иногда… не совсем.
Что ж.
Вы сами напросились, подумал Иван с ожесточением.
Зло должно быть наказано.
Вот так.
Вечером, перед самым началом операции Ивана вызвали к генералу.
— Что это?
Иван разглядывал знакомую эмблему — он уже видел такую у некоторых адмиральцев. Белый круг с серой каемкой, внутри круга — стилизованное изображение сжатого кулака. Пять серых пальцев.
— Символ, — сказал Мемов. — У каждой империи был свой символ. Вот это наш.
Он поднял руку с короткими растопыренными пальцами, медленно сжал их по одному в здоровый кулак.
— Пять станций — по отдельности слабы. Но вместе мы единый кулак. Это будет нашим символом. Держи.
В ладони Ивана оказался вышитый круг.
— Иди спать, — сказал генерал. — Завтра тяжелый день. Я на тебя рассчитываю.
Разверни свою жизнь, как конверт с пометкой «срочно».
Конфиденциально.
Лично в руки.
После прочтения сжечь.
— Начинаем, — сказал Иван негромко. Мимо шли угрюмые и подавленные адмиральцы, невские, василеостровцы. Соединенные силы Альянса покидали Маяк, — не понимая, в общем-то, зачем это делают.
— Ван, хоть ты объясни, — подошел к Ивану Кулагин. — Что за херня творится? Почему уходим?! Это же бред полный!
Иван мотнул головой. Вот они, проблемы секретности. Даже своим нельзя ничего сказать.
— Не знаю, Олежка, — сказал Иван нехотя. — Ты иди.
— А дизель?! — у Кулагина вздулись желваки у упрямого рта. — Как же наш дизель?
— Иди. Поверь мне, так надо.
Кулагин некоторое время рассматривал Ивана в упор.
— Спелся, да?
— Что? — от неожиданности Иван растерялся.
— Я смотрю, тебя этот генерал уже обработал, — с горечью сказал Кулагин. — Эх ты, диггер. Все- таки как был ты пришлый, так и остался.
Иван окаменел.
От ярости потемнело в глазах.
— Олежка, — сказал он. Щека дергалась. — Только потому, что это ты, я тебе это прощу. А может, и не прощу. Пока не знаю. А сейчас — бери людей и веди, куда тебе сказано. Понял, придурок?!
Кулагин выпрямился, хотел было наехать… Иван смотрел на него равнодушным, омертвелым взглядом. Командир василеостровцев поперхнулся. Открыл было рот…
— Еще одно слово, — предупредил Иван негромко. — Лучше не надо, Олег. Поверь мне.
— Я… — сказал Кулагин.
— Пошел ты, — сказал Иван. Выпрямился, официальным тоном: — Выполняйте приказ генерала, товарищ капитан!
Огромный Кулагин качнулся, дернул упрямой головой. Потом махнул рукой и отправился догонять своих.
Иван резко выдохнул через нос. Приступ ярости не отпускал. Ладонью размял лицо — оно по ощущениям напоминало противогазную маску. Жесткое, резиновое, бесчувственное. Ничего, сказал себе Иван. Ни-че-го. Это нормально. Хоть разорвись для них, а все равно будешь пришлым. Навсегда.
Василеостровская.
Это мой дом.
Я вернусь и вырву язык каждому, кто скажет, что это не так.
Подошел Сазонов. Иван окинул взглядом его высокую фигуру в неизменном светлом плаще. Через плечо перевязь с кобурой. Черная рукоять револьвера.
— Ван, все готово, — сказал Сазонов. — В вентиляционном пришлось заменить таймер — барахлил, зараза. Во второй ПКшке баллон подтравливает, кажется. Но Проф сказал — нормально, до часа Икс давление не успеет сильно упасть… — Сазонов внимательно вгляделся в лицо Ивана. — Ты чего такой?
— Какой?
— Взбаламученный.
Иван помолчал.
— А пошло оно все в задницу, — сказал он в сердцах. — Верно, Сазон? Мы с тобой сами разберемся со своей жизнью.
Сазонов улыбнулся.
— Точно, Ваня. Начинаем?
Иван помедлил. Огляделся. Последние отряды Альянса покидали Маяковскую.
Кивнул. Начинаем.
— Химическое оружие? — профессор поднял брови. — Вообще, оно актив но применялось только в Первую мировую войну. Уже Вторая мировая обошлась практически без него.
Для Ивана все это были просто слова. Катастрофа тоже обошлась без химического оружия, и что, нам от этого легче?
— Были причины? — спросил Иван.
— Да. Во-первых, это негуманно, во-вторых, опасно для самих применяющих…
— А в третьих?
— Неэффективно, — сказал Водяник. — Возможно, это главная и основная причина отказа от применения химического оружия. По статистике, полученной по итогам Первой мировой — для того, чтобы вывести из строя или убить одного вражеского солдата, нужно было примерно пятьдесят артиллерийских снарядов с ипритом или чем-то подобным. В то же время применение обычных боеприпасов дает лучший эффект — на одного убитого здесь нужно всего тридцать снарядов. Простая арифметика. К тому же обычные боеприпасы проще производить и хранить… Обычная бухгалтерия действует надежней, чем все Гаагские соглашения вместе взятые.
— Так, — Иван помолчал. — Что еще?
— Американцы пробовали применить химоружие во время Корейской войны… Провал.
— Еще?
Профессор задумался.
— Серия экспериментов американского разведывательного управления под названием МК-УЛЬТРА. Они ставили целью контроль над людьми. Ученые работали сразу по нескольким направлениям: промывание мозгов, психологические пытки, электрошок, психохирургия, стирание памяти, электронные устройства контроля над поведением человека, потом это обозначили термином «психотроника»… Одним из направлений было исследование возможности применения препаратов типа ЛСД-25 для изменения личности человека. Повышение внушаемости и прочее. Одним из экспериментов, проведенных в то время, было распыление ЛСД на протяжении ста двадцати километров, с накрытием населенного пункта. Какой-то американский городок. Конечно, людей никто не предупреждал… Не знаю, чем закончился эксперимент, честно говоря. Как-то не особо копал эту тему. Но подозреваю, что это населенный пункт, если считать его городом вероятного противника, вряд ли мог после распыления оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление. ЛСД не обязательно вдыхать или пить. Теоретически он может впитываться и через кожу.
