Мы чокнулись чашками с кефиром.
— Куда бы их спрятать? — задумчиво промокнула баба Вера губы тряпочкой из старой наволочки, которую она использовала в качестве носового платка. Во всех фильмах бандиты не любят расставаться со своими денежками надолго. Ага! Неси рюкзак с нитками из кладовки!
В нашей квартире имелась замечательная темная комната, попросту кладовка. И чего там только не было!.. Баба Вера, воспитанная в строгих правилах тотальной экономии, никогда ничего не выбрасывала. В чемоданах, коробках, ящиках и мешках хранились удивительные вещи, начиная с чепчиков и пинеток неизвестных младенцев и заканчивая полотером с ручным приводом. А главное, тетушка помнила, где что лежит!
В застиранном до белесого цвета брезентовом рюкзаке, с которым ходил в походы на заре молодости ее покойный муж, баба Вера держала клубочки разноцветной шерсти, смотанные из тех изделий, которые не подлежали хранению, даже по тетушкиным меркам.
Среди клубков пряжи я обнаружила свернутую в трубочку школьную тетрадь, скромно озаглавленную: «Мои гениальные мысли о Вечном». Баба Вера взглянула на титульный лист и иронично хмыкнула.
— Петр Силантьевич, царствие ему небесное, на закате дней баловался. Вряд ли это может быть интересно. Положи куда-нибудь, я потом приберу.
Из любопытства я открыла первую страничку, где корявые буквы разбегались вкривь и вкось, и прочла: «Боже мой! Неужели никто до этого не додумался за две тысячи лет?! Непостижимо! Стоит внимательно вникнуть в текст «Нового Завета» и все встает на свои места! Я знаю, что произошло на Земле в тот день, когда воскрес Иисус Христос!..».
Я отложила тетрадь и решила при первом же удобном случае выяснить, что же случилось на Земле в тот день, когда воскрес Иисус Христос. Баба Вера вынула из аптечки пачку импортных горчичников и завернула их в газетный лист из-под долларов. «Кукла» получилась — на зависть мошенникам-кидалам. Купюры мы сворачивали в плотные прямоугольнички и наматывали на них нитки.
За этой кропотливой работой мы скоротали вечер. Баба Вера смаковала подробности продажи дерева, возмущалась нерадивости наборщиков, допустивших досадную опечатку, удивлялась, зачем солидным людям мог понадобиться фикус с фитонцидами убойной силы, смеялась над эпизодом выноса дерева, придерживая рукой вставные челюсти, чтоб не выпали, и строила планы относительно моей гипотетической свадьбы с учетом нежданно привалившего материального благополучия.
— Как там Лаврентий? Не скучает без Любаши? — поинтересовалась баба Вера, как всегда, неожиданно меняя тему разговора.
— Не скучает: ест да спит. Поправился в боках. Вот только балуется без присмотра: дверцы кухонных шкафчиков открывает и шастает там. Пойду, проведаю его, — распрямила я уставшую спину.
Кот встретил меня довольным урчанием. Я насыпала ему новую порцию сухого корма, размяла содержимое консервной банки, обновила воду в миске и почистила пластмассовый ящик с песком. Кухонные шкафчики были закрыты, Лаврентий Палыч вел себя прилично. Я попрощалась с полосатым хозяином дома, который почему-то не торопился набрасываться на еду, а пошел провожать меня в коридор. Взявшись за ручку двери, я остановилась в нерешительности: что-то в Любашиной квартире было не так. Мы с Палычем вернулись в комнату, заглянули на кухню, еще раз проверили туалет и кладовку. Что-то не так!
И тут меня осенило: след из-под кадушки с фикусом! Его не было! После выноса дерева, на полу остался черный круг, а сейчас на паркете красовалось светлое пятно. Я опустилась на колени и дотошно обследовала место происшествия. Кто-то аккуратно отциклевал поврежденный участок.
— Товарищ Берия, мы не можем мириться с такими упущениями в работе… уселась я на пол и еще раз ковырнула ногтем деревянные плашки.
Кот пристроился рядом и тоже уставился на пол немигающим взглядом.
