воспринимать как аксиому, что бескрайним может быть только океан, а суша обязательно нарезана небольшими кусочками. Вот, по-моему, эта пространственная ограниченность и являлась причиной ограниченности в стремлениях. Теперь же они не только увидели, но и прочувствовали до глубины печенок, сколь велик мир на самом деле. И то, что в экспедиции участвовали только три десятка, это не страшно. Ты посмотри, с какими глазами их слушают все остальные!
Хм, ведь так оно и есть, причем не только здесь, подумалось мне. Земной шар для людей двадцать первого века – это примерно то же самое, что Флиндерс для наших аборигенов. И одно, и другое при достигнутых уровнях развития можно пересечь из конца в конец за сутки. Да, на той Земле еще есть места, куда не ступала нога человека, но все они давно картографированы сверху. Но и мы, например, в болото юго-западе острова пока не лезли, ограничившись аэрофотосъемкой.
А раз обстановка схожая, то и поведенческие реакции тоже будут аналогичными. В двадцатом веке казалось, еще немного – и человечество выйдет в дальний космос. У людей появилась надежда, что их внуки, а то и дети вырвутся с ограниченного шарика в бескрайние просторы вселенной. Но к веку двадцать первому порыв был перенаправлен. Какая там еще в зад вселенная? Деньги надо вкладывать в совершенствование всяких айфонов, айпадов и прочих джакузи! И повышение комфортности автомобилей при общей неизменности их конструкции. Плюс, разумеется, святое, то есть настоящая цель прогресса – совершенствование финансовых механизмов для расширения возможностей меньшинству обогащаться за счет большинства, не давая взамен ничего.
Для приложения избыточных сил – а то мало ли, вдруг кого на подвиги потянет – человечеству были предложены компьютерные игры. И результат не замедлил последовать – причем почти такой же, как у нас. Читать люди еще не разучились, это пока в перспективе, но уже потеряли всякий интерес к такому занятию. Зачем, ведь в этих книжках все равно нет ничего такого, чего не увидишь в телевизоре!
То есть поступательное развитие человечества резко замедлилось, со временем грозя совсем остановиться, а потом и вовсе повернуть вспять.
От воспоминаний и размышлений меня отвлек шум моторов – на мой дачный участок въезжала «Газель», за которой следовал «Камаз». Я накинул курку, шапку и вышел. Прибыла первая партия из заказанного – сотня жигулевских генераторов плюс семь тонн нержавеющих труб. Кроме того, в горьковском грузовичке приехали пятеро грузчиков.
Мы часа за полтора перекидали все привезенное в сарай, после чего, получив деньги за доставку и разгрузку, народ уехал. Я же вернулся в бытовку, подбросил дров в пошехонку, съел пару бутербродов с отварной кенгурятиной, попил кофе с вареньем из лепестков австралийского чайного дерева и лег спать, поставив будильник на три часа ночи. Потому как перегрузку из сарая в Форпост лучше все-таки делать тогда, когда вероятность, что кто-то вдруг случайно увидит что-нибудь лишнее, будет минимальна, то есть глубокой ночью.
Пока мы переправляли купленные железяки на Флиндерс, снег вокруг моего сарая слегка подтаял. В принципе не помешало бы и ему улучшить теплоизоляцию, подумал я, но потом решил не заниматься всякой ерундой. В конце концов, там же стоит дизельная тепловая пушка, на которую в случае чего можно будет убедительно списать подобные температурные аномалии. Тем более что половина зимы уже прошла, а к наступлению следующей меня здесь точно не будет. Черт возьми, но ведь это же вообще последняя нормальная зима со снегом, которую я вижу! Если, конечно, не соберусь в прошлом открывать Антарктиду, что вряд ли, там еще Австралия толком не открыта.
