Там рассказывалось про великих колдунов прошлого, об особенностях разделения магии на различные ветви. До темного колдовства я еще не добралась.
Фабион вздрогнул от моей последней фразы. Сжал мои пальцы так сильно, что я с трудом удержалась от жалобного стона.
– То есть там была глава, посвященная запретному искусству? – злым, свистящим шепотом осведомился он.
– Да, – неохотно призналась я. – По крайней мере, в оглавлении было что-то про Темного близнеца. Но, клянусь, я еще не добралась до этих глав! И полагаю, что там ничего особенного. Немного истории этого культа, наверное…
Фабион негромко застонал. Отпустил мои руки и несколько раз размеренно ударился головой о косяк. Я испуганно замолчала, по его реакции поняв, что дело обстоит намного серьезнее, чем мне представлялось. Хотя куда уж хуже, казалось бы.
– Что, все настолько плохо? – с ужасом выдохнула я.
– Не знаю. – Фабион устало потер лоб. Потом с каким-то обреченным весельем улыбнулся. – Ладно, Катарина, не пугайся раньше времени. Я все улажу, обещаю.
Я не поверила его словам. Слишком много тревоги отразилось в его прозрачных зеленых глазах при этом заверении. Но послушно сделала шаг назад, и дверь между нами закрылась. Лязгнул задвигаемый засов, затем по коридору прозвучали быстро удаляющиеся шаги.
Только после этого я обернулась лицом к моей до боли знакомой комнате. Но впервые привычная обстановка не успокоила меня. Хотелось метаться по небольшому помещению, воя от страха и ожидания нечто ужасного. Неужели я угодила в ловушку, из которой нет выхода?
Я долго не ложилась спать тем вечером. Любая мысль об отдыхе вызывала настоящее бешенство. Как можно сохранять спокойствие, когда моя жизнь висит на волоске? Что же я натворила, сунув любопытный нос в проклятые книги? Неужели обрекла себя тем самым на мучительную казнь в объятиях безжалостного пламени?
В общем, не было ничего удивительного в том, что я весь остаток вечера просидела около окна, наблюдая, как отгорает багровый закат, полыхающий в небе. Вскоре солнце окончательно скрылось за стеной леса, и по комнате заструился лиловый сумрак, густеющий с каждым мигом.
Я не зажигала свечей. Мрак успокаивал, давал ложную иллюзию защищенности. Беда была в том, что я осознавала: это затишье лишь краткий миг перед грядущей бурей. Увы, но от будущего я не ждала ничего хорошего.
Вскоре дом погрузился в благословенную тишину полуночи. Я скрестила на столе руки и положила на них голову, даже сейчас не желая идти в кровать. Наверное, так себя ведет приговоренный к смертной казни, знающий, что ему осталась лишь одна ночь на этой земле. Пытается продлить время, не замечая, как драгоценные секунды золотым песком уходят между пальцев, и в любой момент страшится услышать шаги палачей за дверью.
Стоило мне только так подумать, как в коридоре действительно послышался какой-то непонятный шум. Я заинтересованно прислушалась, пытаясь понять, что происходит. А в следующий миг раздался лязг отодвигаемого наружного засова – и дверь открылась.
– Катарина? – На пороге моей комнаты возник Фабион, странно бледный и решительный. В руке у него чадил тоненький свечной огарок, который он оберегал от сквозняка ладонью. Увидев меня сидящей около стола, приятель сухо приказал: – Идем!
– Куда? – шепотом поинтересовалась я, немало заинтригованная полуночным визитом.
– Потом объясню. – Фабион поправил лямку на плече, повернулся боком, и я с удивлением заметила за его спиной туго набитую котомку. – Катарина, во имя всех богов – не спорь! Иначе перебудим весь дом.
Я приберегла вопросы, которые огнем жгли мой язык, до более удачного момента. Встала и послушно вышла за ним из комнаты.
Мы быстро миновали залитые темнотой коридоры дома. К моему изумлению, Фабион повел меня не к парадной лестнице, а на кухню, где был запасной выход на задний двор с его многочисленными хозяйственными пристройками. Приятель больше ничего не говорил мне, лишь с таким красноречивым страданием кривил губы, когда раздавался случайный скрип старых, рассохшихся половиц, что я волей- неволей старалась двигаться как можно тише.
