– Дело не в нежитях, а в Источниках. Они – нити, ведущие во тьму!
Все возможно. Однако понимает ли он, к чему это ведет с практической точки зрения?
– Ой! Как на каучуке?!! – восхитилась белая.
– Э-э…
– Ну если бы не Источники, миры плавали бы, как клецки в бульоне, совершенно свободно, а так между ними как бы натянуты резиночки. Если миры хорошенько оттолкнуть, они разлетятся… – Лаванда озадаченно нахмурилась. – А потом устремятся навстречу друг другу и врежутся с размаху. Что же делать?
Дэрик сосредоточенно пошлепал губами.
Вот-вот! Пусть объяснит, как (имея в уме такую метафизическую картину) можно что-то предпринимать, не уничтожив предварительно всех черных, а потом – как выжить без боевых магов, если миры будут разлетаться недостаточно быстро. Так и так – сожрут.
– А может, не надо? – жалобно попросила белая. – Пусть будет как есть! А то как бы хуже не обернулось.
Если он будет настаивать, что связи порвутся, стоит пнуть миры как следует, можно будет сосредоточиться на проблеме первичности черных магов, их Источников и нежитей. Допустим, один гипотетический первомаг сумел привязать друг к другу целые вселенные, тогда как же их следует пинать, если после чистки выживет хотя бы десяток колдунов? Не говоря уж о том, что исследователи не обнаруживают значимой корреляции между количеством черных и частотой проявления потусторонних феноменов (ну, в исторический период). Однако проявление излишней осведомленности могло бы Дэрика насторожить. Забавно другое: неужели он верит, что первый задумался над проблемой?
Искусник вздохнул и перевел разговор на кошек. Лаванда поздравила себя с очередной победой.
Так и жили. Дэрик водил Лаванду по кафе и кондитерским. Шпионка великодушно принимала лакомства и сочувственно следила за Питом, таскающим в сторону кладбища харчи как минимум на пятерых (команда поддержки определенно обосновалась на погосте). Какие-то пришлые маги на глазах белой препирались по поводу сроков монтажа на фабрике неназываемой конструкции. На периферии зрения мелькал предатель-надзоровец (до омерзения наглый боевой маг, отлично осознающий свою незаменимость).
«Еще недели полторы максимум. К солнцестоянию успеть пытаются – в астрологию верят».
Глава 10
Меня потихоньку затягивала типичная жизнь типичного черного мага: немного успехов, немного неудач и чуть-чуть дискомфорта от близости других разумных существ. Естественно, почти сразу выяснилось, что я себе такую жизнь позволить не могу.
«Братья Салема» сдержали слово – откопали из-под груды лет не слишком долгую жизнь моего отца. Когда молчаливые посыльные выволокли из грузовика здоровенный ящик, я сначала хотел обидеться. Они видно решили, что «все доступные сведения» включают в себя школьный табель и квитанции за топливное масло! Оказалось, ни фига подобного. Ящик оказался набит копиями отчетов, их там было полцентнера, не меньше. Карлик всучил мне опись документов и сердечно предложил звонить, если что-то будет непонятно (очевидно, у него где-то припрятан еще один такой сундук).
Я два дня ходил вокруг добычи, не решаясь прикоснуться, потому что понимал: стоит мне начать читать и безголосое прошлое ворвется в мою жизнь, заставит что-то предпринимать, как-то реагировать. А оно мне надо? С другой стороны, из того, что я не знаю чего-то важного, не следует, что этого не узнает никто другой. Не желаю быть дурнее прочих! Последний довод оказался решающим.
Я полез в сундук с твердым намерением узнать причины гибели отца, но первым делом ухватился за папку «Происхождение». Мной овладел болезненный интерес: в чем мы схожи, в чем отличаемся?
