– А помельче ничего не найдется?
– Нет, – уверенно покачал головой Гаджет, – только это.
– Точно не найдется? – снова переспросила тетка.
– Точно.
– Ну, тогда готовьте карманы, – спокойно констатировала кондуктор и, выдернув из рук Гаджета купюру, убрала ее в дальний отсек сумки. После чего передвинула сумку на бок и вытащила из-за спины точно такую же, только намного более раздутую. Раскрыв ее, она начала извлекать оттуда пригоршни металлических пятерок и рублей и, подмигнув Гаджету, произнесла:
– Ты что же, милок, думаешь, один во всей Москве такой умный? Если я всем буду прощать, так на что жить-то? Так что не обижайся, парень, я тебе сдачу мелочью отсчитаю. Чтоб больше неповадно было. Или, – она хитро прищурилась, – может, простишь сдачу-то?..
До турбазы они добрались где-то к полудню. Сюда, в эту глухомань, они приехали для того, чтобы выполнить поручение Барабанщицы – как следует спрятать листок. Прятать его в квартире смысла не было. Если их там застукают, найти листок – только дело времени. Особенно для профессионалов. А Данька не сомневался, что те, кто пытается его разыскать, – крутые профессионалы. Ну, конечно, не такие, как Рат, но все-таки... Держать листок на квартирах у ребят – это подвергать опасности их семьи. В общагу Даньке ходу нет, да и вообще в университете лучше не показываться. Так что получался полный тупик.
И тут Гаджет вспомнил о старой турбазе на Истринском водохранилище. Турбаза работала только летом, так что сейчас там должно было быть пусто и голо. А мест, где можно было спрятать столь маленькую вещь, – предостаточно. Ну хотя бы до лета. К тому времени все непременно разрулится. Так или иначе...
Барабанщица идею одобрила. И потому сегодня утром они на автобусе отправились на Истру.
Когда они подошли к воротам, Рат внезапно остановился.
– Дальше, Даниил, ты пойдешь один.
– Да он же там ничего не знает, – удивился Гаджет.
– А это не важно, – ответил Рат, – посмотрит и узнает.
– Та-ак, – понимающе протянул Гаджет, – не доверяем, значит.
– И себе тоже? – прищурился Рат. И когда Гаджет не нашелся, что ответить, кивнул Даньке: – Иди, Даниил, – после чего повернулся к Гаджету и, улыбнувшись, заговорил: – Понимаешь, Борис, я совершенно уверен, что
– Что, например? – окрысился Гаджет, который уже понял, что этим «И себе тоже?» Рат его уел.
– Например... – Рат на мгновение задумался, а затем вздохнул, будто знал, что должен сказать нечто очень неприятное, не имел возможности от этого уклониться, – Даниил может умереть.
– Что?
– И Маша тоже, – все так же спокойно и грустно продолжил Рат.
– Ты чего такое говоришь? – испуганно переспросил Гаджет. – Почему? За что?
– Потому, что вы пока еще совершенно не властны над своей жизнью и смертью, – серьезно ответил Рат.
– То есть как это не властны? – Гаджет непонимающе уставился на него.
– Так. Вы не можете определить, когда, где и почему умрете.
– А что, кто-то может?
Рат кивнул.
– Ну, например? – недоверчиво прищурился Гаджет.
– Например, я, – серьезно ответил Рат.
– Ты? – Гаджет озадаченно уставился на Рата, потом нервно хмыкнул: – Не, я понимаю, руками-ногами ты машешь классно, но вот, к примеру, если снайпер...
Рат вздохнул, качнул головой и пробормотал:
– Наверное, я слишком тороплюсь...
– Чего? – не понял Гаджет.
– Ничего, – вновь качнул головой Рат, – давай пока не будем об этом. Я просто хотел сказать, что все может измениться, уйдут те, перед кем ты должен... скажем так, держать слово. И ты посчитаешь себя свободным от всяких обязательств. И тогда ты можешь совершить нечто такое, что... – Рат усмехнулся и с нажимом произнес: – Испоганит тебя.
Гаджет дернулся и зло покосился на Рата. А тот закончил:
– И потому я хочу сделать так, чтобы ты не смог с легкостью совершить эту... ошибку.
Гаджет некоторое время молчал, старательно отводя взгляд от Рата, а затем пробурчал:
– Да не все ли равно, если к тому моменту, как ты говоришь, уже все... того?
И Рат ответил вопросом на вопрос:
– А разве все равно, если они погибнут, чтобы, скажем,
