– У меня есть предложение.
– Интересно… – Что и говорить, послушать этого прапорщика и впрямь было интересно.
Его новый подчиненный был одним из учредителей «Росича», а этот концерн уже успел снискать себе славу ящика фокусника, из которого всякий раз появлялись весьма занятные вещи. Взять хотя бы их дальномеры – такие, кстати, были установлены и на бронепоездах: мало того что они были куда практичнее и точнее микрометров, которые использовались в настоящий момент, так еще и обеспечение высокой точности измерений до ста кабельтовых тоже о чем-то говорило. Чего только не было в запасе у этих ребят. Идея новых мин с якорь-тележкой, или парованный трал: установи такой на броненосце – и проход тралить не надо, только успевай расстреливать всплывающие на безопасном расстоянии от борта мины. Потом, всегда можно было отмахнуться, как от этой его блажи сделать из моряков пехотинцев, а вот выслушать вреда точно не будет.
– Вот взгляните. – Звонарев выложил перед ним лист карты. Карта как карта, только разлинеена на квадраты, как и те, что передали представители концерна морякам, хотя и сухопутная.
– Не объясните?
– Разумеется. Это карта Квантуна, общая, так сказать. Цифры в квадратах – номера листов. Допустим, нам нужны окрестности станции Нангалин, тогда мы берем лист номер шесть. – Звонарев извлек лист карты с номером шесть в углу. – Здесь вся карта также поделена на квадраты, но только сторона квадрата составляет версту…
– Стало быть, сухопутная система исчислений.
– Мы ведь на берегу, так будет удобнее.
– Ну это кому как.
– Не забывайте, что такие же карты мы постараемся вручить и сухопутному командованию, – они куда детальнее имеющихся, здесь я голову на отсечение даю. А для наилучшего результата тут единообразие нужно.
– Что же, с умными доводами спорить трудно. Давайте дальше.
– Каждый квадрат мы мысленно делим еще на шестнадцать квадратов и движемся от левого верхнего угла по часовой стрелке, описывая своеобразную улитку. Вот так вот. К примеру, наша батарея…
– Бронепоезд.
– Я склонен воспринимать ее как подвижную батарею. Но не суть, пусть это будет любая другая батарея. Допустим, нам необходимо накрыть вот этот участок. – Сергей произвольно указал точку на карте. – Для этого мы даем координаты: лист шесть, квадрат двенадцать три, по улитке семь.
– Командир батареи, имея такую же карту, получив ориентиры, наносит удар сюда, – с ходу уловил Покручин. – Но квадрат все же получается великоват, сторона выходит сажен сто.
– Дается пристрелочный выстрел, а дальше даются уточнения – по недолетам, перелетам и отклонениям вправо, влево. Исходя из доклада корректировщика вносятся необходимые поправки. А вот готовальня для работы с закрытых позиций.
– Дельно. Вы возьметесь провести занятия с нами?
– Я – нет, из меня тот еще артиллерист, а вот один офицер из отдельной роты моего компаньона с радостью поделится с вами своими наработками. Правда, он учился на старых китайских полевых пушках, но не думаю, что принципы будут отличаться, только характеристики орудий.
– Я вижу, у вас здесь и побережье имеется. Выходит, эти карты можно использовать и для береговой обороны, и опять-таки с закрытых позиций это тоже возможно.
– Точно. Совсем как в Порт-Артуре, еще совсем недавно.
– Вот это уже совсем другое дело – это не матросов перековывать в пехоту.
– А что, такое понятие, как морская пехота, вами отвергается напрочь?
– Здесь главное: морская.
Понятно, кто о чем, а вшивый о бане. Ну нормальный ведь человек, новинку просек на раз, не стесняется поучиться у сухопутного артиллериста, а как только речь заходит о десанте… Моряки – и никаких гвоздей. Так, это все полемика, но как быть с людьми, терять их из-за глупости вовсе не хочется. Звонарев все еще пребывал в расстройстве чувств, когда вышел из штабного вагона и столкнулся с Фроловым.
