эти стебли, которые мы просто свалили в компостные ямы. То есть явно надо расширять посевы, но не чревато ли оно тем, что для потомков «кукурузник» – это будет не самолет, а некто Коля Мещерский, он же Ник-ау? Не хотелось бы войти в историю именно таким образом.
Правда, в соседней тетрадке можно увидеть и более привлекательные цифры. Рапс – семнадцать литров с сотки, а подсолнечник – и вовсе почти тридцать! Но это другие литры – дизельные. Однако надо учесть, что из подсолнечного масла биодизель приготовить немного труднее, и он получается несколько хуже качеством. Кроме того, подсолнухи можно сажать только в защищенном от ветров месте, а рапс – где угодно. В общем, пока, наверное, будем продолжать выращивать обе эти культуры.
А под спирт, никуда не денешься, придется разводить кукурузу. Свиней, что ли, опять привезти, чтобы они жрали отходы производства? Так ведь не факт, что будут, да и не очень они нам пока нужны.
При нашем мизерном населении и непуганых кенгуру вокруг три охотника, не напрягаясь, легко обеспечивают потребное количество мяса. Вот когда счет народа пойдет на тысячи, действительно придется озаботиться развитием животноводства. А сейчас – рано, тем более что им и заниматься-то некому.
К текущей осени у нас сложилось следующее разделение руководящего труда.
Я был кем-то вроде президента, но не сказать, что это отнимало много времени или сил. Но на мне еще висела и почти вся промышленность, а также вопросы дальнейшего исследования свойств кристаллов. В общем, выходило, что я кто-то вроде президента Академии Наук, а по совместительству и просто президент.
Женю вполне можно было считать министром не только здравоохранения, но и самогонной промышленности – он знал массу тонкостей приготовления браги и успешно применял их на практике. Но изготовлением биодизеля заниматься не желал, это мне пришлось взять на себя.
Дядя Миша – он, понятно, был у нас министром обороны и сельского хозяйства. А Поль – заместителем абсолютно всех должностных лиц, да плюс еще кем-то наподобие директора иммиграционного бюро.
Кроме того, я надеялся на скорое возвращение Попаданца, чтобы тут же спихнуть ему вопросы образования и культуры. Потому как даже с первым у нас было не так хорошо, как хотелось бы, а насчет второй составляющей, то есть культуры, я не мог сказать вообще ничего. Хотя вроде пора. Ввести, что ли, какой-нибудь критерий? Типа сколько и каких книг человеку надо прочесть, чтобы в отношении него уже можно было говорить про культуру. Или хотя бы про интеллигентность – слово-то вроде неплохое, и не помешает наполнить его новым смыслом. Правда, с выбором у нас, прямо скажем, не ахти, но надо же с чего-то начинать! Итак, сколько томов про Незнайку должен прочесть абориген, чтобы поучить высокое звание интеллигента – один, два или все три?
Введем градации, а заодно и обозначающие их значки, решил я, чуть подумав. Пусть прочитавший только первый том получит звание интеллигента третьего ранга. Тогда у него будет стимул заняться вторым томом, про Солнечный город, чтобы получить более красивый значок интеллигента второго ранга. А осиливший еще и «Незнайку на Луне», ясное дело, приобретет первый ранг. После чего уже сможет приступать к детской энциклопедии, чтобы стать не только интеллигентом, но еще и образованным человеком.
Пожалуй, этим займется Ханя – вот она-то уж точно прочла все три книги, потому что недавно спрашивала, есть ли у них продолжение. Но не одна, пусть наберет еще пару человек, а сама будет председателем… ну, например, квалификационной комиссии.
Да что же это за хрень, в некоторой растерянности подумал я. Чего ни возьмись обозвать, вместо аббревиатуры получается «кака»! Ладно, пусть это будет не комиссия, а департамент – заодно люди и выучат еще одно красивое слово.
