– Нет. Мы нашли его труп в той пещере Места власти, где ты прикончил Юнония. Он лежал голый и с бронзовой заколкой Толлы в левом глазу.
По комнате пронесся удивленный шепоток. Грон подался вперед.
– Да, – подтвердил Франк, – мы проследили их путь, но недалеко. Следы ведут к западному побережью, однако после Исоэтана мы потеряли след. Я отправил погоню по всем трем дорогам, выходящим из Исоэтана, – на протяжении двух дней пути их никто не видел. Либо они навели нас на ложный след, либо… – он развел руками, – к тому же у меня нет всех нитей. Смурат был убит в ту ночь. Яг должен прислать замену.
– Яг убит, – сообщил Грон.
Франк, не веря своим ушам, уставился на Грона, но потом с усилием кивнул, показывая, что понял. Грон откинулся на спинку кресла и на несколько минут задумался, затем обвел взглядом всех присутствующих:
– Полагаю, что на этом мы закончим. Пока думайте, что еще я могу для вас сделать до отъезда. А мне надо поговорить с Франком.
Все встали и потянулись к выходу из комнаты. Когда за последним закрылась дверь, Грон сказал:
– Рассказывай, и поподробнее.
Выслушав Франка, Грон молча переваривал услышанное. Наконец заговорил:
– Значит, они знали, что представляет из себя «ночная кошка»… и не только это… Что ж, это лишь подтверждает мое решение. – И, заметив взгляд Франка, пояснил: – Они и здесь готовили мятеж. Расчет, судя по всему, был очень солидный. Гражданская война. Они соблазнили Яга, который помог им подобраться ко мне. Яг создал целую организацию из недовольных князей и части офицеров Корпуса. После моей гибели он наивно рассчитывал захватить власть, но все с помощью Ордена кончилось бы гражданской войной. А когда Корпус был бы обескровлен междоусобицами, а Атлантор лежал бы в развалинах, сюда достаточно было бы двинуть даже не Горгос или венетов, а вшивую орду, и здесь установилась бы кладбищенская тишина. – Грон вернулся к главной теме разговора: – В твоем рассказе меня обнадеживает только одно. Если меня собирались убить, то похищать семью не было бы никакого резона. Следовательно, либо это была подстраховка, во что я не очень верю, либо против меня работают две различные независимые команды, которые жестко конкурируют друг с другом. Что навевает определенные надежды.
Он задумался, а Франк, подождав некоторое время, осторожно спросил:
– Что ты решил предпринять? Грон искривил губы в улыбке:
– Скорее всего, эти парни ждут, что я немедленно выступлю на Горгос. Они готовы к этому и имеют не один подготовленный ответ. Но я так не сделаю. Вернее, я сделаю не совсем так… Я выступлю против Горгоса, но… один.
– Как это? – не понял Франк. Грон пояснил:
– Я отправлюсь в Горгос. После этого похода я узнал очень многое о Горгосе и об Ордене в Горгосе. Но для всех я останусь на месте. Корпус будет проводить мобилизацию бойцов, разворачивать новые дивизии, то есть активно готовиться к войне. А я буду передвигаться по Корпусу тайно и под сильной охраной, что, конечно, для меня не очень характерно, однако после всего случившегося многим в Ордене это покажется закономерным.
То Сиборн, то Дорн, то Ливани, то Угром будут время от времени объявлять, что я нахожусь у них, и отсылать приказы от моего имени. К тому же посвященным будет не до проверок. Яг с их помощью развернул целую тайную сеть, которой сейчас активно займется Слуй. И им снова станет очень жарко в Атланторе. Так будет продолжаться до тех пор, пока либо они сделают что-то, что заставит Корпус выступить немедленно, либо я найду наконец Толлу и детей. А вот тогда… – И тут улыбка Грона превратилась в оскал, от которого у Франка одновременно мороз пошел по коже и вспотело между лопатками.
– Но почему ты?
– А разве ты знаешь кого-то, кто сможет это сделать лучше меня? – выдохнул Грон.
Франк, не зная, что ответить, потерся щекой о плечо.
