даже в Индию, побывал на острове Ланка.
– Да, патрон, нынешний король Франции – очень яркая личность, – подтвердил Рабан. – Правда, не слишком умен и почти не занимается государственными делами – все передоверил министрам. Благо его премьер, кардинал дю Кре – человек толковый и неглупый. Но зато король удивительно храбр, благороден и красив. Прирожденный лидер, в бою всегда скачет впереди всех. Король-рыцарь, король-поэт. Народ его боготворит, женщины сходят по нему с ума, а войско готово идти в огонь и в воду.
– Ваше величество! – окликнул я уже позабывшего обо мне короля.
– Что тебе, демон? – гаркнул Гастон Первый, навинчивая на плечи шлем с пышным плюмажем.
– Ваше величество, а правда, что вы спите с двумя женщинами одновременно?
– Чистейшая правда! А что?
– Ну не знаю, просто стремно как-то… Обычно так не делают…
– Обычно? Мне ведь уже почти тридцать лет, дорогой мой демон! Кто знает, сколько я еще проживу на этом свете? Надо спешить получать от жизни как можно больше! Жить надо красиво, демон, жить надо счастливо! Коня мне!
Два оруженосца подвели храпящего жеребца. Один подставил руки, чтобы помочь повелителю, но как- то лениво, словно из ненужной обязанности. И в самом деле – король даже не обратил на него внимания, с легкостью запрыгивая в седло самостоятельно. Оруженосец пожал плечами и отошел – как, скорее всего, делал уже много раз.
– Кто мой противник?! – прогремел Гастон Первый, оглядывая поле сражения.
– Барон Вольфганг фон Бёкль, из Бранденбурга! – ответил герольд.
– Прекрасно! – воскликнул король, поднимая копье. – Я слышал об этом рыцаре! К барьеру, ха-ха-ха!
Оба средневековых танка выехали на поле. Сейчас герольд взмахнет флагом… но почему-то медлит. Трибуны напряженно чего-то ждут.
Король привстал в седле. Фигура, закованная в металл, вдруг приобрела какое-то печальное величие. Гастон Первый начал читать… стихи.
Дочитав последнюю строку, король резко опустил копье. То же самое сделал и его противник. Трибуны взорвались аплодисментами и ликующими воплями. Два рыцаря устремились друг на друга.
А я пораженно присвистнул. Насчет «короля-поэта» Рабан ляпнул не для красного словца. Но и любит же этот Гастон Первый красивые жесты, однако же. Золотом швыряется направо и налево, стихи читает…
На публику работает, чертяка, имидж себе делает.
Рыцари мчатся с копьями наперевес. Кони разгоняются все быстрее – секунда, другая… и столкновение!
Оба копья разлетелись в щепки. С барона фон Бёкля слетел шлем – король Гастон угодил точно в забрало. У короля же надвое раскололся деревянный щит – удар барона тоже был результативным. Однако в седлах оба противника удержались.
Всадники разъехались, оруженосцы подали им новые копья, щит и шлем. Теперь новый заезд – всего их должно быть три. На этом турнире действует очковая система – удар в щит приносит одно очко, в грудь – два, в шлем – три. Копье непременно должно сломаться – если останется целым, удар не засчитывается. А лучше всего выбить противника из седла – это чистая победа.
Новое столкновение!.. и вновь оба копья разлетаются в щепки! На сей раз оба всадника поразили друг друга в грудь, оставив вмятины на панцирях. Счет пять – три. Теперь все решится последним заездом.
Трибуны гудят. Народ скандирует имена рыцарей. У французского короля поклонников явно больше, но и у бравого барона Вольфганга фанатов немало. Он не так высок, как Гастон Первый, возрастом ближе к сороковнику и наел внушительное брюхо, но рыцарь далеко не последний, у себя на родине считается одним из лучших. Да и здесь тоже хорошо себя показывает.
Последнее столкновение!.. и трибуны заходятся в ликующем вопле. Король Гастон, решивший на сей раз не рисковать, метил в самую легкую мишень – щит. В щит и попал, заработав шестое очко. Барон Вольфганг же, отстающий в счете, был вынужден бить в шлем… и попал, попал точно в лоб противнику! Над полем поплыл такой звон, словно ударили в медный колокол.
Итак, счет шесть – шесть. Ничья. И из седла так никого и не выбили. А это значит, что будет самое интересное – пеший поединок. С помощью подбежавших оруженосцев рыцари слезают с коней и вытягивают длиннющие мечи.
Видели когда-нибудь драку консервных банок? Закованные в латы рыцари медленно двинулись по окружности, пристально следя друг за другом сквозь прорези в шлемах. Полосы железа в руках чуть заметно подрагивают, движения скупые, нарочито медленные – берегут силы для решающего удара.
Барон фон Бёкль выкрикнул что-то по немецки и бросился вперед, размахивая мечом подобно вентилятору. Король Гастон совершил полуоборот, подставляя под удар локоть с щитом, и тут же нанес косой удар снизу. Меч с гулким звоном врезался в доспех, барон взвыл от боли. Бицепсы у французского монарха стальные, синяк получится хороший.
Я заметил, что наточены мечи так себе. Вроде бы даже специально затуплены. Да и на копьях, помнится, были специальные насадки – вместо острия заканчивались чем-то вроде округлого набалдашника.
Оно правильно, если вдуматься – тут не битва, тут турнир. Замочат по неосторожности того же французского короля – и осталась страна без верховного руководства. Вместо праздника – трагедия.
В рукопашном поединке тоже действует система очков. Попадание в корпус – одно очко, в шлем – два. Если противник провел успешное парирование щитом, очков нет. Если кто-то теряет меч или падает на землю – автоматический проигрыш. Поединок продолжается три минуты.
Однако на сей раз он закончился раньше. Король Гастон провел обманный финт, нанес резкий удар и выбил у противника оружие. Тот растерянно посмотрел на пустые ладони, помедлил какую-то секунду и склонил голову, признавая поражение.
– Вы достойно сражались, барон, – подал оппоненту руку король. – Для меня было честью скрестить с вами клинки.
Барон фон Бёкль ответил на рукопожатие. Жаль конечно, что проиграл, но результат он показал хороший. Мужику не повезло – при его данных он вполне мог дойти до полуфинала, но в первой же схватке столкнулся с фаворитом. Король Франции – главный претендент на чемпионский титул. Он уже три года подряд берет главный приз в каждом турнире, в котором участвует.
– Мое счастье, что вы использовали здесь лишь турнирную железку, ваше величество, – отдуваясь, произнес барон фон Бёкль. – Не хотел бы я получить удар вашего Трепасьера…
– Ха-ха-ха! – залился хохотом Гастон Первый. – Вы чертовски правы, барон! Мой возлюбленный Трепасьер разрубил бы вас вместе с доспехами, словно брус коровьего масла, ха-ха-ха! И мир бы лишился незаурядного рыцаря, ха-ха!
Об этом я тоже уже что-то слышал. Кажется, меч французскому королю ковали цверги, по спецзаказу. Потом еще и закалили каким-то особым способом. А в рукояти вроде бы содержится некая святая реликвия – насчет того, какая именно, слухи расходятся. Одни говорят, что прядь волос самой Богородицы, другие – фаланга пальца святого Петра, третьи – щепка из копья святого Георгия. Скорее всего, как обычно и бывает в таких случаях, никто не прав, все ошибаются.
