, женат ли он и вообще?
— Сами разбирайтесь, — буркнул я и сунул телефон Гоше (спать давно пора, между прочим!).
Они разобрались. Через пять минут Гоша вернул мне телефон, некоторое время мялся, но наконец выдал:
— Жора, я позвал Машу сюда. Я сказал, что по телефону ничего о себе говорить не могу. — «Интересно, что Машка теперь думает?» — Мне кажется, надо ей рассказать, кто я такой и откуда. Она обещала, что никому ничего не скажет.
В общем-то я уже начал прикидывать подобный вариант. Маша достаточно умна, чтобы понять — болтать о таком действительно ни к чему. А еще один человек в нашей команде лишним не будет, пожалуй.
— Ладно, расскажем. Кстати, она тебе не говорила, что тоже умеет летать, и неплохо? Можно уже в Абастумани первую российскую авиаэскадрилью формировать, есть из кого.
Вид приехавшей Маши добил Гошу окончательно. Сняв мотокомбез, она оказалась в шортиках и маечке. Поэтому кто он такой, объяснять пришлось мне. На Машу интересно было смотреть. Она видела, что я не шучу, но поверить не могла. Так и маялась. Пришлось нам с Гошей показать свои способности в действии. Маленькая дырочка в Абастумани 1899 года поставила точку в Машиных сомнениях. Услышав, что завтра мы открываем из гаража большой портал, она заявила, что тут же помрет от разочарования, вот прямо не сходя с места, если завтра ее не пустят в тот мир!
— Ты там собираешься, как сейчас, в этих своих трусах щеголять или в мотокомбезе? — поинтересовался я.
— Ой, действительно… Гоша, а что у вас там носят?
Вопрос «что носят» оказался не единственным, требующим разрешения, так что на следующий день мы в Абастумани не попали. Зато через день в Российскую империю по приглашению наследника и цесаревича приехала племянница уже неплохо известного там инженера и пилота Найденова, сама тоже в какой-то мере (незначительной) инженер, пилот (вот это без оговорок, здесь она если и не лучший пилот в мире, то уж второй наверняка) и дизайнер (хрен его знает, известно ли тут это слово?). Госпожа Мария Островская явилась на фирменном мотоцикле производства своего дяди (в прошлой жизни это был хондовский «Зумер»). Правда, этот скутер не очень-то походил на здешние мотоциклы, ну да ладно, он и в нашем мире был похож только на самого себя. На даме был камуфляжный костюм, зеркальные очки и черный шлем, сзади на скутер был приторочен здоровый баул со шмотками, а под седлом — сумка поменьше с какой-то дамской мелочью. По уже проторенной мной дороге Маша подъехала к Гошиному дворцу, где я по мере сил разыграл сцену «дядя встречает долгожданную племянницу». Впрочем, зрителей было немного, и я особо не надрывался. На этом легализацию мы сочли законченной, и Гоша взялся показать гостье поселок, ну а я потребовал сначала открыть портал ко мне в гараж, что и было сделано.
Ладно, пару дней им на прогулки под луной или под чем там получится, а мне есть чем заняться. Если кто помнит, у нас в планах было создание авиапромышленности, и на начальном этапе главной сложностью являлись моторы. С хорошим мотором полетит даже хреноватый самолет, а без оного… Продолжать таскать из Москвы «Ротаксы» не хотелось. Гоша, кстати, сразу ухватил суть: беда не в том, что в России сейчас нет ни самолетов, ни моторов, главное — нет людей, знающих, как это сделать, и нет производств, на которых эти люди смогут сначала приобрести знания, а потом их с толком использовать. Так что передо мной стояла задача родить документ: какое оборудование и инструменты вообще нужны, что покупать в России, что заказывать за границей и что может понадобиться такого, чего в Гошином мире вообще пока не существует, — в общих чертах, понятно. Где потом покупать каждый напильник или станок, это в рабочем порядке разберемся. Ну и нужен был образец движка, достаточно простого, чтобы его можно было производить в России начала прошлого века. Мотор лучше двухтактный, при небольших мощностях он проще и легче аналогичного по параметрам четырехтактного, а повышенный расход горючего и небольшой ресурс на начальном этапе самолетостроения сильно не помешают. Так уж получилось, я знал, где этот образец взять. Мой старинный приятель Боря Фишман, с которым мы в далекой молодости строили первый самолет, собрался наконец, не дожидаясь выхода на пенсию, уехать к своим в Канаду. У него там еще с советских времен немало родственников осело проездом на историческую родину, а пару лет назад к ним присоединились и жена с детьми. Борю давно туда звали, но он держался стойко, мотаясь через океан только в отпуск. Но нет таких крепостей, которые… Короче, грянул кризис, и перед Борей встала дилемма: или научиться питаться святым духом, или собирать манатки и ехать воссоединять семью. Вот он и паковал чемоданы. А в свое время Боря построил очень неплохой движок для самодельного самолета, оппозит[3] на базе двух цилиндров от ИЖ «Планеты». Последние двадцать лет он у него пылился без дела, и вот уж его тащить в Канаду никакого смысла не было. Так что отдал Боря этот мотор мне без возражений и даже денег не взял, сказав, что это подарок, а побыть евреем он еще успеет.