– Что, командир, не ладится?
– Тьфу ты, Николай, эдак и заикой можно остаться.
Фролов вместе с Васюковым уже второй день находились в распоряжении Звонарева, и столько же в его фактическом подчинении были матросы десанта, наконец снятые со строительства дополнительной ветки. Но прошедшие уже полтора дня назвать продуктивными было никак нельзя. Время неумолимо отсчитывало последние дни и часы. До боя на цзиньчжоуских позициях оставалось девять дней, вернее, восемь, так как если изменений не произойдет, а они, судя по всему, не предвиделись, то наутро девятого дня и начнется. Слишком малый срок, чтобы научить людей многому, но вполне достаточный, чтобы преподать хотя бы малое.
– Не, это вам не грозит. Кто-кто, а вы заикаться нипочем не станете. Так что, их благородие не желает влезать в учебу десанта?
Для этих двоих это тоже было зубной болью. Моряки посматривали на новоявленных инструкторов свысока: еще бы, пехтура. Уже не раз сдружившиеся не на шутку унтеры едва сдерживались, чтобы не начать наводить порядок в подразделении по-гавриловски. Останавливало их то, что фактически Звонарев представил их как инструкторов по изучению пулемета, что сильно ограничивало их круг влияния. Вот пулеметчики – те да, зауважали пехотных унтеров, так как оценили виртуозность, с которой те управлялись с новым оружием, а для остальных они были никто и звали их никак.
– Сергей Владимирович, вы бы представили меня и Филю как инструкторов по боевой подготовке.
– Да здесь и нет таких названий.
– Да нам-то без разницы. Назовите своими помощниками по боевой подготовке, перед строем назначьте, так чтобы последний глухой слышал ваши слова. Тогда мы уже будем действовать как бы от вашего имени. Для морячков все будет полегче через себя переступать.
– Думаешь, переступят?
– А куда они денутся.
Десантники замерли в общем строю, словно каменные изваяния. Но даже в таком, по-уставному строгом, построении чувствуется их немая издевка над командиром. А то! В море не хаживал, соленых брызг не хватал, в шторм вахту не стоял, не чувствовал, как палуба уходит из-под ног, а душа уходит в пятки оттого, что потеряна опора, не набивал он и шишек об окружающий тебя повсюду металл, – а туда же, командовать морским десантом. И эти два скомороха притулились рядышком и тоже в струнку вытянулись, да только куда им до моряков. Вот они: лихо заломленные бескозырки с развевающимися лентами, залихватски подкрученные усы, молодцеватый вид продубленных всеми ветрами морских волков. Орлы!
– Это унтер-офицеры Фролов и Васюков. Вам они хорошо известны. До этого момента они занимались только подготовкой пулеметчиков, но сейчас я назначаю их моими помощниками по боевой подготовке. Их команды выполнять как мои, если кто-то захочет выказать норов, пусть лучше подумает, стоит ли оно того. У англичан есть хорошее правило: поднятие руки на солдата его величества приравнивается к поднятию оной лично на короля. Хорошая постановка вопроса, я буду придерживаться той же самой. Понимаю. Вы моряки, и научить вас морским премудростям им не светит, но они и не собираются этим заниматься. Оба они, в отличие от вас, имеют боевой опыт ведения войны на суше и принимали самое активное участие в подавлении недавнего восстания, так что им есть чему научить слишком много возомнивших о себе моряков. Здесь перед строем я заявляю: все, что они предпримут, будет сделано по моему одобрению и поддержано мною всецело.
Строй стоит молча, как и положено, поедая начальство взглядом. Вот только как-то неуловимо видно, что если они раньше еще худо-бедно мирились с тем, что ими командует не хаживавший в море прапорщик, то это его заявление разверзло между ними непреодолимую пропасть. Ну что же, цыплят по осени считают, бог даст, все еще образуется. Только бы парни не перестарались, так как краем глаза Сергей уловил в их взгляде что-то эдакое… Нехорошее, одним словом.
