обратил внимания на плечо травницы. Но даже если бы обратил, то ничего бы не увидел. Яга умела скрывать нанесённый на кожу рисунок от чужих глаз. О тату знала Чарда, увидевшая дракончика на плече наставницы, когда они мылись в купальне, устроенной в тёплых ключах, бивших из-под земли в полулиге от дома Ягирры. Эльфийка в тот момент забыла про контроль, расслабившись в горячей воде и, обратив внимание на осторожный взгляд ученицы, брошенный на неё, поняла, что что-то не так. Что-то «не так» проступило на плече и переливалось цветными красками. Чарда получила строгие указания на счёт увиденного и обещала молчать даже под угрозой смерти. Само изображение дракона было не такой уж редкостью, но вязь рун и цветной фон вызвали бы множество вопросов у разбирающегося в древней геральдике. Карегар разбирался. Не видел хвостатый папаша татуировки и на плече сына, получившего соответствующие инструкции не показывать отцу рисунок, пока эльфийка не даст добро. Времени научить Керра скрывать татуировку у неё не было, но травница надеялась, что к тому моменту, когда он вернётся с учёбы, она наберётся смелости и сама расскажет всю правду названному мужу. Ягирра знала, что древние тайны когда-нибудь вылезут наружу и не доведут до добра, об этом же предупреждала в своём посмертном письме Енира.
— Я закончила, — донеслось от навеса.
Чарда споро складывала пакеты со сбором в корзину, аптекарские весы, с помощью которых она отмеряла вес трав, были аккуратно сложены в специальную коробочку.
— Молодец девочка, — похвалила рау ученицу.
Ягирра подошла к девушке и помогла ей связать в пучки неиспользованные травы, после чего развесила их под крышей. Надо сказать, что с ученицей ей повезло. Покойная ларга разбиралась в людях, для провидицы не составляло труда заглянуть человеку в душу. Душа и помыслы Чарды были чисты.
Енира подобрала рыжевласку в разоренной «зеленухами» деревне. Орки напали на приграничное поселение людей, перебили всех взрослых жителей, а детей увели в полон. Девочке, которой недавно исполнилось пять лет, повезло: мать, прежде чем погибнуть под мечами нелюдей, успела спрятать дочь в подполе. Повозка цавис въехала на окраину разорённого селения через три часа после того, как его покинул последний орк. Дома «зеленухи» не поджигали — дым был хорошим сигналом для королевских гарнизонов и мог подсказать им в каком направлении организовывать погоню. Ларга ходила по залитым кровью улочкам и разглядывала тела истинным зрением, вдруг есть кто-то живой и ему потребуется помощь? Вокруг не было ни души, Енира прошлась меж домов и в одном из них заметила огонёк ауры, а вскоре услышала детский плач. Так Чарда оказалась у «бабушки».
Приехав в долину, девушка искренне переживала, как там бабушка без нее? На просьбу отправить её в город, эльфийка ответила отказом и сказала, что Ениры больше нет среди живых и предложила остаться у неё. Яга ни разу не пожалела о принятом решении. Девушка с первого раза запоминала каждую травку, ей не приходилось по десять раз объяснять для чего нужен тот или иной дикорос. Чарда прекрасно запоминала время сбора и способы хранения и приготовления трав. Если так пойдут дела и дальше, то через год девушку нечему будет учить.