Сразу скажу, глухой деревней там и не пахло. Моя семейка оказалась из прикормленных (так в Краухарде называют черных магов, поступившихся национальным свободолюбием в угоду презренному комфорту). Прадед после роспуска Гвардии Арака осел при дворе нового короля и стал продажным магом (свободное предпринимательство в те времена уважением не пользовалось), но после возвращения столицы в Хо-Карг благоразумно предпочел обосноваться в Финкауне. Дед подвизался на ниве Инквизиции (довольно неожиданно для черного, но должен же кто-то и нежитей гонять), естественно, что при таком положении он мог обеспечить семье достаток и безопасность (и некоторое количество недоброжелателей, вроде того же Акселя). Его дети получили максимально хорошее на тот момент образование, но использовали его по-разному. Где-то в Ингернике до сих пор жил мой настоящий дядя, неамбициозный, но состоятельный мастер банковских сейфов, а вот младший сын мага мечтал о большем, и реальность решила ему подыграть – началась Реформация.
Я старался объединить сухие строчки отчетов с собственными представлениями на эту тему.
Да, времечко было удивительнее некуда. Как они уцелели тогда, понять не могу. Общество избавилось от постоянного контроля, костров на площадях и запретов на магию. Клево, очень хорошо, но почему они решили, что смогут прожить без контроля вообще? Объяснение одно – единственным источником знаний о волшебстве служили сказки. Люди верили, что результат общения с эмпатом зависит от силы воли, что из благих побуждений совершают только хорошие поступки, а для того чтобы запретить какую-нибудь практику, следует сослаться на прецедент. Искусники стали легальной политической партией, умами владели сладостные грезы, а беспощадная сила обеих магий молчаливо присутствовала рядом.
К счастью, в Ингернике оставалось небольшое количество людей, которые в силу своего возраста относились к происходящему более осторожно. Причем если черные маги (каждый по отдельности) были полны скепсиса, то белая община в целом склонялась к оптимистичным прогнозам. Надо ли говорить, на чью долю пришелся первый нежданчик? Появление «слез дракона», зелья, то ли извлеченного из недр архивов инквизиции, то ли изобретенного вновь, подействовало отрезвляюще. Сохранившие способность мыслить здраво огляделись по сторонам и обнаружили, что насилие, источником которого раньше являлось государство, потихоньку опустилось на уровень отдельного гражданина и никто не знает, что с этим делать.
Папа воспринял смутное время с энтузиазмом (это было видно по количеству документов), много путешествовал, опробовал разные занятия, но в конце концов остановился на карьере офицера вновь созданного надзора (возможно, учитывая репутацию деда, особого выбора у него и не было). Вот тут-то он и развернулся! Большую часть сундука занимали отчеты о его развлечениях за последующие десять лет (не так уж молниеносно она происходила, эта Реформация).
Тодер Тангор возглавил в НЗАМИПС отдел по преступлениям против личности (магическим, естественно). Черных маньяков вопреки ожиданиям общественности оказалось не так уж много, зато Искусники быстро радикализировались: часть по-прежнему настаивала на новых реформах в пользу еще больших свобод, а остальные решили использовать уже имеющиеся – после пары лет глухого противостояния произошел инцидент в Нинтарке, превративший одиозный город в беспокойное кладбище. Что противнее всего: о деятельности Сигизмунда Салариса было известно, готовился его арест, но тогдашний министр отказался подписывать ордер – на него давили. И в надзоре решили преподать политикам урок. Оставалось надеяться, что папа не рассчитывал на тот кошмар, которым все обернулось.
М-да, прецедент вышел хоть куда, аргумент что надо. На волне паники и неразберихи НЗАМИПС едва не совершил военный переворот, стремясь наказать всех виновных, а в юриспруденции появился новый термин «теологическая угроза» – магия научила людей себя уважать. Получивший особые полномочия, капитан Тангор обрушил на обнаглевших белых всю мощь государственной репрессивной машины, помноженную на опыт потомственного инквизитора, и никто не пытался его остановить. Казавшаяся непобедимой секта рассеялась как дым. Удивительное время, что и говорить.
Последние папки относились к разделу «Долго и счастливо». Ну относительно долго. Старший координатор северо-западного региона Тодер Тангор вернулся в Финкаун, женился и принялся мирно терроризировать нежитей на подведомственной территории. Свойственный черным пофигизм, впрочем, не
