вниз головой.
– Со мной все в порядке, – сказал пилот, крупный лысеющий мужчина, хотя это было явно не так. Шишка размером с кулак уже вскочила на лбу в месте, которым он ударился о ветровое стекло. – Со мной все в порядке, – повторил пилот, пока его переворачивали в сидячее положение. Из-за боли он вытянул губы и плотно закрыл глаза.
– Мы не можем отвезти его в больницу в нижнем городе, – сказал один из патрульных. – Его уже эвакуируют.
– А как насчет правой смотровой площадки? – предложил другой патрульный. – Старушка Лехман уже разворачивает там медицинскую палатку.
Когда летчика усадили, Фил узнал его.
– Мистер Болен! Бог мой, да это же мистер Болен! – Он выпрыгнул из пикапа.
– Кто?
– Герман Болен из фирмы «Рошек, Болен и Бенедитц», один из тех, кто проектировал эту плотину. Ох, мистер Болен, как же я рад видеть вас!
Болен с усилием приоткрыл один глаз и посмотрел на сапоги Фила, на рабочий комбинезон, а потом и на лицо.
– Я вас откуда-то знаю, да?
– Я Фил Крамер. Рошек вчера меня уволил. Вспоминаете?
Болен закрыл глаз.
– Это была ошибка, – сказал он, морщась от боли. – Вы нам нужны, но только в Лондоне. – Он попытался встать, но быстро сел обратно. – Возможно, мне не совсем хорошо.
– Мы проследим, чтобы вам оказали первую помощь, – сказал патрульный. – Если через полчаса не придете в норму, отвезем в больницу, в Чико, сделаем там рентген. У вас, возможно, трещина в черепе.
Подъехали новые автомобили, и возник кружок зевак. Патрульный спросил, не желает ли кто- нибудь отвезти Болена на правую смотровую площадку. Вызвался мужчина, сидевший за рулем какого-то фургончика. Фил и Митчелл помогли Болену подняться на ноги и медленно повели его по шоссе. Ему дали марлевый тампон, чтобы прижать его к ране на лбу.
– Крамер, – сказал Болен, – за вчерашнее извинюсь позже. А сейчас вы должны меня выслушать. Заблокируйте эту дорогу и пропускайте только машины экстренной помощи. Когда прорыв достигнет отметки двести тридцать метров, уведите всех прочь от плотины, потому что с этого момента все пойдет стремительно.
Задние двери фургончика были открыты, и двое мужчин помогли Болену забраться внутрь. Он сел к стене, вытянув ноги и прижав марлю к голове.
– Уберите всех с электростанции, – продолжил Болен напряженным голосом. – Закройте дверь входного туннеля и подоприте ее с обеих сторон грузовиками. Это может на время сдержать воду.
Глаза Митчелла метались между Боленом и Филом.
– Выходит, вы думаете, что плотина определенно собирается обрушиться?
Болен отвернулся, чтобы скрыть текущие из глаз слезы.
– Плотина погибла.
– Но должны же быть какие-то способы спасти ее, – настаивал Митчелл. – Предположим, мы сбросим скальный грунт в водохранилище выше точки, где просачивается вода, а? На пристани при каменоломне у меня стоит на приколе груженая баржа, и я мог бы за полчаса прибуксировать ее на место...
– Бесполезно, – сказал Болен, – как ни верти. Примерно через полчаса начнет формироваться водоворот. Вы потеряете и баржу и тех, кто на ней будет. И понапрасну. Теперь уже слишком поздно. Слишком поздно, слишком поздно...
Патрульный закрыл одну из дверей.
– Мы стащим ваш самолет с плотины, – сказал Фил. – По крайней мере, спасем хоть его. Болен слабо поднял руку.
– Забудьте о самолете. Я слишком стар, чтобы летать. Отбросьте его в сторону, чтобы расчистить дорогу. – Он жестом попросил Фила наклониться к нему поближе. – Если появится Рошек, присмотрите за ним. Может оказаться, что он не способен будет всего этого вынести.
Фил кивнул.
– Сделаю.
– Вы все еще работаете у нас, – сказал Болен. – Получите повышение. Достаточное, чтобы купить приличную одежду. А что он там сказал: трещина в черепе? Я, кажется, теряю сознание.
Вторая дверь закрылась, и Фил смотрел вслед фургончику. Потом забрался в пикап. Теперь слезы были в его глазах.
Глава 28
Вертолет едва не касался верхушек деревьев на дне долины, километрах в пятнадцати за плотиной, Рошек высмотрел зеленую лужайку, окружавшую «Лесной ручей», и показал летчику, тот кивнул и слегка скорректировал курс.
Река выглядела не очень хорошо. Вышла из берегов, усеяна обломками деревьев. Рошек надеялся, что Элеонора слушала передачу новостей и успела уехать. А если нет, он был готов пожертвовать собой ради нее. Прикажет пилоту отвезти женщину в безопасное место, а потом вернуться за ним. Если за это время волна доберется сюда, будет очень плохо. Но пусть лучше выживет она, чем он, если уж дело дойдет до такого выбора. Физически он был уже стариком и распадался довольно быстро. Его карьера, всего несколько дней назад почти взлетевшая до грани достижимого, тоже рушилась. Но в общем-то шансов, что ему придется принести себя в жертву, было не так уж много. На несколько километров вверх по ущелью не было видно никаких признаков волны. Вертолет без труда сможет проделать два рейса на твердую землю.
А вот и дача. На подъездной дорожке автомобиль, но это не машина Элеоноры. Если он не ошибается, машина принадлежит Расселу Стоуну, танцовщику, с которым она была близка, когда в ее жизнь вошел Рошек. Господи, подумал он, конечно же, они не вместе там, в доме. Она же поклялась, что покончила со Стоуном. Просто Стоун приехал один. Да, конечно же, так и было, а она одолжила ему свой ключ.
– Сажать машину? – крикнул пилот, когда они оказались над лужайкой, возле дома.
– Зависни, – крикнул в ответ Рошек.
Открылась входная дверь. Стройный мускулистый молодой мужчина в трусах вышел на крыльцо и прикрыл рукой глаза. Это был Стоун. Да, точно. Теперь Рошек был уверен, и на него нахлынул приступ гнева. Ему претила мысль, что соперник провел ночь в «Лесном ручье», пусть даже с разрешения Элеоноры... Особенно если с ее разрешения...
В затененном дверном проеме показалась женщина.
– Только бы не Элеонора, – прошептал Рошек, – пожалуйста, пожалуйста...
Но это была Элеонора в шелковой пижаме, подаренной им на Рождество. Она выскользнула на солнечный свет и обвила рукой талию Стоуна. А он положил свою руку ей на плечи и подтянул к себе. Оба внимательно смотрели на вертолет. Рошек увидел, как ее рука поднялась, чтобы защитить глаза от солнца, словно птичка, возносящаяся в небеса. Даже простейшие ее жесты были так изящны и элегантны, что он...
– Вверх, – резко приказал он летчику, показывая вверх, – давай поднимай машину вверх!
Пока вертолет набирал высоту, Рошека душили конвульсивные рыдания. Он прикрыл лицо носовым платком и усиленно старался вернуть самообладание.
– Эй, – сказал летчик, – с вами все в порядке?
Рошек кивнул, нарочито шумно высморкался и сделал несколько глубоких вдохов. Поднявшись на
