– А в чем проблема?
– Танта как-то напрягается, когда видит его на улице, – спокойно пояснил Пэрис.
– И часто она его видит? – нахмурился комиссар.
– Чаще, чем хотелось бы.
Комиссар нажал на кнопку вызова. На пороге его кабинета появился тот самый крепыш, который сидел в аэроле на стоянке клуба, откуда Пэрис вытащил Танту.
– Игли, пробей-ка все, что сможешь по этому номеру.
Игли молча кивнул и прикрыл дверь.
– Ладно, с этим разобрались. А как ты?
– Учусь, комиссар.
– Такой большой и все учишься? – ухмыльнулся тот. – И сколько тебе еще осталось?
– Всю эту жизнь, – улыбнувшись, ответил Пэрис. – И еще немного потом.
– Да уж, серьезный подход к обучению, – расхохотался комиссар.
– А как там дела у моего старого приятеля Ники?
Лицо комиссара тут же приобрело жесткое выражение.
– Ники? Хочется надеяться, что вполне заслуженно. И будут оставаться таковыми еще лет семьдесят. У него, конечно, очень изворотливые адвокаты, но когда тебе дали два пожизненных, это чего-нибудь да стоит. А вообще, мне тут, в твое отсутствие, пришлось поработать суперзвездой. СМИ будто взбесились. Первые показания мы сняли еще там, в пещере, и по пути сюда. Я специально заказал побольше фургонов для перевозки, чтобы, если птички захотят петь, дать им такую возможность.
– А как же адвокаты? Я там что-то не заметил людей, которым требовался бы социальный защитник. В основном клиенты таких монстров, как «Шайман и партнеры» и «Нагери Бадзежуберк».
– Ну… если люди так переживают, что им необходимо выговориться, так полиция для того и предназначена, чтобы помогать людям, не так ли? – хитро прищурившись, ответил Сардоней. – А когда эти стервятники появились в управлении, многим было уже поздно давать задний ход. Ведь если в том сейфе, на который ты указал во время допр… хм, ну то есть разговора с инспектором во время перелета действительно находятся записи других Игр, в которых ты участвовал, сложно утверждать, что тебя, мол, неправильно поняли…
Игли появился через пятнадцать минут. Он молча положил перед комиссаром два листа распечаток, заполненных мелким шрифтом. Комиссар углубился в чтение. Пэрис спокойно ждал.
Закончив, комиссар, нахмурился.
– Да уж, тот еще типчик… Его зовут Эверли Пангейтс. Знаешь, кто такие Пангейтсы?
Пэрис качнул головой.
– О закусочных «Тексти наггетс» слышал? Так вот, Пангейтс-старший владеет 4,7 процентов акций этой сети.
Пэрис понимающе кивнул. Да уж, это не миллиарды, как у его семьи, – триллионы.
– Я думал приволочь его сюда и поговорить, – сказал комиссар, – но пока мне нечем его прижать, он плюнет мне на лысину и мне придется утереться.
– А ждать, когда у вас появится то, чем можно его прижать – тоже нельзя. Ведь это может оказаться Танта… – задумчиво произнес Пэрис.
Комиссар зло скривился.
– Иногда я жалею, что у нас нет ничего такого, как в фантастических романах, – только задумал преступление и раз, ты уже за решеткой.
Пэрис рассмеялся.
– А как же права личности и презумпция невиновности?
– Да пошли они…
– Не волнуйтесь, комиссар, я же сказал, что со всем остальным справлюсь сам, – поднимаясь, успокоил его Пэрис.
Сардоней посмотрел на него долгим взглядом.
– Ты там поосторожней, парень. Папашка нанял своему ублюдку солидную охрану. У нее уже были проблемы с полицией, но, дураку понятно, что дело не в охране, а в том, кого они охраняют. Но эти лбы молчат как рыбы или берут все на себя.
Три-четыре головореза-охранника против Воина? Пэрис не сумел сдержать улыбку.
– Не беспокойтесь, комиссар, я справлюсь. Мне ведь не надо превращать его в отбивную. Ну зачем мне нарываться на статью? Только чуть-чуть припугнуть.
Сардоней внимательно посмотрел на него и тяжело вздохнул…
Вечером они с Тантой пошли на голофильм. Она давно мечтала его посмотреть, но он шел только в вечерние часы, а мать по вечерам старалась не выпускать ее на улицу. Да и она сама, с тех пор как ее начал преследовать этот Эверли Пангейтс, предпочитала оставаться дома. Но с Пэрисом она ничего не боялась. Она так ему и сказала.
