Питкэрне в отличие от Хендерсона им было чем прокормиться.
Пять мелких свинтусов обошлись в десять тысяч, но ехать за ними пришлось километров сорок. И на обратном пути они капитально обсвинячили мою машину. А ведь в гараже у меня не было даже клетки, так что и там они могут заняться тем же самым, если я начну телиться. Поэтому сборы были недолги, и уже следующим утром «Аврора» отправилась в путь. Я надеялся, что за десять — пятнадцать минут, которые при этом пройдут в гараже, он не провоняет до необходимости покупать противогаз, как несчастная «девятка».
Но, видимо, к полудню Жене надоело просто так сидеть и радоваться, в результате чего он покрутил головой и спросил:
— А ты уверен, что мы плывем именно туда, куда надо? Море же со всех сторон одинаковое, а на компас ты и не глянул, я уж не говорю про этот… как его… секстант. Или там астролябию.
— Днем? Ну ты оригинал. А на компас можно глянуть, но ничего интересного я там не увижу — мы идем довольно точно.
Тут Тонга вышла из рубки, переложила круглый белый камень, лежащий перед мачтой, сантиметров на пять влево, после чего вернулась на капитанское место.
— Вот тебе навигация в действии, — пояснил я Жене. — Всего-то надо править так, чтобы тень от мачты накрывала этот камень. А вот когда и на сколько его перекладывать — про это у Тонги есть инструкция в виде веревочки с узелками, от деда досталась, а тому — от первых переселенцев. У нее есть еще шнурок с курсом на Мангареву, но тут или она его читает неправильно, или там от старости какой-то узел развязался. Или, что в общем-то тоже вероятно, Гугл врет.
— Ну, этого вовсе не может быть.
— Да? Я вот, когда только-только начал разбираться, на какой именно остров у меня открылась дыра, тоже так думал. И полез в Гугл Эртс, для обзора эта штука удобнее, чем Мапс. Так вот там мой остров назывался Питкэрном. Тот же, куда мы плывем, — Адамстауном. Хотя на самом деле это название якобы города на том острове, где в двадцать первом веке живет пятьдесят человек. А про Хендерсон там вообще ничего не было! Питкэрн, и все тут. И сейчас нет, я вчера не поленился посмотреть.
— Тогда тебе не о чем волноваться, — философски заметил Женя. — Как известно, бомбы в одну воронку дважды не падают. Если уж в этом районе Тихого океана допущена ошибка, то следующую надо искать не здесь, а где-нибудь подальше. Но ты что, и в Австралию вот так, по солнцу поплывешь?
— Так ведь угловой размер Австралии с Хендерсона даже больше, чем Питкэрна, — пояснил я, но по Жениному виду было нетрудно догадаться, что смысла он не понял. Пришлось уточнить: — В общем, Австралия очень большая, мимо нее даже без компаса не промахнешься, а у меня их только на «Авроре» два — электронный и классический.
Услышав про электронный компас, Зябликов успокоился. Правда, где-то примерно через месяц случайно выяснилось, что он перепутал его с GPS-навигатором.
В этот раз мы поставили рекорд, войдя в бухту Баунти в половине шестого. И не только из-за свежего ветра: начало сказываться то, что мы научились более эффективно использовать паруса «Авроры». Поэтому визит на лесопилку состоялся сразу, а не следующим утром.
Здесь я пошел на нарушение своего правила, гласящего: предоплаты следует по мере возможности избегать, — и начал бартер с того, что пинками выгнал поросят из гаража, чуть не вляпавшись при этом в небольшую кучку, которую кто-то из них уже успел навалить. После чего примерно за час брусья были перетащены куда надо. Потом мы с Женей тряпками ликвидировали следы поросячьего пребывания там, и переход, к большому облегчению с опаской косящихся на меня испанцев, закрылся.
Однако сразу отправиться к месту праздника по случаю нашего прибытия не получилось, ибо на поляне перед лесопилкой довольно долго стоял бардак, сопровождаемый истошным визгом.
