– Что? Кто тебе это сказал? – В панике она бросилась проверять, выключен ли коммутатор.
– Эверетт Ордман, один из твоих клиентов.
– Кто? Я никогда...
– Он сказал, что ты и не вспомнишь, потому что всегда была под кайфом. Неужели это правда, Сара? Или лучше называть тебя Мэри Райан? Мэри Райан... Какое красивое имя и звучит так невинно... Ты права, здесь никому нельзя доверять. – Гил отвернулся и покачал головой. – Какого же дурака я свалял! Неудивительно, что ты не хотела рассказывать о своей жизни.
– Мне было стыдно, стыдно за мое прошлое! Но минуло уже десять лет, Гил! Какое это имеет значение сейчас?
– Тот парень, с которым ты живешь, – спросил он, глядя на нее в упор, – он что, твой сутенер, кот или как там это называется?
– Ради Бога! Совсем наоборот! Он помог мне бросить наркотики, буквально спас мою жизнь. Я хотела все рассказать тебе сегодня вечером. Дай мне шанс...
Гил стукнул кулаком по столу.
– Нет, ты расскажешь все сейчас же! Из какой страны приехал твой Джамал? Что ты успела выболтать ему о “манекене”?
– Он из Ирана, – прошептала Сара, – у него там родственники. Он не хочет – даже больше, чем ты, – чтобы газ попал в его страну. Да, я рассказала ему о “манекене”, да, я лгала тебе. Но у меня были на это причины, и сегодня ты бы обо всем узнал. Сейчас важно одно: я хочу от него уйти, я хочу быть с тобой, Гил! Я тысячу раз говорила...
– Это он подослал тебя ко мне, да? Научил, как влезть в душу, чтобы я проболтался? Тебя не интересовали мои проблемы, тебе нужна была информация.
– Это неправда! Мне нужна была информация, но не такой ценой. Когда я узнала тебя ближе и поняла, что...
– То-то ты все выспрашивала о газе, а я ничего не подозревал. Оказывается, у тебя была цель... – Гил в бессильной ярости потряс кулаками. – Каким же я был дураком!..
– Да, у меня была цель, и эта цель – ты! Я люблю тебя. Я никогда никому не говорила этих слов. Мне не нужен ни Джамал, никто другой в целом свете, мне нужен ты. Все, что ты обо мне услышал, какой я была десять лет назад, – правда. Но что с того? Позови меня, и я пойду за тобой на край света, буду верна тебе до конца моих дней... Ни о чем другом я больше не мечтаю.
– Пустые разговоры...
– Испытай меня!
Гил холодно посмотрел на нее.
– Знаешь, из-за меня в Бостоне пострадало много людей, я испортил свою карьеру, разошелся с женой, о которой может мечтать любой мужчина, а теперь мой начальник и ты обошлись со мной, как с полным дураком и ничтожеством. Пожалуй, единственное, что мне остается, – это покончить с собой.
– Не говори так! Если кто и должен думать о смерти, то это я. Ты – лучшее, что было у меня в жизни. Если я потеряю тебя, если ты не дашь мне возможности оправдаться и доказать, как много ты значишь для меня, тогда мне действительно не для чего жить. – Стараясь сдержать слезы, она прошептала: – Боже, плакать два раза в день – это уже слишком.
Гил помолчал, глубоко вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос звучал ровно и спокойно.
– Хорошо, приезжай ко мне сегодня вечером. Тебе придется многое объяснить. Хочется верить, не все, что было между нами, – ложь и обман. Но что бы ты ни сказала, я все равно знаю: ты использовала меня, и мне будет нелегко через это переступить. Трейнер у себя?
Сара нашла в сумочке платок и вытерла слезы.
– Кажется, а что?
– Хочу сказать ему: перед тем как отправлять “манекен”, пусть он еще раз хорошенько подумает.
– Не ходи туда сейчас, успокойся. Если ты начнешь ему угрожать, он найдет способ избавиться от тебя. Поверь мне, я его знаю. – Она высморкалась.
