Видимо, Тот, что сидел наверху, услышал. А может быть, Его вообще перестало интересовать все, что натворили созданные Им по своему образу и подобию, и все дела в этом мире были пущены на самотек… Как бы то ни было, но пулеметы на крышах промолчали, и когда Данил через несколько мгновений приподнялся и глянул на улицу, перед ним уже маячил тентованный «Урал» — середина каравана.
— Уйдут ведь! Почему полковник не стреляет?! — клацая зубами, прошипел справа Цукер и вскинул к плечу приклад автомата…
Данил обмер, ожидая выстрела, который испортит все, что так тщательно готовилось… но в тот же миг с крыши ударила СВД. Видимо, Родионыч тоже был уверен, что за тонированными стеклами на переднем сиденье скрывается главный торгаш, и первая пуля предназначалась именно для него. Свинец прошел через лобовое стекло, ударил в тело и навылет ушел через дверь, окрасив окно брызгами темно- красного цвета. По бетонному обломку на асфальте взвизгнул рикошет, но Данил этого уже не слышал — вскочив на ноги, он, напрочь забыв наказ полковника, яростно палил по пулеметчику на крыше переднего автобуса.
Снизу, с первого этажа, разом грохнули пулеметы, кроша стекла водительских кабин грузовиков и автобусов и в щепки разнося стенки кунгов. Застучали автоматы. Увидев, как его цель завалилась на бок, Данил перевел ствол на второго, но тот уже лежал на животе, раскидав руки в стороны, словно пытался обнять крышу. По потолку взвизгнуло — стрелял пулеметчик со второго автобуса. Данил даже среагировать не успел, не то что ответить — короткая очередь с первого этажа ударила бойцу в голову, сметая его с крыши на землю. Маленький автобус, по которому еще не было сделано ни единого выстрела, дернулся назад, пытаясь развернуться. Правое переднее колесо его было спущено, и в кабине виднелся водитель, навалившийся всем телом на руль в попытках свернуть его с места. Видимо, у него это получалось — автобус потихоньку разворачивался, но по нему, помня приказ Родионыча, так никто и не стрелял. Данил чертыхнулся, прицеливаясь, — упустить было нельзя. Автобус, припадая на пробитое колесо, словно раненый зверь на лапу, сделал круг по улице, и в боковом стекле вновь возникла фигура водителя. Целик смотрел теперь точно ему под голову, и Данил, плавно выдохнув, надавил на спуск. Автомат слегка повело вверх, пули взвизгнули по крыше, но одна из них, самая первая, все-таки попала туда, куда он целился, — человек дернулся и завалился вбок.
— Дан, лево смотри! — донесся сквозь грохот очередей голос Сашки.
Данил тут же глянул в хвост каравана и увидел, что двери замыкающего УАЗа открылись и на землю вывалились двое. Не вставая, они тут же по-пластунски юркнули под машину, стараясь укрыться за колесами.
— Не достать! — заорал он в ответ, врезав короткой очередью по земле, где только что были ноги одного из пластунов. — Порох с Дуремаром должны отработать, их сектор!
Словно услышав его слова, от большой тумбы у дороги ударила длинная очередь. УАЗ вздрогнул, качнулся, опускаясь на обода, во все стороны полетели стекла. Из-под машины раздался короткий вопль.
«Один есть… Где второй?»
Второй, поняв, видимо, что от кинжального огня пулеметов не спрячешься, пригнувшись, выскочил из-за машины и, петляя, помчался вдоль улицы назад. Однако далеко убежать ему не удалось. Данил вскинул автомат, но его опять опередили — с крыши ударил винтовочный выстрел, и тело человека безвольной тряпкой улетело вперед. Грохнуло еще две или три очереди, и над улицей повисла оглушительная тишина.
Данил замер, напряженно осматриваясь, и вдруг подумал, что автомат Цукера молчал с самого начала боя — Юрка почему-то так и не сделал ни одного выстрела, да и самого его не было видно рядом. Он присел за подоконник, меняя на всякий случай магазин и одновременно с этим оглядываясь. Цукер стоял у противоположной от окна стены, упершись в нее обеими руками, противогаз валялся в углу комнаты, но Юрке в этот момент не было до него никакого дела — его, красного от напряжения, буквально выворачивало наизнанку. Данил поморщился. Очень сильно захотелось сплюнуть, но в противогазе делать это было по меньшей мере глупо. Глядеть на эту сцену тоже не больно хотелось, и он, отвернувшись, принялся обшаривать взглядом место разгрома.