– Да, но…
– Все, что ты сможешь сказать, я уже выслушал от них, – Грон кивнул на дверь, – но, чтобы окончательно закрыть эту тему, могу сказать, что рукопашный бой, кузнечное дело, гелиограф, страховка, медицина и многое другое были для меня в моем родном мире чем-то побочным. А то, чем я собираюсь заниматься в Горгосе, составляло мою основную профессию на протяжении сорока лет. То есть почти в два раза больше, чем я живу в этом мире.
Франк потрясенно смотрел на Грона, а тот спокойно кивнул, будто еще раз подтверждая, что все, что он произнес, – чистая правда.
На следующее утро Грон вызвал одного Сайторна. Когда тот вошел в кабинет, Грон поспешно свернул карту Горгоса. Сайторн понимающе улыбнулся. Грон отреагировал на его улыбку спокойным взглядом. Он решил, что отныне и надолго ни один человек не будет знать о его делах больше того, чем ему было необходимо для эффективного выполнения своей доли работы. Даже если кто-то сочтет это оскорбительным по отношению к себе. В его мире это была обычная практика режимных предприятий. А у Сайторна не было никакой необходимости знать о маршруте, которым Грон собирался двигаться по Горгосу.
– Какие проблемы?
Сайторн неопределенно пожал плечами:
– Пока никаких, – и, помолчав, добавил: – Если то, что ты собираешься создать, принесет столько же смертей, как до сих пор, то…
Грон изобразил слабую улыбку:
– Это еще не все смерти. В результате оно будет способно на большее.
Сайторн в упор посмотрел на него, тихо спросил:
– А ты уверен, что сможешь… что твоя попытка стоит стольких смертей?
– Нет. – Грон мотнул головой. – Не уверен, но я не вижу другого выхода. Все, что ты и другие до сих пор рассказали мне об Ордене и Творце, убеждает меня, что ничто иное не поможет. Хотя может оказаться, что и этого будет мало. Но что делать? Сидеть и ждать?
Сайторн опустил глаза:
– Теперь каждый раз, когда передо мной сидит человек, я начинаю представлять, как он будет выглядеть спустя полгода работы в руднике. – Он вздохнул. – Мне страшно, Грон.
Тот сумрачно кивнул. Они помолчали.
– Знаешь, – заговорил Грон, – в своем мире я изо всех сил старался держаться как можно дальше от власти. Я считал, что власть невозможна без подлости, преступлений, предательства, всего того, что я больше всего ненавидел. И хотя я сам занимался не вышиванием гладью, но высшая ответственность всегда лежала на ком-то еще. Так что с совестью у меня все было в порядке. Или почти в порядке. Здесь я старался поначалу поступать так же. Но когда я узнал, что у меня на загривке повис этот Орден, то кинулся в бой очертя голову и сам не заметил, как влип. А сейчас я думаю, что, может быть, для всех было бы лучше, если бы они прикончили меня еще тогда?
– Ты прав, и был бы прав еще долго, – безмятежным тоном подхватил Сайторн. И тоном ниже закончил: – Еще девять лет. А потом…
В комнате воцарилась тишина.
– Ладно, – вздохнул Грон, – времени на философию нет. Ты подобрал людей?
Сайторн кивнул:
– Да. На каждый обрабатываемый сектор по три литейщика, пять шлифовальщиков и четыре ювелира. С запасом. Кроме того, есть еще около сотни ремесленников в предварительном лагере. Я их пока придержал и не отправляю на рудник.
– А какие слухи ходят по степи? – полюбопытствовал Грон. Сайторн улыбнулся:
– После того как мы развернули работы в Урочище бродячих Духов, степняки говорят, что твой эликсир тебе делают духи, которым ты скармливаешь пленников и тех, кто посмел тебе перечить. Духи высасывают души и оставляют исковерканные тела. Наверно, они раскопали какой-то могильник.
– Вот и хорошо, – заметил Грон. – Лучше пусть это дело посильнее обрастет слухами.
Они обсудили еще несколько вопросов, и Сайторн ушел Грон снова развернул карту и долго