Визжали разбежавшиеся поросята. Еще громче визжали женщины, причем независимо от того, за свинтусом они бежали или от него. Но наконец в процесс вмешались испанцы, и будущие объекты животноводства были пойманы. У меня даже сложилось впечатление, что моряк, который постарше, явно когда-то имел дело с хрюшками.
Женя в это время пытался сосчитать дам, забыв вернуть на место малость отпавшую челюсть.
— Всего их тридцать одна, — облегчил я задачу, ибо приятель, если мне не изменяла память, никогда не был силен в математике. — Из них в продуктивном возрасте двадцать восемь, а минимальным требованиям по внешнему виду удовлетворяют двадцать.
— Сам же говорил: надо исполнять долг перед народом! Значит, никакой дискриминации по внешности допускать нельзя. Двадцать восемь, говоришь? Попытаюсь запомнить.
— Это нетрудно: берешь число бакинских комиссаров — и прибавляешь к нему количество основоположников марксизма.
Тут мне вспомнилось, что знание истории тоже никогда к числу сильных сторон Зябликова не относилось. В школе он частенько сбегал с нее, причем в основном в кино, и я привел задачу к более приемлемому для него виду:
— Или учетверяешь оптимальное количество самураев.
После ужина я, используя Власа как переводчика, расспросил вождя про испанцев. Оказалось, что он ими вполне доволен. Правда, пара поводов побрюзжать все равно нашлась. Ибо поначалу, оказывается, моряки иногда отлынивали от работы на лесопилке, предпочитая трудиться на демографическом фронте. Но сейчас ситуация поменяла знак — собственно, поэтому программа заготовки и была выполнена на неделю раньше срока. Теперь испанцы даже ночью рвались пилить и таскать, и оторвать их от этого занятия было не так просто.
— Ничего, мы привезли подмогу, — утешил я несколько расстроенного своим рассказом вождя.
Кивнув, он посетовал, что на Питкэрне некому учить людей языку пришельцев с неба, но тут, кажется, появилась возможность разрулить проблему. Потому как для Власа не было пары на Хендерсоне, а сам он уже не раз с интересом поглядывал на особу лет шестнадцати, подававшую нам печеную картошку.
Несмотря на то что Влас временно остался на Питкэрне, население Хендерсона не уменьшилось, а увеличилось. Обратным рейсом «Аврора» захватила с собой трех дам, до которых не дошла очередь за время шестидневного пребывания нас на соседнем острове. Но Женя, как и обещал, начал с самых страшных, так что пассажирок можно было бы при желании отнести к королевам красоты, если бы подобные конкурсы тут проводились. Среди них была и моя старая знакомая, которая с глазками. Забеременеть в прошлый раз у нее не получилось, но девушка не теряла надежды, а Женя обещал приложить все силы, как только они восстановятся.
Сразу после возвращения рядом с моим домом началось строительство, потому как до того Зябликов жил у меня на кухне. Но теперь, в связи с появлением подруг, это будет как-то не комильфо.
Дом должен был получиться практически как мой, только по упрощенной технологии, ибо время показало: я малость переоценил опасности ураганов. Поэтому сваи не бетонировались, а просто втыкались в скважины и фиксировались там клиньями из местных кустов. Эпоксидка тоже не использовалась, все крепления предполагались на гвоздях или шурупах. Учитывая, что Женя в общем-то неплохо держал в руках инструмент, а островитяне накопили немалый опыт, строительство шло быстро.
Как и мой, новый дом задумывался как здание двойного назначения. У меня жилыми были только два помещения — комната и кухня, а все левое крыло ушло под мастерские — электронную и механическую, где ныне, кроме токарного «Корвета», стоял вертикально-фрезерный «Джет». Женя, наоборот, зарезервировал под жилье именно левую половину, которая была на полтора квадратных метра меньше правой. В последней мы собирались устроить школу, ибо дело образования пора было переводить на более широкую ногу.
До сих пор из аборигенов условно грамотными могли считаться только четыре человека.
Ханя с Тимом знали буквы и цифры. Девочка помаленьку начинала читать, а ее другу это пока не давалось.
Поль тоже знал цифры, умел неплохо считать и сейчас сам пытался научиться чтению, используя в