Головной УАЗ превратился в решето в первые же секунды боя, и в том, что в пассажиры его мертвы, сомневаться не приходилось. В автобусах тоже никто не уцелел. Охрана так и не успела выскочить наружу — пулеметы, бьющие с близкого расстояния, практически в упор, не оставили караванщикам ни единого шанса. Только маленький автобус стоял без пробоин и слегка раскачивался — внутри, похоже, шла яростная борьба.
Снизу, с первого этажа, раздался шорох, что-то звякнуло, и в поле зрения Данила показалась резиновая лысина Арийца. Он, под прикрытием пулеметов, осторожно подбирался к маленькому автобусу, держа автомат наизготовку. Справа выдвинулась еще одна фигура, в которой без труда можно было узнать Бармаглота.
— Прикрываем их, — Данил прижал приклад калаша к плечу, целясь по дверям автобуса.
— Не зацепить бы… — пробормотал Сашка.
Дверь автобуса вдруг отъехала в сторону, и наружу вылетел человек в черном демроновом комбинезоне. Не удержав равновесие, он упал, обдирая костюм о щедро рассыпанное на земле кирпичное крошево и бетонные осколки. Следом за ним выскочил еще один человек, и по мелкой фигуре и узкому разрезу глаз за панорамным стеклом противогаза Данил узнал того самого китайца — Вана Ли, кажется. Упавший попытался подняться, но китаец, подскочив к нему, с размаху пнул куда-то под ребра, опрокинул и, не давая подняться, принялся наносить яростные удары ногами. Человек сначала попытался поймать его ногу, но потом, пропустив несколько ударов по голове, закрылся руками, уйдя в глухую оборону. А китаец бесновался. Он орал что-то неразборчивое, вероятно на своем родном языке, рычал от бешенства, бил уже без разбора, куда попало. В конце концов, видя, что его удары не приносят человеку в черном должного урона, метнулся в сторону и подхватил с земли увесистый булыжник.
«Убьет», — мелькнула у Данила мысль, и он, выскочив из квартиры и прыгая через три ступеньки, помчался вниз по лестнице.
Выбежав на улицу, он растолкал ребят, выбравшихся к тому времени из укрытий и молча, в растерянности, стоящих теперь полукругом и созерцающих это избиение. Китаец уже сидел на своей жертве и методично, стараясь попасть по голове, долбил камнем извивающегося под ним и прикрывающегося руками человека.
— Вы что, вашу мать, в ступор впали?! — заорал Данил, хватая китайца поперек туловища и оттаскивая его от своей жертвы. — Он его чуть до смерти не забил!
— Значит, есть за что… — проворчал Бармаглот, одобрительно глядя на орущего что-то и дергающегося в мощных Даниловых объятиях человечка. — Глянь — мелкий какой, а такого кабана завалил… — он кивнул на глухо стонущего на земле человека.
— Илья — обезболивающее коли! — раздался сбоку бешеный рык полковника. — Вы че, ребятня, охерели?! Спецназ, вашу мать, недоделанный! Охрана периметра где?! А если следом замыкающие идут?! Да вас тут всех нахрен положат! Устроили цирк! По местам, живо! Тандемы — западный сектор! Дуремар, Порох — восточный! Остальные — рассредоточились! Щенки!..
Ребята брызнули в разные стороны, занимая позиции согласно приказу. Прав полковник. Потеря контроля над местностью — одна из самых грубых ошибок. Ослабил внимание, а тебя противник из-за угла — хлоп!
Развесив трынделей и наведя порядок, Родионыч, наконец, обратил свое внимание на лежащего на земле и протяжно стонущего человека.
— Ты за что его так? — спросил он китайца, который все еще барахтался в руках Данила. — По-русски говоришь? Остальные где? Осмотрите автобус!
— Мала-мала по-рушки… — залопотал китаеза. — Остальная — тама сидит, в масине… Зиваглота эта, мусила нас…
Полковник поморщился, разбирая этот лепет.
— Живоглот, говоришь?.. Мучил? Ну, посмотрим, что за живоглот такой… — он наклонился и стянул противогаз с головы избитого.
И хотя лицо его было разбито в кровь, Данил все-таки смог его узнать. Это был сам Барыга.