Вскоре я снова оказался в Москве, потому как для модернизации аппаратуры управления кристаллами требовалось не просто посетить работу, а и достаточно долго там посидеть. В силу чего я прибыл в институт в половине девятого. Работать было одно удовольствие – шеф в отпуске, сотрудники кто где, но только не на рабочем месте, так что до обеда в лаборатории вообще никого, кроме меня, не было. Институтские коридоры тоже не поражали многолюдностью. Собственно, мне там встретился всего один сотрудник, да и тот писатель – я про него уже рассказывал. Причем в девять утра – и чего это его понесло на работу в такую рань? Наверное, у человека творческий кризис, решил я. И, как потом выяснилось, ошибся. Потому как снова встретил его же, но уже в восемь вечера. Причем он, похоже, ждал меня, но не знал, с чего начать разговор. Решив помочь, я поинтересовался:
– У вас что, какая-то срочная работа? В это время все ваши уже обычно расходятся.
– Нет, – вздохнул писатель, – просто на улице сейчас очень жарко, а у меня окна на южную сторону и нет кондиционера, дома просто невозможно находиться. А здесь прохладно, вот я и не тороплюсь.
Я смотрел на собеседника в некоторой растерянности. Ведь на складе полно элементов Пельтье, а тема по ним уже закрыта, так что они никому не нужны и выдадут их без всяких вопросов. Возьми сколько надо, зажми меж двух радиаторов, присобачь к ним по вентилятору – и все, кондиционер готов! Подавай на него двенадцать вольт и наслаждайся прохладой хоть до посинения. Или он не знает даже таких вещей и хочет, чтобы я его проконсультировал?
Но, как оказалось, его интересовали более возвышенные вещи. Человек начал писать новую книгу, причем он почему-то не хотел повторять уже набивших оскомину сюжетных ходов. Его герой должен был перенестись в какой-то иной мир, но стандартные способы писателя не устраивали – хотелось чего-то оригинального.
– А какие пути считаются стандартными? – поинтересовался я.
– Умер и воскрес где-то там – раз. Напился до поросячьего визга, а потом пришел не в себя, а в кого- то другого и другом мире – два. Получил по башке – три. Вот вроде и все. Но хотелось бы чего-то более оригинального, и желательно связанного с техникой.
– Пусть ваш герой заберется в торсионный генератор, – предложил я, – а какой-нибудь урод в это время включит питание.
– Извиняюсь, а этот генератор… он большой?
– Огромный! В общем, размер можете задавать любой, потому как наличие торсионных полей до сих пор не доказано, в силу чего соответствующих генераторов просто нет. А куда, если не секрет, собирается попасть ваш герой?
– О, я придумал особый мир, в котором живут исключительно вампидоры.
– Простите, кто?
– Ну, вампиры нетрадиционной ориентации. Читатели такого еще не видели!
Мне стало как-то немного неуютно. Это что же, я хоть и косвенно, но все же способствовал тому, что теперь они это увидят? Кошмар. Пора идти к себе, пока у собеседника не появилась какая-нибудь новая идея.
Домой я поехал в десятом часу. Дороги были свободны – похоже, в это время чуть ли не половина москвичей куда-то разъехались. Но все же у Беляево обнаружился небольшой затор. Вскоре я увидел его причину – вставшую посреди дороги «Нексию». Водитель тщетно пытался оттолкать ее к обочине, но пока получалось не очень. Я притер свою «девятку» неподалеку, подошел, предложил помощь, и вдвоем мы довольно быстро подкатили детище узбекско-корейского автопрома к бордюру. Пока шел процесс, было не до взаимных разглядываний, но потом, переведя дух, водитель «Нексии» присмотрелся ко мне и не очень уверенно предположил:
– Коля?
Я его тоже узнал. Вовка… да как же его фамилия… кажется, Бобунский. Мы с ним учились вместе с девятого по десятый класс и даже немного приятельствовали. И жил он тогда где-то рядом. Значит, просто так бросать его у бордюра не следует.
– Да, это я, давно не виделись. Что с твоей тачкой?
– Не знаю, я в них не очень разбираюсь. Сначала поехала какими-то рывками, а потом и вовсе встала.