Еще я сделал несколько набросков самолета, которому предстояло стать первенцем русской авиапромышленности. Любой знакомый с историей авиации человек без проблем узнал бы в нем контуры «Фарман-4». Потому что не следует сразу показывать всему миру, как правильно строить аэропланы, пусть сначала посмотрят, как это делается через задницу, нагородят себе копий этого убоища… Не будем чрезмерно облегчать жизнь потенциальному противнику, да и всем остальным тоже. Гошин высокоплан — он пока останется уникальным и не для широкой публики.
Далее я пошарил в Интернете на предмет решения кадрового вопроса — были ли в России 1899 года яркие специалисты по двигателям? Оказалось, очень даже были, один Густав Тринклер чего стоит. Еще будучи студентом, построил компрессионный двигатель — гораздо более близкий к современным дизелям, чем тогдашние творения Рудольфа Дизеля. Потом долго и плодотворно занимался двигателями, в том числе и двухтактными. Много ли вы сейчас найдете студентов, дипломный проект которых тянет на несколько полноценных патентов, за обладание которыми сразу начинается свара? Бывает, конечно, но редко. Так что пусть Гоша ему срочно письмо пишет, Густав сейчас как раз Петербургский технологический заканчивает.
Когда я наконец навестил народ в Абастумани, там как раз обсуждалось место будущей Гошиной резиденции, типа что лучше — Царское Село, Гатчина или вообще Царицыно? Я с ходу вступил в дискуссию, вопросив, почему не рассматривается Париж, Ницца и Монте-Карло? Насчет попить-пожрать и потрахаться там очень даже вполне. А вот вдруг мы захотим моторный завод построить, вроде ж собирались? Да и аэродром…
— Нам нужно, — продолжил я, — несколько обособленное место, на железной дороге, вблизи приличного озера или реки, недалеко от крупных промышленных центров. В Питер и на самолете слетать недолго, а в случае экстренной надобности можно и мгновенно, через порталы.
Маша слегка приувяла, похоже, в мыслях она уже блистала в высшем свете Питера и Москвы. Но, надо отдать ей должное, ненадолго, Гоша даже заметить не успел. И включилась в поиск. После недолгих обсуждений мы наметили Серпухов. Точнее, рядом с ним, на правом берегу Нары, где-то в районе женского монастыря. Гоша сделал пометку — завтра же отправить туда человека, осмотреться на месте.
В конце обсуждения Маша задумалась.
— Ладно, понастроим мы самолетов и мотоциклов, ну и еще не знаю чего. А стратегическая цель какая?
— Ясен пень, спасти Россию, — фыркнул я. — Чтобы она стала о-го-го, а не пес знает чем.
— Вот именно. — Гоша с благодарностью посмотрел на меня, видно, решил, что я это абсолютно серьезно. — Я просто не имею права изображать стороннего наблюдателя, тогда как моя страна катится в пропасть. Не знаю пока как, но я обязан вмешаться.
— Вот-вот, именно вмешаться. А чтобы иметь возможность это сделать… — Я полез было за сигаретами, но вспомнил, что в Гошиной резиденции не курят. — Нужна достаточно высокая должность. Нужен немалый финансовый вес. Нужен авторитет в разных слоях общества. Вот тут самолеты и помогут. Ну сам подумай, приехал ты в Питер. Все значимые места уже заняты. А тут прямо говоришь Николаю: мол, у России уже есть воздушный флот, нужен его главнокомандующий.
— Точно, — с лета ухватил идею Гоша, — пожалуй, серьезного противодействия это не встретит.