Когда мы выбрались на свежий воздух, Фабион позволил себе краткий вздох облегчения. Задул свечу, видимо не желая привлечь к нам внимание, если кто-нибудь в доме сейчас страдал бессонницей и сидел у окна. Благо, что серп луны, идущей на убыль, давал достаточно света.
– Идем, – подтолкнул он меня в спину, когда я замешкалась на пороге, думая, что пришла пора объяснений. – Потом, Катарина, все потом!
Я опять проглотила замечание, так и крутящееся на языке. Происходящее приводило меня все в большее недоумение. Что происходит? Если Фабион хотел со мной переговорить наедине и боялся, что в моей комнате нас могут застукать, то почему бы не побеседовать здесь? Зачем вести меня в лес?
Однако вопреки ожиданиям наша поздняя прогулка затянулась. Фабион тащил меня за руку, словно опасался, что я в любой момент ускользну от него или же остановлюсь и потребую объяснений. Почти бегом мы промчались по заднему двору и углубились в лес. Здесь Фабион, ни на миг не сбавляя шага, прищелкнул пальцами – и перед нами заплясал крошечный огонек, освещая тропинку. Одно радует – хоть не упаду теперь и не разобью в очередной раз только зажившие колени и локти.
Когда мы миновали низину, откуда можно было попасть к расколотому камню, я заволновалась. Куда меня ведет Фабион? Я думала, он желает опять побывать на поляне, где Реана проводила свои ритуалы, но получается, у него совсем другие планы?
Вскоре до моего слуха донесся приглушенный плеск. Повеяло свежим ветерком, и комары оживились многократно, назойливым писком предупреждая о том, что мы приближаемся к воде.
Но и тут Фабион не остановился, таща меня куда-то прочь.
– Да что происходит?! – воскликнула я, уже не опасаясь, что меня может кто-нибудь услышать, – слишком далеко мы сейчас находились от дома. Вырвала руку из твердой хватки приятеля и остановилась. – Фабион, что все это значит? Куда ты меня ведешь?
Приятель в свою очередь затормозил. Обернулся ко мне с каким-то очень виноватым выражением лица, будто что-то натворил, и негромко признался:
– Катарина, только не злись. Я тебя похищаю. Мы едем в Ромалию.
– Что? – Я недоверчиво заулыбалась, решив, что это неудачная шутка. Однако приятель глядел на меня так серьезно, что улыбка сама собой сползла с моих губ, и я продолжила уже испуганнее: – Фабион, что за чушь ты мелешь? Твой дядя…
– Вот именно из-за него я это и делаю. – Фабион чуть повысил голос, оборвав меня. – У меня был с ним разговор вечером. Уже после того, как ты вернулась к себе. Катарина… Меня не волнует наказание, которое он приготовил для меня. Мне на это плевать, если честно. Но то, что ожидает тебя… Я не смог с этим согласиться.
– Костер? – чуть слышно пискнула я, почувствовав, как горло перехлестнул спазм ужаса. – Он собирается отправить меня на костер?
– Нет, хвала небу, до этого он не дошел. – Фабион покачал головой. – Всего лишь монастырь. До самой твоей смерти.
– Но почему? – аж задохнулась я от возмущения. – Почему монастырь? Получается, Ольгетту ждет такое же наказание, но она помогала Реане, зная, что та задумала несколько убийств. Я-то чем провинилась?
– Ну вообще-то ты убила сестру, – с горькой иронией напомнил Фабион. – Но даже не это главное. Гораздо сильнее дядю взволновали обстоятельства, при которых произошел несчастный случай. И это не считая твоего интереса к колдовству и весьма необычной устойчивости к магии. А еще… – Тут он замялся, покраснел, однако все же выдавил из себя, продолжая глядеть мне прямо в глаза: – А еще ему очень не нравится, что я влюбился в тебя. Дядя предпочитает видеть в этом проявление злого умысла Темного близнеца.