– Уволив меня, он сделает мне большое одолжение.
– Я не это имела в виду. Он избавится от тебя в буквальном смысле слова.
– Ты имеешь в виду – убьет меня? Трейнер, конечно, негодяй, но вряд ли способен зайти так далеко.
– Он не сам спускает курок. Для этого у генерала есть солдаты. Гил недоверчиво посмотрел на нее, махнул рукой и, уходя, сказал:
– Ты слишком много времени провела на дне. Ученые и инженеры не убивают друг друга.
– Не верь этому человеку! – крикнула она ему вслед. – Я знаю, что говорю...
– Вряд ли я еще когда-нибудь кому-нибудь поверю, – сказал Гил, закрывая за собой дверь.
Клемент В. Трейнер, генерал армии США (в отставке), восседал за своим массивным письменным столом, словно за броней танка. Неожиданное вторжение разозлило его.
– В чем дело, Эллис? – На его щеках заходили желваки. – Почему вы заходите ко мне в кабинет так, будто это общественный туалет? У нас есть определенные правила. Отправляйтесь к капралу Перси и запишитесь на прием на завтра. Сейчас я занят.
Гил сел напротив Трейнера и сказал:
– Я видел цистерны, цистерны для “манекена”.
– Вы видели цистерны для “манекена”? Это чудесно. Я скажу вашему окулисту, что с глазами у вас все в порядке. Жаль, что не могу сказать того же о вашей голове.
Гил опять сидел так, что солнце било ему в глаза, и он не мог смотреть на Трейнера не жмурясь. На этот раз меня не запугать, решил он, встал, прошел прямо к окну и опустил жалюзи. Возвратясь на место, поинтересовался:
– Это что, армейская тактика – заставлять посетителей смотреть на солнце?
– Что такое? В армии вы бы уже сидели на гауптвахте за неповиновение приказу.
– Но это не армия, а частная химическая компания. И Перси не капрал, а служащий, гражданское лицо.
– Когда-то он был капралом и гордится этим. Итак, вы видели цистерны и пришли мне об этом сообщить. Спасибо за новость. До свидания.
– Вы говорили, что посоветуетесь со мной, прежде чем отправлять “манекен”.
– Не преувеличивайте! Я говорил, что ваше мнение будет рассмотрено. На последнем заседании руководства компании я сказал: “Господа! Молодой Эллис считает, что мы не должны отправлять газ”, – а мои технические советники ответили: “Пошел он куда подальше! Почему мы должны слушать этого невротика?” Это было единодушное мнение. – Он ткнул пальцем в сторону Гила и добавил: – Давайте говорить начистоту. Ваша должность на этом предприятии называется “ассистент инженера-химика”. На эту должность берут выпускников колледжа. Это не руководящий пост.
Гил прижал колени к столу, чтобы унять дрожь.
– Прежде чем попасть сюда, я работал главным инженером завода, и наша фирма была покрупнее этой. Я всегда входил в руководящий состав предприятия. Вначале вы тоже интересовались моим мнением и только в последнее время перестали приглашать меня на собрания руководства.
– Правильно, потому что никогда не знаешь, чего от вас ожидать. Вы еще не оправились после трагедии в Бостоне и не можете рассуждать здраво.
– Как я понял, вы приглашаете на эти собрания только тех, кто разделяет ваши взгляды.
– Неправда. Но мне нужны люди, чьи суждения не искажены личными переживаниями.
Гил подался вперед.
– Когда перед коллективом поставлена задача разработать новый вид продукции или решить техническую проблему, то лучше всего это получается в атмосфере открытости и доверия. Я никогда не слышал, чтобы подобные задачи решались в обстановке обмана и секретности.
Трейнер громко рассмеялся.
– Вы никогда не слышали о проекте “Манхэттен”? Думаете, в Лос-Аламосе каждый знал, что и для
