Все это уложилось в промежуток времени между двумя ударами сердца. И вдруг оказалось, что я лежу на кровати, придавленная к ней тяжестью тела Фабиона.
Круглыми от ужаса глазами я уставилась на него, не понимая, что все это значит.
– Страдаешь лунатизмом? – шепнул он мне на ухо. – Саэрисса Катарина, вам придется весьма потрудиться, объясняя, что вы забыли в моей комнате.
А в следующий момент он услышал то же, что и я чуть ранее. Кто-то, блуждающий по коридорам спящего дома в неурочный час, подошел вплотную к двери комнаты и остановился, должно быть гадая, что делает ее временный обитатель.
– Демоны! – чуть слышно выругался Фабион. Перевел взгляд на меня, и я невольно вздрогнула. В висках вдруг вспыхнула горячая боль, и я неминуемо бы застонала, если бы его ладонь все так же не закрывала мой рот. А юноша с невольным изумлением продолжил: – Так ты хотела всего лишь поговорить со мной? Услышала шаги и решила спрятаться?
Как, ну как он мог это узнать? Я ему и слова ни сказала!
– Потом обсудим это, – пробормотал Фабион, вновь без всякого смущения прочитав мои мысли. – А ну – брысь под кровать, как и собиралась ранее!
Я невольно возмутилась его приказному тону, однако не успела ничего сказать, поскольку в дверь вдруг кто-то осторожно поскребся. Неведомый полуночник явно жаждал поговорить с Фабионом наедине.
А еще через несколько секунд я оказалась в тесном узком пространстве между кроватью и полом. Фабион, не обращая ни малейшего внимания на мое сопротивление, быстро затолкал меня туда.
– Не шуми! – грозным шепотом предупредил он меня и поправил простыню таким образом, чтобы ее свободно свисающий край полностью скрыл меня.
В носу моментально засвербело от пыли. Я уткнулась лицом в ладони, сдерживая чихание. Пожалуй, стоит сделать серьезное внушение Ольгетте. Убираться надо не только там, где грязь видно, но и в других местах, обычно скрытых от посторонних глаз. А то мало ли где мне придется прятаться в следующую мою безумную вылазку.
Теперь я вообще ничего не видела, поэтому могла полагаться только на слух. Вновь раздался осторожный стук в дверь, после чего последовал недовольный вопрос Фабиона, искусно играющего роль только что проснувшегося:
– Кто там?
– Пожалуйста, впустите меня, – взволнованно затараторил голос полуночного незваного гостя, и я с немалым изумлением поняла, что это Ольгетта вспугнула меня. – Достопочтенный саэр, мне очень надо поговорить с вами!
Приглушенный скрип открываемой двери. Служанка поспешно вбежала в комнату, и дверь закрылась.
– Вот так сюрприз, – с немалой иронией проговорил Фабион, и кровать надо мной прогнулась под чужим весом. – Чему обязан столь поздним визитом?
– Простите, саэр. – В тоне Ольгетты явно слышалось смущение. – Наверное, я не должна была приходить. Но я не могла не предупредить вас об опасности. Бегите! Если жизнь дорога вам – бегите прямо сейчас из этого проклятого дома! Иначе вам не дожить до следующего заката.
Я замерла в своем тесном убежище, от удивления даже забыв о необходимости дышать. Что за чушь она мелет?
– Правда, Ольгетта? – Фабион вопреки ожиданиям не казался испуганным. Напротив, в его вопросе все так же звучали откровенно насмешливые нотки. – Я ведь не ошибаюсь, тебя именно так зовут? Понимаешь, не в моих правилах бежать от опасности, тем более если не знаешь, в чем именно она заключается. Быть может, ты мне расскажешь, кто или что мне угрожает?
– Саэрисса Катарина.
Я едва не заорала в полный голос от возмущения, услышав свое имя, но неимоверным усилием воли сдержалась. Лишь до крови прикусила губу, надеясь, что боль остудит мое желание немедленно вылезти и потребовать объяснений у служанки, которую я считала почти своей подругой. А Ольгетта продолжала, вряд ли догадываясь, что я все слышу:
– Саэр Фабион, я понимаю, что Катарина кажется вам невинной привлекательной девушкой. Она всех очаровывает своей молодостью и красотой. Но поверьте – под этой обворожительной внешностью скрывается чудовище!
