замечу только, что этот вариант действительно рассчитан на самый крайний случай.
По дипломатической привычке он даже в частном разговоре избегал произносить вслух такие слова, как «война», но Максу первым делом пришло на ум именно это.
— Засим позвольте откланяться, — церемонно произнес эльф и легким прыжком покинул свой насест. — Макс, тебя доставить куда-нибудь или ты сам доберешься?
— Доставь его ко мне, — посоветовал Дэн. — Чего он будет в Москву мотаться?
— Нет… — Макс заколебался было, но потом решил, что раз уж он решил устроить себе выходной, то употребить его надо с максимальной пользой. — Лучше доставь меня в Витькину квартиру. Там же сейчас пусто?
— Ты хотел что-то там поискать или просто побыть один?
— Второе, — ухмыльнулся Макс, который уже предвкушал часов двенадцать… нет, лучше четырнадцать… спокойного и основательного сна. — И скажите еще, что вы оба не догадались.
— Все-таки не высыпаешься, — с легкой укоризной заметил Дэн. — Ну хоть в выходной отдохни как следует. И не забудь про эльфа.
Раэл только загадочно улыбнулся.
ГЛАВА 7
Договаривающиеся стороны заглядывали друг другу в глаза, обнимались, хлопали по спинам и вежливо смеялись.
В кои-то веки агент Кангрем не ошибся в своих догадках. Молодой полковник Нефер возлюбил великолепного Элмара с первого взгляда в его честные отважные глаза, и только по этой причине идиотскую процессию, действительно напоминающую кочевое племя дикарей, впустили во внутренний город и выслушали. Такие отпетые вояки, как эти двое, всегда умудряются непостижимым для посторонних образом чуять друг дружку похлеще магов и с полуслова находить общий язык. Когда во время переговоров они обращались персонально друг к другу, Витька, служивший переводчиком, чувствовал себя лишним.
Совет Девятого, как и все советы Оазисов, состоял из стандартного набора местных начальников и мало чем отличался от совета Пятого. Среди традиционных четырнадцати человек обязательно попадутся один зануда, один самодовольный барин, одна стервозная женщина, один молодой горячий энтузиаст, один склочник, один параноик, один карьерист, пара престарелых маразматиков и несколько умных адекватных людей. Ах да, еще один-два шпиона Повелителя, но ими мог оказаться любой из упомянутых. В Пятом, как выяснилось недавно, это был Хтын. Здесь, в Девятом, мог быть кто угодно, но почтенных мэтров это не особенно волновало. Как выразилась мэтресса Морриган: «Этому сброду уродов, бандитов и покойников полезно будет узнать наконец, что их бессмертный Повелитель упокоен окончательно, да и самим им осталось недолго. Так что пусть докладывает. А перед тем как обсуждать конкретные планы, мы приведем сюда менталиста и избавимся от шпионов, сколько бы их ни было и кем бы они ни оказались».
Услышав перевод этой многообещающей речи, представитель Центра весь подался вперед и с надеждой вскричал:
— А в совет Конфедерации вы можете тоже?..
Судя по всему, это и был «молодой горячий энтузиаст», хотя на вид его трудно было назвать молодым.
Мэтры заверили, что никаких проблем, но тут энтузиаста осадил полковник и попросил объяснить лучше, что значит «упокоен окончательно». И разговор пошел.
Первым делом гости объяснили ситуацию и перечислили свои предложения. Потом совет перессорился между собой — ну в самом деле, где вы видели вопрос, при обсуждении которого совет Оазиса не перессорился бы? — и длилось это безобразие, пока в случайной паузе не оказался четко слышен негромкий голос агента Кангрема, честно повторявшего для пришельцев все происходящее. В следующий миг все перекрыл потрясенный вопль полковника, наверное представившего себе, что лично о нем подумает лично Элмар:
— Ты что, все это переводишь?!
— Необходимо ли кричать столь сильно? — с отеческой укоризной заметил святой. — Не нужен перевод, дабы всю глубину падения нравов здешних понять.
— Да, переводит! — почти в один голос с ним резко ответил Кетмень. — Потому что я приказал. И будет переводить все, что я сочту нужным. А если не хотите позориться, ведите себя достойно, а не прячьтесь за переводчика.
Потом присмиревшие члены совета чинно высказывались по одному, хотя особой нужды в том не было — с мнением каждого высокая делегация успела ознакомиться еще во время скандала, и мнения эти были более чем предсказуемы. Более радикальная часть жаждала воспользоваться неожиданной возможностью покончить с империей Повелителя и восстановить Конфедерацию в прежних границах. Более осторожная советовала не пороть горячку и сначала проверить тщательнейшим образом достоверность всего, что им сегодня навешали на уши. Самая трусливая была настроена никуда не рыпаться, а тихо подождать, пока означенная империя не развалится сама. Представитель Центра напомнил, что, хотя лично он всячески приветствует любую возможность спасти Конфедерацию, совет одного Оазиса не имеет права решать подобные вопросы самостоятельно. Обо всем надо доложить в Центр, что он и сделает в ближайший сеанс радиосвязи, то есть завтра утром. Кто-то из оппонентов возмущенно заявил, что представитель недопустимо пристрастен в вопросе и обязательно доложит все так, как ему удобно, не погнушавшись извратить факты в свою пользу. Сторонники немедленных действий дружно вскинули знамена и атаковали развернутым фронтом, опять позабыв о том, что весь их скандал подробно переводится…
Кончилось все тем, что разъяренный полковник врезал кулаком по столу и заявил, что, пока гарнизон подчиняется ему, он будет поступать как сочтет нужным и мнение всяких трусов, пораженцев и вражеских шпионов его не интересует. А нужным он считает завтра лично связаться с главнокомандующим и решить вопрос без оглядки на всяких штатских, будь они хоть советом Оазиса, хоть советом Конфедерации. И спрашивать их бестолкового некомпетентного мнения не собирается, по крайней мере до тех пор, пока точно не разберется, кто из них успел продаться Повелителю.
На том и порешили. Потому что всякое мнение сразу становится весомым и убедительным, когда за ним стоит гарнизон.
Официальный черный костюм сидел на Раэле как влитой, и Толик, у которого вечно то пиджак топорщился, то галстук съезжал, тихо предавался низменной зависти. Увы, эльфийское искусство быть прекрасным, которое он хоть и с трудом, но все же постиг, почему-то не распространялось на одежду. Без нее он был неотразим (если верить Хоулиану), привычные мешковатые штаны и просторные футболки хотя бы не мешали, но вот такие неудобные, отягощенные условностями покрышки, которые к тому же еще и надо уметь носить, вмиг превращали очаровательного эльфа в неуклюжего человека с лишним весом и безнадежно плебейскими манерами. Поэтому формальные мероприятия и окаянные галстуки Толик ненавидел и всеми силами их избегал. На этот раз, к сожалению, уклониться не получилось.
«Ты должен учиться, набираться опыта. Может быть, сам ты и надеешься всю жизнь проходить в рядовых инспекторах, но я считаю, что получеловек — слишком ценный кадр для нашей службы, чтобы столь бездарно растрачивать свой потенциал».
Зараза чертова, хладнокровная, бессовестная зараза! Можно подумать, Толик всю жизнь мечтал о карьере в какой-нибудь конторе, плевать, эльфийской или человеческой! Можно подумать, оно ему надо! И ведь не стал, паразит, даже слушать возражений!
«Ты все равно не смог бы всю жизнь вертеться между людьми и эльфами, пытаясь сохранить нейтралитет и ни во что не влезать. Рано или поздно выбор встанет. Поэтому лучше сделать его