Утром прибыли белазовские генераторы и два трехколесных грузовых мотоцикла, но эта партия так и осталась в сарае. Места она занимала немного, так что ее можно будет перебросить в Форпост, когда я соберусь туда возвращаться. Сейчас же мой путь лежал в Москву – новогодние праздники кончились, и пора было показаться на работе. Очень, кстати, длинные праздники, ведь у нас за те неполные две недели прошло больше двух лет. Я даже немного беспокоился – не обратит ли шеф внимание на изменения в моей внешности, но ему подобные мелочи оказались глубоко неинтересны, тем более что он явно еще не отошел встречи старого нового года. Но зато наша завскладом, с коей я старался поддерживать неизменно хорошие отношения, несмотря на ее регулярные намеки про дочь-красавицу, которая никак не может найти свой идеал мужчины, разницу увидела сразу.
– Ой, Коля, как вы изменились! – закудахтала тетка. – Прямо повзрослели, а то раньше выглядели каким-то мальчишкой, хоть и солидный человек. Лицо у вас стало такое суровое, загорелое…
– На Кавказе по горам лазил, – ответствовал я. – Там, в горах, такие условия, что жить захочешь – вмиг посуровеешь.
– Ничего, вам это идет, и тут недавно Евтюхов заходил, про вас спрашивал. Ну, который с третьего этажа, из метрологии, у него еще дача рядом с вашей.
Блин, подумал я, неужели этот тип что-нибудь увидел? Хотя как, он же там с осени не был, на его участке ровный снег и никаких следов. Не хотелось бы принимать меры, человек-то вроде приличный, да и кошка у него один в один как моя, что теперь лежит под пирамидой на Изначальном острове. Пожалуй, надо сходить и поинтересоваться, в чем тут дело.
Сказано – сделано, и вскоре я слушал душещипательную историю – к счастью для рассказчика, никоим образом не относящуюся к моему сараю. Она была про кошку, очень похожую на ту, что пошла со мной на остров Хендерсон, да там и осталась.
Выяснилось, что существование этого мохнатого и хвостатого животного вошло в непримиримое противоречие с женитьбой сына моего собеседника. У невестки обнаружилось сильнейшая аллергия на шерсть, и теперь он просто не знал, куда ее девать – кошку, понятное дело, а не невестку.
– Николай, она же очень красивая и вас совсем не боится, что вообще-то странно, Мальвина очень осторожное существо. Может, возьмете ее себе? Я бы даже это как-то компенсировал, если решите помочь.
– Какой прогресс! – восхитилась жаба, – теперь за кошек у тебя не просят денег, а предлагают их! Может, возьмем сразу десяток?
– Увы, здесь дают только одну. Впрочем, нам больше и нужно. Кроме того, я не возьму денег. Да успокойся ты, амфибия пупырчатая! Человек окажет нам услугу, которая будет стоить всяко дороже тех копеек, что он собирался дать вместе с кошкой.
В общем, мы договорились, что Евтюхов, раз уж он работает в КИПе, поможет мне с приобретением для моего предприятия списанных приборов, которыми и так уже под самый потолок забиты две комнаты в подвале. А кошку я заберу прямо сегодня после работы.
Коллега по работе жил вроде бы неплохо, то есть в четырехкомнатной квартире на пятерых человек и одну кошку. С другой стороны, эта квартира находилась на первом этаже хрущевской пятиэтажки, давно требующей ремонта.
– Не раздевайтесь, у нас холодно, – предупредил меня хозяин. Действительно, хотя на улице было градусов пятнадцать-семнадцать, тут наблюдалось примерно столько же, только со знаком плюс.
– Топят совсем слабо, – пояснил хозяин.
Ага, зато утеплить хотя бы окна-то тебе что мешало, подумал я. Вон как из щелей сифонит!
Тем временем из-под шкафа вылезла кошка и с интересом, чуть приоткрыв рот, уставилась на меня. Ну точная копия старой, прямо один в один! Я нагнулся и взял ее на руки – животное хоть и сделало поначалу шажок назад, но убегать не стало, а на руках и вовсе расслабилось.
– Ладно, мы пошли, пока машина не выстудилась, – попрощался я. А как узнаете у своего начальства насчет приборов, сразу сообщите.
Таким образом, к бывшим обитателям Хендерсона всего через девять лет после смерти первого явился новый священный зверь, приносящий счастье. Как раз тогда, когда после австралийской экспедиции они очнулись от наслаждения вдруг свалившейся на них стабильностью и вновь почувствовали вкус к познанию границ мира.
