очень больно?
— Больно?
В глазах Джулии появилось изумление. Она как раз собиралась метнуть нож, следуя примеру Джохары. Теперь она застыла в неподвижности.
— Разве ты не знаешь? Он не вернулся, чтобы ты ухаживала за ним? Я помню, ты сказала, что он сразу же отправился в плавание, но я думала, он наверняка…
— Что ты имеешь в виду? — Джулия тревожно нахмурилась, ее брови сошлись на переносице.
— Гюльнара! — воскликнула Джохара. — Разве ты не знаешь, что у мусульман, в отличие от христиан, для мужчин обязательно обрезание?
Обрезание. Несмотря на то что в гареме нередко говорили о разнице между обрезанными и необрезанными мужчинами, и о той несложной хирургии, которая требовалась для этого превращения, Джулия почему-то не осознала ситуации, не приняла это на счет Реда.
— Так вот почему он уехал? — воскликнула она.
— Это могло быть одной из причин, — подчеркнула Джохара. — Если Базим говорил, что его послал дей, значит, и поэтому тоже.
— Почему же он не сказал мне?
— Кто ответит? Спроси у него сама, когда увидишь его снова.
— Может ли это… повлиять… изменить его как-то?
— Не должно, — ответила Джохара, начиная улыбаться. — Но чтобы убедиться в этом, тебе все равно придется подождать возвращения твоего мужчины.
Джулия кивнула, а затем, встретившись с подругой глазами, стала кусать губы, чтобы не рассмеяться. Процедура, по-видимому, вовсе не была смешной для Реда, напротив, она должна была оказаться крайне болезненной. Однако Джулия ничего не могла с собой поделать. Согласно местному обычаю они поменялись ролями, и именно мужчина потерпел такое надругательство над своим главным органом… Серебристый ручеек женского смеха зазвенел свободно, словно впадая в безмятежное голубое небо над их головами.
Глава 20
В день, когда корабль Реда возвратился в гавань, Джулия вместе с Изабелью и Базимом была на базаре. Дворцовые слухи подвели ее. Когда она отправилась за покупками, у нее не было ни малейшего представления о том, что муж так скоро прибудет, равно как и том, что его судно приближается к гавани. Не было особой необходимости выходить из дому именно в этот день, просто ей было скучно к хотелось новых впечатлений. В последние недели солнце сильно припекало; запахи витали над узкими улочками — запахи пряностей и благовоний, аромат жареного мяса, свежего хлеба и топленого жира вступали в героическое противоборство с запахами навоза и тухлой требухи, разносившимися из засиженных мухами мясных лавок.
Охваченные этим буйством обоняния, женщины повернули к дому мимо общественных бань. И когда они пересекали улицы недалеко от пристани, Джулия заметила высокую мачту корабля, похожего на клипер, которая гордо высилась над крышами домов. Она взволнованно сказала об этом Базиму, который пинками вынудил носильщиков паланкина с задернутыми занавесками двигаться быстрее.
Когда они вошли в дом, Реда нигде не было видно. Изабель сразу притихла. Медленно волоча за собой ноги, она направилась в свою крошечную комнатку, а Джулия, за которой тянулось длинное черное покрывало, скрыввавшее лицо, когда она бывала в людных местах, вошла в большую спальню.
Освободившись от душивших ее складок, она откинула волосы назад, и вдруг услышала легкий звук, похожий на подавленный вздох. Застыв на месте, женщина медленно повернулась в ту сторону. Ред стоял возле открытого окна. Отраженный свет, скользивший по его лицу, придавал ему бледность и выражение глубокого горя.
— Ред! — воскликнула Джулия певучим, оживленным радостью голосом, бросаясь навстречу.
На его лице отразилась вспышка внезапного гнева. Он схватил ее за руку и встряхнул.
— Где ты была? — сурово спросил он. — Я думал, ты уехала.
Секундой позже он прижал ее к себе, их губы растворились в страстном поцелуе, его руки властно завладели мягкими округлостями ее тела. Дыхание стало неровным, повернувшись к кушетке, он потянул к ней Джулию. Грубо сорвав с нее одежду, небрежно бросил ее в угол. Его желание было огромно, но и страсть Джулии оказалась не меньше; желание поднималось в ее сознании горячей головокружительной волной. Их тела слились, словно перетекая друг в друга с отчаянием восторга; они резко погрузились в мечту, а затем застыли неподвижно в объятиях друг друга. Стремительность их любви и полнота ощущений была почти пугающей, но это лишь доказывало, что они оба живы. Они долго лежали с бешено бьющимися сердцами, по их телам струился пот. Затем они снова, уже более спокойно, любили друг друга.
Позже, лукаво улыбаясь, Джулия лежала на руке Реда. Ничего не изменилось, все было как раньше.
— Что тебя развеселило? — с закрытыми глазами поинтересовался Ред.
— Ничего, — ответила она, открывая глаза, — Ты здоров?
Он в недоумении смотрел на нее до тех пор, пока не понял смысл сказанного. Одна бровь взлетела вверх.
— А что? Есть жалобы?
— Нет, но ты уверен? — упорствовала она.
— Я чувствую себя прекрасно… сейчас.
— Я серьезно, — упорствовала она, не доверяя его кривой усмешке.
— Я тоже, — сказал он, придвигаясь ближе и вдыхая розово-жасминный запах ее щеки.
Удовлетворившись ответом, она сменила тему.
— Ты действительно подумал, что я уехала?
— Что еще я мог подумать? — сказал он, мгновенно становясь серьезным.
— В комнатах пусто, все изменилось до неузнаваемости: мебель переставлена и обновлена, а в кухне три самые уродливые женщины в мире начали визжать при виде мужчины. Будто кому-нибудь придет в голову насиловать их, разве только слепцу глухой ночью!
— Это было бы важно для тебя? — спросила она, не обращая внимания на попытку сострить и с затаенным дыханием ожидая его ответа.
— Важно ли? После того как я с таким трудом устраивал тебя здесь? Да я бы тебе просто шею свернул при встрече!
Она ожидала другого ответа.
— Вместо этого ты уложил меня в постель в первую же минуту! — ворчливо сказала она.
— По-моему, это приятнее всего остального, — откликнулся он.
Джулия искоса посмотрела на него.
— Я думаю, лучше встать, пока Изабель не принялась тебя искать.
— Она тоже соскучилась по хозяину и повелителю?
— Тоже? — осведомилась Джулия. — А почему ты решил, что я по тебе соскучилась?
— Не знаю. Возможно, из-за пылкой встречи.
— Не смешивай твою пылкость с моей.
— Неужели?
— Теперь я понимаю, откуда у Изабели такие странные мысли.
— Какие мысли? — спросил он, готовясь развлечься.
— Что ты похож на бога. Без сомнения, ты нарочно ее в этом убедил.
Ред приоткрыл один глаз.
— Очаровательная девушка, — произнес он.
— Я счастлива, что ты так считаешь. Однако не стоит обольщаться. Она также считает, что голубой цвет твоих глаз — от нечистого, и утверждает, что сошла бы с ума, если бы ты случайно привлек ее на ложе:
Ред приподнялся на локте.
— В самом деле? Право, ей не стоит беспокоиться.
— О, я думаю, она и не беспокоится, — ответила Джулия, и в ее золотистых глазах заплясали искорки
