насколько низко он ценит как само назначение Димки, так и его личные качества.
— Вот тебе на! — Федор от удивления откинулся на спинку стула. — У бати семь пятниц на неделе. То командует возвращаться, то вдруг нужно оставаться. Он бы определился, что ли…
Димка тоже был огорошен неожиданным изменением статуса — от подручного челнока до представителя суверенного государства. Да и по отчеству его еще никто не называл, даже ради насмешки.
— Но нос сильно не задирай, — продолжал Шрам, проигнорировав замечание Федора. — Сейчас твоя, Дмитрий Михайлович, задача — не лезть под руку серьезным дядям, которые уже заняты расследованием. Предупреждая вопросы: мы ищем, не сомневайся. На всех станциях метро наши агенты предупреждены и носом землю роют, выуживая крохи информации. Поисковые группы по-прежнему прочесывают все ответвления между Курской и Павелецкой. Так что просто наберись терпения. Кстати, поздравляю с метким выстрелом на Курской, наслышан, как ты завалил оборотня. Хорошая реакция. — Шрам снова подмигнул. — Может, и выйдет из тебя толк со временем.
— Ага, ёханый бабай, толк из него выйдет, а бестолочь останется, — ехидно вставил Федор. — Димон из тех, кто вечно притягивает неприятности.
— Федь, заткнись, — сердито попросил Димка.
— Если под неприятностями ты имеешь в виду меня, Кротов, то сильно не переживай, надолго я вас не стесню, — Шрам отхлебнул из кружки, причмокнул с явным удовольствием. — Чаек только допью — ради него ведь и таскаюсь в этот крысятник — и пойду. Дел выше крыши… Так вот, насколько мне известно, Дмитрий Михайлович…
— Просто Дмитрий, — буркнул Димка.
— Насколько мне известно, просто Дмитрий, — снова осклабился Шрам, — ты ведь страстно хотел податься в сталкеры. И даже проходил обучение. Что помешало закончить?
Димка едва не зарычал от злости, но сдержался. Какой смысл в таких издевках? Шрам что, действительно получает от этого неописуемое удовольствие?
Он заставил себя успокоиться. Не стоит показывать этому гаду, что тебя задевают его мелкие подначки.
— Так в чем проблема? — Шрам проявил настойчивость. — Оказалось, что дома, на станции, милее, чем на поверхности?
«Он что, в трусости меня обвиняет?! — Димка медленно поднял правую руку, демонстрируя увечье, и так же медленно опустил. — На, подавись, издевайся, сколько влезет! Можно подумать, сам не знаешь, сволочь…»
— Ерунда, парень, — Леденцов небрежным жестом отмел довод. — Я знаю сталкеров, которые покалечены серьезнее, чем ты, но они постоянно ходят наверх и возвращаются живыми. А если брать диких караванщиков, которые торгуют с Калининской Конфедерацией и шастают по поверхности, как у себя дома, так на тех вообще живого места нет, сплошь увечья. Ты что, перегорел, что ли, сломался?
— Но меня же… после ранения… домой… — После такого заявления Димка растерялся: о чем Шрам говорит?
— Отослали долечиваться на родную станцию? — особист пожал плечами, снова отхлебнул чая. — Это обычное дело. Разве из Полиса звонка не было, когда выздоровел?
— Нет. Не понимаю, о чем речь…
— Тогда вполне возможно, что решение о твоей дальнейшей судьбе принимали не в Полисе, а у тебя дома. Ты же сын Сотникова, вот папаша и позаботился о твоем здоровье.
— Врешь! — вырвалось у Димки.
Он не хотел верить в эту наглую ложь. В то, что отец так его подставил. Сообщение Шрама было сродни удару под дых, сразу выбило из колеи, лишило всякой уверенности в собственных силах. Но как ни отмахивайся, а заноза сомнения уже засела в голове, отравляя сознание. Димка покосился на Федора, ища поддержки, но тот почему-то хмуро уставился в свою чашку, избегая взгляда. Неужели он знал?!