За проведенные в долине месяцы, рыжеволосая красавица расцвела, как роза поутру. К домику травницы стали частенько приходить деревенские жители за различными снадобьями, особенно часто стали болеть молодые парни, прям мор какой-то на них напал. Ягирра, улыбаясь в душе, просила ученицу выдать немощным то или иное лекарство. Сильнее всех «хворь» одолела Дита, сына кожемяки, у того что ни седмица, так кашель, что ни день — полдень, так синяк. Седмицу назад к Яге пришел отец болезного. Здоровяк Дюк, робея, отозвал хозяйку в сторонку и, низко поклонившись, завёл разговор о том, что источник болезней его сына проживает в доме Хозяйки и если Хозяйка не будет против, то ради душевного излечения отпрыска, он пришлёт сватов. Хозяйка, конечно, не была против, она прекрасно видела, что «хворь» с Дита перекинулась на ученицу и та смотрит на могутного парня масляными глазами, но не раньше, чем через полгода. Исполнится Чадре семнадцать и просим милости к нашему порогу, а пока девушка поживёт под крылом Хозяйки и дракона. Есть ещё одно условие — ученичество и травничество зазноба Дита не бросит ни перед, ни после свадьбы. Кожемяка мелко покивал, соглашаясь с условиями эльфийки, свистнул Гмару, прятавшемуся за кустами и думавшему, что хозяйка его не видит и, с доброй вестью, утопал в деревню. Узнав о теме разговора, ученица бухнулась перед наставницей на колени и попыталась поцеловать эльфийке руку, за что была наказана и отправлена собирать трилист. С трудом скрывая радость от постигшего ее наказания, девушка моментально собралась и ушла в лес, где к ней присоединился один добровольный помощник. Яга радовалась, что у сироты так удачно складывается судьба и продолжала переживать за названного сына.
— Госпожа, а Керр успеет вернуться в долину до моей свадьбы? — разбивая на осколки кружащиеся в голове эльфийки мысли, спросила Чарда.
— Должен, — ответила Яга. — Почему тебя это так волнует, дитя моё?
— Мы с Дитом хотим, чтобы он провел нас под дланями Близнецов, — улыбнулась девушка.
Ягирра улыбнулась в ответ. Вот торопыги, уже все продумали и кто к Близнецам поведет и как к Горну за благословением обратиться. Прерывая такой животрепещущий для каждой невесты и женщины разговор, в небе раздались хлопки крыльев. Подняв потоком воздуха с земли мелкий мусор, на поляну приземлился Карегар. Оставив Чарду под навесом, эльфийка пошла к дракону.
Не успела женщина сделать пары шагов, как почувствовала странный дискомфорт. Сначала неимоверно зачесалась на плече татуировка дракончика, а потом травницу накрыла волна непонятного тепла, во внутренние хранилища рекой хлынула мана. Карегар так же чувствовал себя не в своей тарелке, он видел разливающуюся вокруг эльфийки магию и ощущал её приток в себе. Давненько с ним не случалось ничего подобного.
Поток маны все нарастал, рисунок на плече горел огнём. Если в первые мгновения Яга чувствовала радость и подъём сил, то теперь им на смену пришёл страх — а если поток внешней энергии не остановится? Страх сменился болью, энергия ударила с силой тарана, которым пробивают крепостные врата. Не в силах сдержать себя, эльфийка закричала от боли, мощный поток чужой силы снёс все внутренние преграды и не думал останавливаться.
— Что с тобой? — голос Карегара доносился словно через вату, морда склонившегося над нею дракона плавала в красном мареве. — Ты вся горишь!
Огонь охватил одежду травницы, летник и понёва осыпались чёрными клочьями, но странно, ни один волосок на её теле не сгорел. Ягирра почувствовала, как под ударами маны лопаются струны древнего заклятия и рванула в лес, что-то сейчас произойдёт…
— Стой! — Карегар неуклюже развернулся на месте и припустил следом. — Яга, да что с тобой такое?
Она бежала не замечая хлещущих по лицу и телу веток, пни, коряги и рытвины не останавливали, летящую, словно на крыльях, женщину. Боль и страх гнали её вперед, бешеный поток энергии, с которым Яга столкнулась в первый раз за свою долгую жизнь, разрушал оковы, наложенные три тысячи лет назад. Сзади, забыв, что у него есть крылья и ломая телом деревья, пробивался через заросли Карегар.
Яркая вспышка в голове, исчез последний ограничитель, рассыпались оковы. Ягирру бросило на землю и выгнуло дугой, эльфийка забилась словно в падучей. Вырвав с корнем пару клёнов и втоптав орешник, на поляну выметнулся Карегар и попытался взять Ягу в лапы, но травница вывернулась и отползла в сторону.
— Нет, не смотри, не трогай меня, — прокричала она, чувствуя, что поток маны