Теперь я вцепилась зубами себе в руку. Было невыносимо лежать здесь и слушать, как порочат мое доброе имя. Но почему? Что я такого дурного сделала Ольгетте? И потом, кого она назвала красивой? Меня? Сама же всегда смеялась над моими веснушками, жидкими светлыми волосенками, летом выгорающими до льняной белизны, и неестественной худобой. Никогда не упускала случая напомнить, что к пятнадцати годам любой девушке, мечтающей о счастливом замужестве, жизненно необходимо обзавестись определенными волнующими выпуклостями в фигуре, если она не хочет потом терпеть холодность мужа. Никогда бы не подумала, что Ольгетта на самом деле настолько высокого мнения о моей внешности, раз считает роковой красавицей!
– Вы можете аргументировать свое мнение? – уже серьезно спросил Фабион, отбросив неуместный сарказм.
Я едва не застонала в полный голос от огорчения и тревоги. Неужели он поверит наговорам этой дурной девчонки, которая так долго и ловко делала вид, будто дружит со мной?
– Саэрисса Катарина всегда была странной, – с готовностью кинулась очернять меня Ольгетта. – Поверьте, я знаю ее несколько лет. С самого детства она мучила и убивала животных, проявляла интерес к запрещенному колдовству. Однажды при очередной уборке я нашла в ее комнате книгу по некромантии. Несколько раз натыкалась на заднем дворе на останки зверски замученных цыплят и котят. – Служанка сделала драматическую паузу, после чего с нарочитым ужасом выдохнула: – По-моему, смерть Ималии – дело ее рук! Как и исчезновение Ельгии. Недавно они сильно поссорились из-за Иргана – нашего конюха. Красавчик, не так ли?
– Вы меня спрашиваете? – Фабион не удержался от слабого смешка. – Понятия не имею. Я не силен в оценке мужской красоты.
– И все же, – упрямо продолжила Ольгетта. – Катарина – капризный и испорченный ребенок. Насквозь порочный при этом. Уверяю вас, она уже давно познала все прелести плотской любви и положила глаз на Иргана. Правда, вот незадача, у него завязались серьезные отношения с Ельгией. Столь серьезные, что они даже подумывали объявить о своей помолвке. Ирган отверг наглые и в высшей степени непристойные притязания Катарины. Та не смогла стерпеть подобного оскорбления и подстроила все это: смерть Ималии, якобы бегство Ельгии. Неужели вы не видите, как ловко она разыграла этот спектакль и отвела от себя подозрения?
Удивительно, но я сдержалась и после этого заявления. Лишь в немом бешенстве заскребла ногтями по полу. Увы, это вышло слишком громко, поскольку сразу же последовал встревоженный вопрос Ольгетты:
– Вы ничего не слышали?
– Что? – невинно переспросил Фабион. – О чем ты?
– Наверное, померещилось, – пробормотала Ольгетта и вновь с упоением бросилась плести обо мне всякие небылицы: – В общем, надеюсь, вы убедились, насколько испорчена саэрисса Катарина. Поверьте, если бы не нужда в деньгах, ни я, ни бедняжка Ельгия ни на миг бы не остались в этом доме. Родители любят ее, поэтому закрывают глаза на невинные, по их мнению, шалости. Я видела, как Катарина смотрит на вас. Вы ей очень понравились. Поэтому, во имя Светлого близнеца, бегите! Иначе она околдует вас, а когда наиграется – убьет.
Кровать надо мной опять заскрипела, когда Фабион встал. Некоторое время после этого царила тишина, и я всерьез забеспокоилась – уж не случилось ли чего дурного.
– Катарина? – вдруг раздался его голос. – Вылезай, пожалуйста.
Я осталась на месте. Что он задумал? Неужели не понимает, что в данной ситуации лучше оставить мое присутствие в тайне?
– Ну не упрямься. – Фабион негромко хмыкнул. – Я думаю, тебе будет интересно присутствовать при