— Лаврентий Палыч, Вы кого в квартиру приглашали? Аккуратнее надо быть со знакомствами. Вот, пожалуйста, кусок паркета вынесли… Так и остальное упрут… Шуба!!! — вскочила я на ноги и бросилась в кладовку.
В отличии о бабы Веры, Любаша использовала темную комнату в качестве стенного шкафа и хранила там свои многочисленные наряды, самым ценным предметом из которых была норковая шуба неземной красоты: роскошное манто жемчужного цвета. Шуба была на месте, висела в чехле, как ни в чем не бывало!
Я вернулась в комнату и обессилено опустилась в кресло. Палыч воспользовался моим замешательством и вспрыгнул на колени. Я машинально гладила его спину и перебирала в голове всевозможные варианты загадочного происшествия. Вариантов набиралось немного. В результате долгого раздумья я пришла к выводу, что Любаша договорилась с мастером-циклевщиком, а меня забыла предупредить о предстоящих ремонтных работах.
— Товарищ Берия, поручаю Вам важное задание: проследите за тщательностью выполнения ремонта. В случае необходимости примите соответствующие меры, но не допускайте перегибов и искажений линии партии, почесала я полосатого зверя за ухом.
Лаврентий дернул головой и жалобно мяукнул. На пальцах у меня осталась какая-то липкая жидкость желтоватого цвета.
— Птенчик ты мой, — расстроилась я. — Что, опять ухо загноилось?
Палыч иногда страдал этой труднообъяснимой хворью. Любаша сбилась с ног, таская его по ветеринарам. Те не могли дать ответ о причинах недуга, сваливали все на нервную почву.
— Ладно, собирайся. Ко мне жить пойдешь. А завтра после работы отвезу тебя в ветлечебницу.
Лаврентий Палыч недовольно фыркнул, видимо, считая обращение на «ты» непростительной фамильярностью.
Из комнаты бабы Веры неслись страстные вздохи и скрип кроватных пружин. Тетушка опять смотрела эротику. Вот удивительное дело, достигнув почтенного возраста, когда количество прожитых лет делает качественный скачок и переходит в разряд мудрости, баба Вера не утратила романтических иллюзий. Она с упоением рыдала над мексиканскими сериалами и переживала за героинь примитивных мелодрам с порнографическим уклоном. «Ах, какая любовь!» протирала она стекла очков, запотевших от накала страстей.
— Мария, это ты? — крикнула баба Вера из своей кельи. — Запри дверь на засов. Сейчас в «Криминале» сказали, что скоропостижно скончался почетный вор в законе по кличке Куприян. Несчастье произошло в зимнем саду загородной резиденции, личный врач поставил предварительный диагноз: отравление фитонцидами.
Глава 2
Студентки с платного курса совершенно отбились от рук и не желали познавать технологию хлебопечения. Они сорвали лабораторную работу, замесив тесто с таким количеством дрожжей, что все содержимое расстойника вывалилось наружу, и затопило аудиторию. Я в сердцах наставила им «неудов», за что получила выговор от завкафедрой и наслушалась «лестных» эпитетов в свой адрес от уборщицы.
Короче, день не задался с самого утра.
Наскоро перекусив с бабой Верой рассольником, котлетой с гречневой кашей и компотом из сухофруктов, я затолкала Лаврентия в хозяйственную сумку в надежде успеть в ветлечебницу до закрытия.
Тротуар у подъезда перегораживал уже знакомый «Ленд-Крузер» с тонированными стеклами.
Ну, вот, пожалуйста! Баба Вера как в воду глядела: братки вернулись за деньгами. Либо почетный вор в законе ожил, либо предварительный диагноз оказался ошибочным, и причина смерти незабвенного Куприяна выглядела более прозаично: пуля в черепе или нож в сердце.
Стекло опустилось, и знакомый голос позвал из поднебесья:
— Слышь, садись, подвезу.
Я прикинула в уме две возможности: меня пристрелят на глазах у бабы Веры, и вызовут у нее тем самым сердечный приступ, или сделают это в другом месте, и выбрала второй вариант. На всякий случай, я
