проявили невероятное рвение, и нацепили на меня такое количество э-э-э… украшений, что я просто физически не могу танцевать или ещё как-то передвигаться по залу. Прошу простить и меня, и их, но можно я тут под колонной постою м-м-м… до конца бала? Сроднилась с нею как-то… надежнее мне, да и устойчивее так, — пытаясь улыбаться, попросил я.
— Какое несчастье! Неужели я буду лишен возможности насладиться танцем с вами?! Неужели вы настолько жестоки, что лишаете меня на весь вечер вашего общества?! О-о-о!!! Какое несчастье! — запричитал Его Величество, глядя на меня смеющимися глазами.
Сволочь! Он еще и издевается!
— Если Вы сейчас не слиняете, начну разоблачаться прям здесь и сейчас, — зашипел я, яростно вращая глазами; шевелить головой я не рисковал, чтоб не потерять равновесие.
— О! Не отказался бы посмотреть на данные действия. Давно мечтал о подобном, — томным голосом произнес Его Величество.
— Сейчас Вы это увидите! А если будете настаивать, то этими побрякушками Вас и отоварю! — мне уже было все по фигу, и я потянулся стягивать с себя украшения.
Поняв, что не шучу, Величество наклонился и, чмокнув меня в ухо, прошептал:
— Я пошутил, дорогая, мы уже уходим.
Тут же резко отскочил и, подхватив Лорейн, на хорошей скорости начал удаляться. Я зашипел с такой яростью, что народ, находящийся поблизости, отскочил на пяток метров от меня.
Сколько так простоял, уже не помню. Кто-то ко мне подходил, кто-то уходил, что-то мелькало перед глазами, со мной пытались разговаривать, но, глядя на высоко поднятую голову, выпученные глаза и судорожное дыхание, тихонько исчезали.
Мне вспомнилась моя поездка на Байкал с группой тайчистов. Целый месяц всё наше время было заполнено тренировками; деланьем формы, беганьем по горам с завязанными глазами, и многими другими не менее специфическими действиями. Кроме всего прочего, каждый день мы должны были стоять час в мабу — поза всадника. Это такая хрень, при которой, чем ноги шире, тем лучше. При этом, бедра следует располагать параллельно земле, или на сколько м-м… здоровья хватит; спина перпендикулярно, руки на уровне груди изображают круг. Я хоть тай-чи занимался до поездки уже год, но становиться в низкую стойку не рисковал, больше двух минут ни разу не удавалось выдержать.
А в один из дней, проведенных на Байкале, пришлось выстоять два часа. О-о-о!!! Это были особо запоминающиеся ощущения. Там уже было не до просветления и продвижения, и даже мысли о самосовершенствовании отсутствовали напрочь. Окружающие люди и природа не воспринемались вообще.
Если в начале ещё проскакивали кое-какие мысли, то к началу второго часа толи в голове пусто было, толи сознание не в состоянии было их донести до мозгов. Единственно, на что были направлены все силы, это удержать ноги, чтоб не рухнуть, и руки, чтоб не опустить. Шея и поясница — это вообще отдельная песня. И ведь никто не заставлял; хочешь — делай, не хочешь — уезжай домой.
Мне кажется, в подобных случаях работает данная однажды самому себе установка, и в дальнейшем не надо постоянно твердить, это я делаю, или это я не делаю. Человек, ПО-НАСТОЯЩЕМУ решивший для себя, что воровство — это плохо, и что он НЕ будет воровать, не должен при взгляде на любую вещь повторять себе — я не буду воровать. Достаточно небольшого количества повторений, и дальше его действия идут уже на автомате. Это работает по отношению ко всему — к материальным или духовным предпочтениям, к сексуальной ориентации…
Что-то подобное происходило со мной сейчас. Я не твердил себе несколько часов — выстоять, я просто стоял. Это конечно не мабу, но и не два часа, а уже часа четыре-пять. Хотя это не факт, может мне от усталости только кажется.
