последних слов, чтобы талисманы не обиделись. — Можно подумать, что мне это очень нужно, а мне вообще нет дела ни до какой власти!
— Власть дается по могуществу, — одернул его Император. — А такое могущество, как твое, должно сопровождаться ответственностью. Но ты совершенно неисправим.
— Какой я есть, такой я и есть, — пожал плечами Маг. — Я не представляю, как быть другим. Как и каждый из вас.
— Не каждый из нас способен забыть про ночь семнадцати лун.
— Просто я был в промежуточных мирах. Там время другое.
— Что ты там делал? — требовательно спросил Император.
Остальные Власти подошли к ним и остановились вокруг.
— Если вам очень интересно, посмотрите в хрониках Акаши, — уперся Маг. — Я устал. Кошмар только что выкусил мне полноги. Думайте обо мне что угодно, но я отправляюсь домой.
Ему наконец удалось сосредоточиться на переходе, и он исчез. Остальные переглянулись и опустили глаза под грозным взором Императора, словно тоже были замешаны в проступке.
— Все-таки он явился сюда раньше всех, — вступилась за Мага Судья. — Неизвестно, куда прорвались бы кошмары, если бы не он.
— Не защищай его, Юстина, это вопиющий проступок, — остановил ее Император. — Где твое хваленое чувство справедливости?
— В промежуточных мирах действительно время другое, — заметила Императрица. — Он же не нарочно, а просто по забывчивости.
Взгляд Императора стал еще угрюмее. Эти женщины всегда вступались за Мага — их вводил в заблуждение его мальчишеский облик. В последний раз он воплотился юношей, но у них это, видимо, уже вошло в привычку.
Жрица промолчала.
Все стояли и ждали последнего слова Императора. Постепенно его взгляд прояснился, густые брови расправились. Маг был прав — его не переделаешь, но от него всегда было больше беспокойства, чем вреда. Стоило ли разводить шум из-за его рассеянности? Ведь само по себе отсутствие Мага ничего не значило, если он не совершил ничего такого, что могло бы повлиять на судьбы миров. Может быть, еще ничего не случилось.
Маг жил в одной из самых живописных долин тонких миров. Зал под сводом полукруглого, прозрачного изнутри купола на берегу зеркального горного озера обычно пустовал, потому что Маг предпочитал вызывать вещи по мере надобности и убирать их, когда потребность в них отпадала. Но сейчас посреди зала стояло просторное квадратное ложе с облачно-мягкими подушками, с полупрозрачными покрывалами. Маг по небрежности не убрал его в небытие, отправляясь в последнюю прогулку.
Это было хорошо. Маг слишком устал, чтобы вызывать сейчас что-нибудь заново. Он растянулся на ложе посреди скомканных покрывал, закинул руки за голову и закрыл глаза. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть, побыть немного ни о чем не думая. Однако мысли не желали покидать его. То, что прошлая ночь оказалась ночью семнадцати лун, было для него неприятной неожиданностью. Маг и без того опасался, что его шутка, казавшаяся поначалу совершенно невинной, повлечет за собой длительные, непредсказуемые последствия, но теперь его опасения понемногу перерастали в уверенность. Теперь ему было очевидно, что вызванная к проявлению божественная искра потребует неотрывного внимания по меньшей мере до конца этого дня Единого.
Плохо это было или все-таки хорошо? В конце концов, творцам давно не подворачивалось по- настоящему сложных задач. Издавна считалось, что божественной искрой под силу распоряжаться только Единому, но раз уж так вышло, почему бы не заняться ей самим? Маг не собирался уклоняться от ответственности за глупую шутку, он был согласен присмотреть за зверюшками рыжего, если его заставят расхлебывать ее последствия. Но какими они окажутся, он пока не мог представить, как ни пытался.
В его ушах раздался сигнал вызова. Маг узнал Геласа и нехотя откликнулся. Воин вызывал его очень редко, только для выяснения его проделок.
— Поговорить нужно, — послышалась мысль Геласа.
— Заходи, — разрешил Маг, понимая, что бессмысленно откладывать этот разговор.
Приоткрыв один глаз, он стал наблюдать, как гептаграмма портала засветилась белым и в столбе золотого света появился Воин. На этот раз возмущение на лице Геласа почти исчезло под озабоченностью.
«Знает, что не я один виноват, — злорадно подумал Маг, — запустил зверюшек в сад без ведома Императора. Они вполне могли сами наесться этих яблок».
— В чем дело? — спросил он вслух.
— Мог бы сначала предложить сесть, — хмуро изрек Гелас.
— Я думал, ты ненадолго. — Маг скосил глаз на пол и вызвал туда роскошное кресло. Он любил роскошь, поэтому такие вещи удавались ему легче простых.
— Хм-м, шикарно… — протянул Гелас, не отличавшийся слишком большой фантазией. — Встречаешь, как дорогого гостя.
— Ну, если тебе больше нравится… — Маг страдальчески поморщился и заменил кресло на простую табуретку. — Прошу садиться, — кивнул он на нее.
— Верни кресло, — потребовал Гелас.
— Как хочешь. — Маг пожал плечами и вернул кресло.
Воин уселся туда и сделал не слишком удачную попытку грозно уставиться на Мага — упражнения с креслом отчасти развеяли его агрессивное настроение.
— Так в чем дело? — повторил Маг, когда тот устроился в кресле.
— Ты еще спрашиваешь, — фыркнул Воин. — А я, между прочим, прекрасно вижу, что ты не удивился моему приходу.
— Я бесконечно удивлен, — заявил Маг, с непритворной усталостью закрывая глаза. — Просто я очень умело скрываю удивление, как и подобает воспитанным сущностям. И вообще я так устал, что у меня нет сил удивляться. Да и почему я должен удивляться твоему приходу?
— Не выкручивайся, — осадил его Гелас. — Когда я к тебе приходил не из-за твоих пакостей? Я здесь потому, что ты испортил мой опыт.
— Какой опыт? — приоткрыл глаз Маг.
— Ты сам прекрасно все знаешь.
— А что я знаю? — с невинным видом поинтересовался Маг.
— Ладно, расскажу, — досадливо поморщился Гелас. — Я тебя насквозь изучил — ты не сознаешься, пока тебя не припрешь к стенке. Я создал новый вид животных из плотного вещества — самца и самку…
— Если они у тебя подохли, — перебил его Маг, — то я тут ни при чем. Плотное вещество очень нестабильно — они, наверное, распались сами.
— Замолчи ты. — Вместо того чтобы рассердиться, Гелас горестно вздохнул, и Маг изумленно замолчал. — Конечно, я позаботился о том, чтобы они не распались, — поместил их в Эдем. Это единственное место, где существа из плотной материи могут сохраняться бесконечно долго. Мне хотелось посмотреть, какие у них появятся дети.
— Но зачем тебе это? — Маг вдруг почувствовал, что задал неловкий вопрос, и не стал настаивать на ответе.
— Сразу же после побоища на границе Зоны я отправился взглянуть на них, — продолжил Воин, словно тот не задавал ему никакого вопроса, — и увидел, что они… как бы это сказать… несколько изменились.
— И насколько же? — затаив дыхание, спросил Маг.
— Достаточно, чтобы я понял, отчего это случилось. Они съели плод с древа познания добра и зла.
— Ну, допустим, съели, — согласился Маг. — Но при чем тут я?