— Впрочем, свои семейные разборки сами разгребайте, — невозмутимо продолжал Леденцов. — А я, раз ты теперь у нас представитель, вкратце поведаю то, что уже знает твой отец. В принципе, мы догадываемся, кто похитил Наталью Сотникову.
— Что?! — Димка вскочил, едва не перевернув стол. — Какого черта ты тогда сидишь здесь, а не пытаешься ее…
— Сядь, сосунок! — рявкнул Шрам, мгновенно побагровев до свекольного цвета. — Сядь и слушай, не отнимай у меня время.
— Димон, прекрати истерику, — укоризненно вставил и Федор. — Держи себя в руках.
— Так вот, мы знаем, кто похитил, но мы не знаем, где их искать.
— Кого их?!
— Тише, пацан! Прикрути звук, эта информация не для посторонних ушей. И вообще, еще раз вякнешь громче, чем нужно, и будем общаться у меня в кабинете, но уже после того, как я разгребу свои текущие дела, а это может затянуться на весь день.
Димка медленно опустился на стул, бледный и напряженный, как взведенная пружина.
— Хорошо. Я слушаю.
— Другое дело. — Шрам больше не усмехался, он был предельно серьезен. — Кротов, папиросой не угостишь?
Федор с готовностью выщелкнул две папироски из кармана кителя, закурили. Над столом поплыли клубы вонючего дыма, но Димка, против обыкновения, даже не поморщился. Он сейчас ничего не замечал — ни запаха дыма, ни вкуса чая.
— Начну по порядку. — Леденцов отодвинулся от столика и закинул ногу на ногу, принимая расслабленную позу. — У девушки подозрение на «быстрянку». Твой отец знал об этом, именно поэтому ею должны были заняться опытные медики с Таганки. Думаю, тебе известно, что здесь у нас находится Исследовательский центр. Не перебивай, пока не закончу. — Шрам предостерегающе выставил указательный палец, заставив Димку прерваться на полуслове. — Так вот, «быстрянка». Несколько единичных случаев этой странной болезни за последний год были замечены на самых разных станциях метро, но массовых вспышек еще ни разу не наблюдалось. На фоне и без того обширного букета проблем и болезней, которыми страдают люди в метро, «быстрянкой» можно было бы пренебречь — за последний год от нее пострадало не больше двадцати человек. Но проблема в том, Дмитрий, что все носители этой болезни или умирают раньше, чем до них добираются наши медики, или бесследно исчезают. У руководства есть подозрение, что действует тайная организация, по каким-то причинам устраняющая или похищающая таких людей.
— Устраняющая? — голос Димки предательски дрогнул.
— Да, не буду скрывать, шансов мало. Никого из тех, кого они похищали, нам найти так и не удалось. Но все же мы не теряем надежды. Двое-трое суток у нас еще есть, пока «быстрянка» не сделает свое черное дело.
— А в чем суть болезни? — Кротов нервным движением стряхнул пепел в жестянку на столике и стрельнул в Шрама из-под стекол очков не на шутку взволнованным взглядом. — Она заразна? Мы же ехали рядом с Наташкой…
— Нет, вирусный носитель «быстрянки» выявить не удалось, — Шрам успокаивающе покачал головой. — Это что-то на генном уровне, поэтому для окружающих не заразно. Не сцыте, салаги.
— Фу-у, черт! — облегченно выдохнул Федор.
— Протекает болезнь в две стадии, — продолжал Леденцов после очередной затяжки. — Условно наши яйцеголовые из Центра назвали их активной и пассивной. В активной стадии у зараженного убыстряется метаболизм настолько, что он начинает жить в ином, ускоренном темпе. Для наблюдателя со стороны такой человек чаще, но меньше спит, двигается быстро и нервно, учащенно дышит, говорит повышенным голосом, у него значительно повышается температура тела вплоть до критического порога — сорок два-сорок три градуса.
— А пассивная? — Димке сразу вспомнилось, какими горячими показались ему пальцы Наташки, когда он взял ее за руку. Но вела она себя не беспокойно, а скорее заторможенно. Что-то не сходилось. Стоп! Она упорно не говорила, не отвечала на простые вопросы. Значит, ее голос к тому моменту уже
