позвольте откланяться. – Он встал, отвесил свой уже ставший для Баштана почти привычным кавалергардский поклон и вышел из кабинета.
3
Ташка плыла не торопясь. Где-то там, за полоской шелестящего прибоя, ярко горел огнями берег, слышались музыка, смех и женские взвизги, а здесь, всего в сотне метров, было темно и пустынно, как будто на другой планете. Только негромкие всплески волн, да еле слышное шуршание песка, да мерцающие точки звезд над головой. Ташка была одна. То есть нет. Их было двое – она и ночь. И Ташка очень любила такую компанию…
Они с Филиппом приехали сюда две недели назад, когда стало окончательно ясно, что им придется расстаться. Это произошло вечером того дня, когда Филипп был вызван в Терранский дворец. В принципе вызов был формальностью. После восшествия Его Высочества на трон Филипп ушел из службы охраны, а их группа была расформирована. Вернее, так объявили. На самом деле вся служба охраны Наследника в полном составе перешла в ведение ее лаборатории, и Филипп, который как для бывших даунов, так и для собак был непререкаемым авторитетом, оказался кем-то вроде надсмотрщика-дрессировщика. Сказать, что его тяготила эта работа, – это ничего не сказать. Спустя два месяца он попытался сбежать в первый раз. Они с Ташкой тогда сильно поругались. Но все решил разговор с Императором. Он тогда сказал: «Не торопись, Филипп, у меня есть для тебя работа». Впрочем, Филипп и сам понимал, что пока не может уйти. Его «ребята» мучились не меньше его самого. Конечно, условия содержания у них были идеальны, и в силу особенностей своего развития они не испытывали особого дискомфорта от ограничений в передвижении и общении. Но человек существо деятельное и всегда стремится проявить себя. Даже те, кто всему остальному в жизни предпочитает диван, все равно стараются добиться чего-то, скажем, научиться философски размышлять или хотя бы запомнить как можно больше заздравных тостов и анекдотов. И тот, кому удалось в самом деле достичь общепризнанных успехов в какой-либо области, испытывает от своей работы истинное удовольствие и стремится идти дальше. Так что абсолютное безделье стало для этих «ребят» тяжелым испытанием, которое было тем тягостнее, что они знали – уж они-то добились несомненных успехов. Тем более что большинство совершенно не понимало, для чего их регулярно на целые часы обвешивают датчиками и через день выкачивают из организма по литру крови, мочи, слюны и иной дряни. Филипп, как мог, старался облегчить им жизнь, то устраивая тренировки, то выводя «ребят» на прогулки в лес или в город. Одних их отпускать опасались, поскольку система моральных ценностей у этих смертоносных боевых машин была чрезвычайно проста и чем-то напоминала три закона робототехники Азимова. С той лишь разницей, что под словом «человек» «ребята» понимали крайне ограниченный круг лиц. А противодействовать возможному «вреду» умели очень эффективно. В принципе все они были экспериментом, удачным, но крайне узким и ограниченным по области использования результатов. И если у собак были некоторые перспективы развития в следующих поколениях, то для бывших даунов перспектив не было никаких. Они были пригодны только для использования лишь как охранники-бодигарды, да и то скорее в качестве живого щита и защиты в случае открытого нападения. Оценивать обстановку они не умели совершенно, зато прямую угрозу чуяли каким-то шестым или седьмым чувством, да и по физическим кондициям были наиболее близки к терранцам. Так что в любой охранный наряд всегда входили и люди, и терранцы, основной задачей которых было расстановка и руководство собаками и бодигардами. Впрочем, все это было ДО коронации, а затем охрана Его Величества перешла в ведение Федеральной (то есть ныне Имперской) службы охраны и «ребята» Филиппа ушли в отставку. И конца ей пока не было видно. Поскольку на данном этапе развитие Империи осуществлялось по варианту: «Экономический взлет после поражения в войне (пусть в „холодной“, а не в горячей, но поражение налицо)». По этому пути уже прошли в свое время Германия и Япония, он был достаточно изучен, и пока Россия демонстрировала стандартный для этого пути набор характеристик, спецслужбы всего мира занимались ей постольку поскольку, скорее по старой памяти и потому что государство таких размеров и такого стратегического положения нельзя сбрасывать со счетов никогда. Конечно, многие технологии, обеспечивавшие Империи экономический рывок, были технологиями двойного назначения, но тут уж ничего не попишешь. А что в нашей жизни нельзя использовать в качестве оружия? Умеючи даже фотоаппаратом можно разбить голову, а осколками тарелки – перерезать глотку. Однако если бы прошел слух, что Россия активно разрабатывает