В какой-то момент решив, что своё я уже отстоял и оттерпел, попытался прикинуть, как лучше покинуть бал. Сестрички почти всё время танцевали, и мне не хотелось портить им праздник. Однако, я не знал, ни куда выходить из этого зала, ни как добраться до своей комнаты. Следовательно, мне нужен был кто-то, кто знал бы где она, куда идти, и смог туда довести. Также, судя по затёкшему телу, мне требовалась основательная поддержка. Когда ко мне подошел Советник, я уже дошел до кондиции — психической и физической. Судорожно дыша, водил глазами по сторонам в поисках знакомых лиц.
— Сударыня, я хотел бы поговорить с Вами по очень серьезному вопросу, — великосветским тоном произнес он.
— Кланяться не буду. Я потом голову не выровняю. Какой придурок изобрел эту моду? Это же пыточные приспособления. И вообще, прошу Вас, выведите меня отсюда, пока я не навернулась или не покалечила кого, — прошипел я задыхаясь.
От пирамиды на голове у меня отваливалась шея, от каблуков — ноги, а в пояснице ломило и от того и другого.
Улыбаясь лишь кончиками губ, Советник предложил мне руку. Стараясь не двигать головой, я скосил глаза и, найдя взглядом руку, вцепился в нее, почти повиснув. Покачнувшись, герцог удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. При попытке шагнуть я от неожиданно сильной боли в ногах, тихо застонал. Как оказалось, ноги у меня совершенно затекли, шея при малейшем движении тела готова была треснуть, а уж поясница… поясница…
— Гребем отсюда быстрее, а то я прямо здесь раздеваться начну, — со стоном произнес я.
Советник потрясенно посмотрел на меня, судя по его виду, с такой ситуацией он еще не сталкивался. Народ вокруг вытаращил на нас глаза. Меня все эти мелочи не волновали, срочно надо было рассупониться, пока я ещё в сознании.
— Прошу вас, шевелите ногами, — скаля окружающим зубы, и вися на его руке, шипел я.
С несколько пришибленным видом герцог двинулся к боковой двери, тоже пытаясь улыбаться. У него получалось не намного лучше, чем у меня. Народ расступался, провожая удивленными взглядами. Пришел я в себя уже в небольшой комнате с парой диванов и кресел. Быстро сбросив с себя туфли, и млея от разнообразных ощущений в ногах, повернулся к Советнику спиной.
— Расшнуровывайте, — категорическим тоном произнес я.
— М-м-м… Ч-ч-что?… — с трудом шевеля губами и глядя выпуклыми глазами, промемекал герцог.
— Всё!!! Всё что расшнуровывается и развязывается! — мне было не до этикета.
Выглядел Советник несколько заторможенным. Пока я размышлял, чем бы его взбодрить, открылась дверь, и на пороге застыл принц.
— О-о-о! Что здесь происходит? — задал дурацкий вопрос Его Высочество.
— О! Твое Высочество! — обрадовался я, — давай заходи. Что такое женщина знаешь? Как ее раздевать, пробовал? — на все мои вопросы тот кивал головой.
— Расшнуровывай, а то герцог, наверное, давно вдовцом стал, забыл, как это делается, — радостно воскликнул я, и повернулся к принцу спиной.
Постояв с пол минуты и не дождавшись никаких телодвижений сзади, повернулся. Эти два чмо стояли столбиками и хлопали глазами.
— О боги-и-и!!! Где в этом грёбаном замке найти мужика, умеющего раздевать женщину!!! — задрав глаза к небу, возмущенно воскликнул я.
В тот же момент в комнату влетел франтоватый мужчинка, слегка затасканного вида.
— М-м… Я тут случайно услышал, что Вам мужчина требуется, — томно, закатывая глазки, проговорил этот тип.
— То, что надо. Быстрей расшнуровывай, — на последнем издыхании я повернулся к мужику спиной.
— Но как же… Ведь надо сначала… хотя бы позвольте Вас поцеловать… — замялся мужик.
— Потом. Всё потом. Расшнуровывай, быстрее, я уже не могу — мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтоб не прибить их за промедление.
— Какая экспре-есс-с-сия… какая… А как же эти двое? — удивленно спросил он, кивая на застывших принца и Советника, и начав развязывать там что-то.
— Они нам не помешают. Ты не отвлекайся, — мне понемногу начинало легчать.
— А что у нас намечается? — озабоченно поинтересовался мужик.
