Путь князя. Быть воином

А вечером разразилась гроза. К деду, как обычно, приехали друзья. И спустя всего пятнадцать минут дед позвонил дворецкому и попросил его передать Ирайру что хочет его видеть.

Когда Ирайр вошел в каминную, дед, как обычно, сидел в своем любимом кресле.

– Ты ушел из флота! – даже не спрашивая, а утверждая, воскликнул дед.

– Да, – тихо ответил Ирайр.

Дед переглянулся со своими гостями.

– И можно мне будет узнать о твоих дальнейших планах?

Ирайр несколько секунд помолчал, собираясь с духом, а затем, глубоко вздохнув, сказал:

– Я собираюсь отправиться в монастырь на Игил Лайме.

В каминной повисла тишина. Какое-то время дед и его гости сверлили Ирайра напряженными взглядами, а затем один из гостей вкрадчиво спросил:

– А можно поинтересоваться, зачем?

Ирайр упрямо вскинул подбородок.

– Я хочу разобраться.

– В чем?

– В том, что такое эти Воины, Витязи и Светлые князья.

– Они – враги! – гулко отразился под потолком голос деда. – Я же тебе рассказывал о них! Ты… не должен этого делать, мой мальчик… пока не должен. Ты еще слишком молод и подвержен влиянию. Они сумеют обмануть и запутать тебя.

– Дед, я хочу сам… – начал было Ирайр, но тот прервал его.

– Ты не сможешь! — вскричал дед, стиснув руками подлокотники кресла. А затем, чуть снизив тон, взволнованно заговорил: – Ты думаешь, мы не пытались? Десятки молодых людей с горячим сердцем, развитым умом и редкой стойкостью убеждений, подготовленные нами, уходили в монастыри. В том числе в тот, что на Игил Лайме. Но ни один, ни один не сумел противостоять змеиному яду власти и тлену разложения, которые царят в этих гнездах лжи и тирании. Все они, вместо того чтобы стать нашим оружием, превратились в оружие против нас! И у тебя, мой мальчик, нет никаких шансов…

– Я хочу разобраться сам, – вновь упрямо повторил Ирайр, отводя глаза от деда.

– Нет! – вновь отозвался дед, уже с раздражением. Я запрещаю тебе! – а затем вновь заговорил взволнованно. – Неужели ты не слышишь, что я тебе говорю? Сейчас еще не время. Возможно, потом, в дальнейшем, когда твои убеждения укрепятся и когда никакому змеиному языку не удастся заставить тебя отказаться…

– Генерал, – тихо подал голос один из гостей, – а может, на этот раз…

– Нет! – вновь вскрикнул дед. – Я запрещаю! Запрещаю!!

– Дед… – с отчаянием в голосе начал Ирайр, поняв, что на деда не подействуют никакие аргументы, но в то же время твердо зная, что не выживет, если не разберется с тем сонмом вопросов, которые все это время лишь множились и множились в его голове. А разобраться с ними – теперь он в этом был уверен – можно лишь там, на Игил Лайме. – Дед, неужели ты не понимаешь?

– Разговор окончен! – дед ударил ладонью о подлокотник. – Я запрещаю тебе даже думать об этом. Если ты посмеешь тронуться с места, я лишу тебя наследства и запрещу семье даже вспоминать о твоем существовании.

Ирайр посмотрел на деда. В его глазах горела непреклонность. Он покосился на гостей деда. Их непроницаемые лица ничего не выражали. Ирайр вздохнул и тихо произнес:

– Прости, дед, я должен разобраться сам…

Часть вторая

1

Они оказались у ворот монастыря почти одновременно, хотя добирались до него разными способами.

Ирайр пришел пешком. Он сознательно построил свое путешествие к монастырю как некий вариант паломничества. А паломнику следует проявлять смирение. Поэтому до Игил Лайма он добрался на транзитнике в маленькой каютке третьего класса. Хотя вполне мог бы заказать себе и первый. Несмотря на суровое решение деда, на его счете, куда ему исправно переводилось жалованье, скопилась довольно приличная сумма. За полтора года службы в чине энсина Ирайр так и не удосужился снять с него хотя бы сотню кредитов, поскольку пользовался кредиткой, оформленной на него еще отцом, после того как он в четырнадцать лет получил паспорт. С той поры ни номер счета, ни пин-код, ни личная цифровая подпись не изменились. Лишь лимит неуклонно рос. Последний раз, когда Ирайр интересовался этим вопросом, лимит составлял уже полмиллиона. Впрочем, Ирайр редко тратил в месяц более тысячи кредитов. Разве что в отпуске, если надо было обновить свой гардероб, оплатить счет в ресторане либо что-то купить очередной подружке.

Монастырь вырос перед ним, едва он завернул за очередной поворот, причудливо огибающий скалу. Туристическая тропа, по которой он двигался, была достаточно хорошо оборудована, в наиболее опасных местах имелось ограждение, а в наиболее живописных – скамейки и ветровые экраны, чтобы можно было присесть и полюбоваться видом. Вот и здесь, едва на расстоянии прямой видимости выросли причудливые, чуждые современному взгляду стены и строения монастыря, как в укромном уголке, за большим валуном, тут же обнаружилась скамеечка. Ирайр скинул с плеч рюкзак (десантный, тип 77), раскрыл горловину, извлек из него заранее припасенную фляжку с «Касле де шантон» и, отсалютовав оной монастырю, сделал щедрый глоток. Конечно, «Касле де шантон», в купаж которого входили спирты не менее чем стодвадцатилетней выдержки, а основа переваливала за двести, не стоило пить вот так, из горла обычной десантной поливиниловой фляги. Напиток требовал не менее чем полулитрового «тюльпана», который следовало