— Нет, друг мой, совсем уничтожена. Ты даже не представляешь, какое безумие творится к югу отсюда. И, каким бы богатым ни было твое воображение, не поверишь, пока не увидишь своими глазами, — в голосе Марлы прозвучали отголоски былого ужаса. — Когда мир был стерт с лица земли, нам, можно сказать, повезло. Ни одна бомба не упала на Шотландию. Эпидемии, ядовитые дожди и прочие ужасы мы пересидели под землей.
Юэн нетерпеливо кивнул, ожидая продолжения.
— Англию бомбили, Юэн. И еще на ней применили кое-что похуже бомб: всякую жуть, которая никогда не должна была выбираться на свет божий из лабораторий.
— Марла, зачем ты все это мне рассказываешь?
Должно быть, Юэн повысил голос сильнее, чем хотел: женщина вдруг прикрыла ему рот рукой.
— Тихо! — сурово сказала она. — Тебя слышно на мили вокруг.
Он кивнул, отодвинулся и продолжил полушепотом:
— Так ты знаешь, куда увезли мою семью?
— Нет.
Юэн сгорбился. Ему как будто врезали в солнечное сплетение: какое-то время было даже трудно дышать.
— Есть только слухи, Юэн. Пойдя за ними, ты найдешь только смерть.
Мужчина поднял глаза.
— Я и так уже мертв, — сказал он.
Марла тряхнула головой.
— Не говори чушь! Ты поживее многих.
— Нет. Дети дарили мне надежду и радость. Без них и без жены нет смысла жить.
— Многие потеряли родных, Юэн. Если бы все опускали руки, что бы с нами было?
— Я — не многие. Я сам по себе, — Юэн повертел головой в разные стороны, чтобы размять шею: у него занемели мышцы. — Марла, я обещал детям и Джулии, что всегда буду оберегать их. Так вот, я сдержу это обещание или погибну, пытаясь его сдержать.
Марла смотрела на Юэна не отрываясь. Во времена, когда жилось тяжко и не хватало самого необходимого, человек с принципами — даже с простейшими: например, держаться данного слова — был видом на грани вымирания.
За несколько секунд Марла успела обдумать несколько возможных вариантов. Людей не хватало, да и Маргарет дала понять, что этот тихий незнакомец ей приглянулся. Она может притвориться, что ей нечего ему сказать; все равно он затеял гиблое дело. Она может задержать его на несколько месяцев или даже на год; он будет работать на нее; может быть, прикипит к Маргарет и забудет про семью…
Но, взглянув на Юэна, она чуть было не рассмеялась над своими мыслями вслух. Такой человек ничего не забудет и не простит попыток его задержать. Марла вдруг вспомнила фильм, который она смотрела в детстве, сидя на коленях у деда. В те годы это было самое обычное дело: времени навалом, а развлечения — легко доступны. Фильм был черно-белый. В памяти осталось мало: только то, что там был человек с горящими глазами, которого все боялись, и одна японка сказала, что он блестит как обнаженный клинок. Марла никогда не любила мечи, ножи и ружья, но неприметный человек, стоящий перед ней, напомнил ей о простой истине: если долго держать клинок в ножнах, он притупится.
— Лондон, — только и сказала она.
Юэн внимательно посмотрел на нее, и женщина торопливо добавила:
— Только ты туда не дойдешь, Юэн. Между тобой и этим местом лежит ад. Слухи слухами, но я кое- что повидала и очень прошу тебя: не уходи.
— У меня нет ничего, Марла. Ничего, кроме данного слова. Если я нарушу его, кому я буду нужен? И кем я стану?
Та невольно подумала о том, как порой совершенно незнакомый человек может стать воплощением всего, за что ты борешься. Глядя Юэну прямо в глаза, она медленно покачала головой и грустно улыбнулась:
— Вот уж не думала, что встречу когда-нибудь странствующего рыцаря…
Юэн настороженно поднял бровь и открыл было рот, но задать вопрос не успел — дверь открылась и кто-то изнутри тихо сказал:
— Марла, тебя дети зовут.
Женщина направилась к двери, захватив по пути опустевшие кружки и бросив через плечо:
— Тебя сменят сразу после полуночи, Юэн.
Она еще раз покачала головой, будто чему-то удивляясь, и исчезла из виду.
Грянула автоматная очередь.
Юэн даже не успел удивиться: он бросил лопату, упал ничком на ледяную крышу и осторожно подполз к южной бойнице.
Выстрелы доносились с юго-востока, где над руинами возвышались две зубчатые башни. Ближайшая из них давно обвалилась от бомб и износа, но дальняя сохранилась целиком. Маргарет в беседе обмолвилась, что в этой башне жили люди.
Пальба раздалась снова, и на этот раз кроме нее до мужчины донеслись чьи-то крики. Юэн бросился вниз по лестнице, прямиком в оружейную. С грохотом распахнув дверь, он выкрикнул прямо в два удивленных лица, поднявшихся перед ним:
— В городе стреляют! — затем повернулся и побежал обратно, на крышу.
Через несколько секунд за ним выбежали Марла и еще несколько человек.
— Что делаем?! — спросил Юэн.
— Ждем, не пойдут ли в нашу сторону, — ответил кто-то, и Юэн узнал по голосу Морриса.
— А что, помогать мы им не будем? — спросил он.
— Прямо в темень, что ли, соваться? — удивленно отозвался чей-то незнакомый голос.
— Не все такие крутые, как ты, сынок, — сказал Моррис.
— Не все годами жили в темноте, — добавила Марла.
— Да и попадаться не хочется, — заметил вскользь Моррис.
Юэн повернулся, чтобы еще раз посмотреть на башни, и в этот момент там раздался взрыв, взметнув к небу груду обломков. Все, кто стоял на крыше, распластались за укреплениями; ошарашенно переглядываясь.
— Кто-то явно где-то нарыл динамита, — послышался голос.
— Не, это ручная граната, — прозвучало в ответ.
— Плевать мне, что это было, лишь бы оно там и оставалось! — заключил голос Марлы.
Юэн поднялся и уставился в темноту. Заснеженное здание теперь было подсвечено оранжевым заревом, из-под его крыши вырывались языки пламени. Люди стояли и смотрели, пока пламя не утихло. Остались только слабые отблески на снегу да столб дыма, поднимавшийся в небо.
— Все, вопрос решен, — нарушила молчание Марла.
Юэн вопросительно посмотрел на нее.
— Если бы кто-то выжил, он бы уже добрался до нас, — мрачно объяснила женщина. — Значит, никого в живых не осталось. Зато на огонь и шум сбегутся новые незваные гости.
Кто-то пробормотал:
— Упокой, Господи, их души…
Обернувшись на эти слова, Юэн увидел Шона, который наспех перекрестился.
— Там есть живые, — с неизвестно откуда взявшейся уверенностью произнес Юэн.
Шон мотнул головой:
— После такого никто не выживет.
— Шон тебя сменит, — сказала Марла. — Иди поспи, Юэн. Завтра поговорим.
Спускаясь по лестнице, Юэн не мог избавиться от ощущения, что после взрыва, пожара, перестрелки и всего остального кто-то остался жив. Кто-то лежал в развалинах, раненый, одинокий, и боялся позвать на помощь. Юэн знал это так же точно, как то, что любит своих детей.