технологии чисто военного назначения, да еще такие, которые подразумевают качественный скачок, настроения могли резко измениться. По правде говоря, метод воспитания бодигардов-даунов на военную технологию особо не тянул, потому что солдат и охранник – это две большие разницы. Солдат должен убить врага и, по возможности, остаться в живых, а у «ребят» Филиппа второй мотив отсутствовал практически начисто. Так что в лучшем случае они годились на роль камикадзе. Но в таких играх, как большая политика, не столь важно, как дело обстоит на самом деле, гораздо важнее, как расценят полученную информацию и, главное, как ее представят. А в случае с собаками и бодигардами все усугублялось еще и тем, что стоило только слухам дойти до чутких ушей, как наверняка был бы сделан вывод, что в Империи идут эксперименты над человеком. И эта опасность была едва ли не самой серьезной (поскольку даже не исследования, а просто рассуждения в этом направлении напрямую выводили на Терранский университет). Так что пока в службе охраны служили люди, которых, в отличие от тех же собак и бодигардов-даунов (что еще больше повышало их ценность в качестве охранников) – можно было перекупить, запугать или шантажировать, у «ребят» Филиппа не было никаких шансов вернуться к тому, что они умели делать лучше всего. А потом Филиппа вызвал Император…
Ташка доплыла почти до самого берега и поднялась, лишь когда колени уже начали скрести по песку. На это была своя причина…
Еще на третьем курсе, когда она гостила у Лейлы в Джемете, та как-то зазвала ее поплавать ночью под звездами и луной. Они нашли пустынное местечко, скинули с себя все и долго наслаждались абсолютной свободой нагого тела, рассекающего черную вселенную моря. Клочок берега, где Ташка расположилась сегодня, тоже был совершенно безлюден, хотя и находился рядом с закрытым пляжем дорогого клуба «Ривьера». В принципе никаких неприятностей она не ожидала – одежда, которую она оставила на песке, была не очень дорогой и далеко не новой, денег в карманах не было, так что воровать все это смысла не имело. Что же касается личной безопасности, то она знала – курортные местечки, как правило, очень ревностно патрулируются полицией и чаще всего абсолютно безопасны. Любую шваль отлавливают, стоит ей только появиться. Иначе нельзя, ибо любое насильственное преступление тут же отпугивает туристов, что резко снижает цены и, соответственно, возможность заработать. Так что мэр любого курортного городка найдет тысячу способов поквитаться с нерадивым полицейским и его начальниками, да и сами горожане готовы прийти на помощь любому туристу, только бы было их побольше, этих туристов, готовых потратить свой отпускной бюджет в их городке. А возможно, у Ташки сработал условный рефлекс. В Империи уже давно можно было бродить по самым глухим местам, совершенно не опасаясь насилия. И не потому, что криминальный мир вдруг взял и исчез. Просто после нескольких лет планомерных и систематических мероприятий каждому «авторитету» стало ясно, что его взаимоотношения с правоохранительными органами могут складываться двояко – либо без спешки, с соблюдением долгих процедур: «ваши проблемы начнутся, когда мы докажем вашу вину», либо по-быстрому: «мы действуем, а остальное – ваши проблемы». Причем переход от первого типа отношений ко второму был наиболее вероятен в том случае, если на территории, подведомственной данному «авторитету», случался всплеск насильственных преступлений. Так что «авторитеты» следили за всякими молодежными группами и сексуально озабоченными компаниями, тусующимися на «их» территории, едва ли не ревностнее, чем менты. Впрочем, была еще одна причина…
– Молодые люди, вы не могли бы подать мне мою одежду?!
Трое чернявых парней, рассевшиеся прямо на ташкиных шмотках и нагло пялившиеся на нее, осклабились. Ташка молча рассматривала их, ожидая, что они будут делать дальше. Судя по всему, не местные, то есть не из этого городка. Одежда не та. Но на туристов не тянут. Бедновато выглядят. Скорее всего, рабочие с горных плантаций, что раскинулись километрах в семидесяти к юго-западу. Мальчики приехали поразвлечься. И, судя по наглому поведению, уже не впервые. Причем именно на этом месте. Но вряд ли они занимаются этим слишком часто, иначе полиция их давно бы уже повязала. Разыскать эту троицу по приметам – не слишком сложная задача даже для местных полицейских. Так что, скорее всего, ни одна их жертва о них ничего не сообщала. Женщине всегда стыдно признаться в том, что ее изнасиловали. И она решает перетерпеть, забыть, выкинуть эту страшную ночь из памяти, не думая о том, что безнаказанность только поощряет насильника и ее молчание в девяноста девяти случаях из ста означает,
