В силу вышеуказанных причин я с энтузиазмом взялся за работу, то есть включил паяльник и велел начальнику убираться из комнаты и не заходить сюда до вечера, потому как свободному полету инженерной мысли не должны мешать никакие отвлекающие факторы.
Вечером в воскресенье я закончил возню в лаборатории – как с блоками питания, так и со своими генераторами. После чего открыл переход в Форпост и изменил настройки тамошней аппаратуры, в десять раз уменьшив время излучения и, соответственно, во столько же удлинив паузу. Вернулся в Москву и начал пытаться открыть переход в те отрезки времени, когда на тамошний кристалл не подавалось никаких импульсов.
Вскоре у меня получилось, причем нечто среднее. То есть далеко не так легко, как на работающий маяк, но и не с таким геморроем, как на Хендерсон в первый раз. И дырка вышла покрупнее, сантиметров пятнадцати в диаметре. Через такую можно уже вполне прилично осмотреться. Да и просунуть туда получится не только шест с аппаратурой, но и, например, гранату для профилактики.
Все это время скорости протекания времен вели себя так, как и положено при трех кристаллах, то есть четвертый, ненадолго мелькнувший в том мире, который я уже считал своим, больше никак себя не проявлял.
Утром в понедельник, заехав перед работой в гараж, я за полчаса открыл маленькую дырочку на хендерсонский пляж и держал ее три минуты. Все это время туда была просунута антенна передатчика, и теперь, если дежурные бдят, вечером в этом месте можно будет ждать лодку. А потом снова взгромоздился на скутер и через полчаса уже брал на проходной ключи от лаборатории. Хоть блоки и были готовы, но ведь срок-то назначен на утро вторника! А сдавать работу, кою начальство считает объемной и сложной, следует в последние мгновения, иначе получится моветон. Типа, а за что ему давать отгулы и двойную оплату, если он, не напрягаясь, уже успел все сделать?
Поэтому я вез с собой читалку с десятком недавно скачанных, но еще не прочитанных книжек – на Манюнином острове читать было совершенно некогда, так хоть тут наверстаю. В последнее время у меня вызывали интерес произведения про попаданцев в прошлое – я ведь и сам такой. Причем авторы это как чуяли, потому что книги данной направленности шли бурным потоком, а их герои перли в прошлое, как мужики в горбачевские времена на ларек с пивом.
И вот я на рабочем месте. Ставлю кипятиться воду для кофе, включаю осциллограф, паяльную станцию, кладу на середину стола блок. Все, человек в творческом порыве, и отвлекать ни в коем случае нельзя, до окончания срока осталось меньше суток! Сунется шеф – обматерю.
Обозрев обстановку, я счел ее вполне соответствующей, и достал ридер. Так, что у нас тут? Три книжки про попаданцев к Сталину. Ну их, надоели, им там как медом мазано. Два – в Россию, в конец девятнадцатого века. Сойдет, если не найду ничего поинтересней. Еще один – в древний Рим. Нет, нафиг, пусть он там и остается. А это что – Австралия, самый хвостик семнадцатого века? Пожалуй, с данной книжки я и начну – и по времени, и по месту это, можно сказать, совсем рядом.
Глава 4
Первая половина недели прошла в периодических открытиях маленькой дырки на Флиндерс и сравнениях текущих времен там и тут. Все это время в моей квартире было довольно людно – там гостили дядя Миша и трое лучших его бойцов с Мангаревы. Они коротали время в изучении арифметики – майор считал, что бездельничающий солдат есть позор для командира, и использовал визит в двадцать первый век для повышения образовательного уровня своего войска. Поэтому оно в основном решало задачи типа:
– Ты отстрелял три очереди по три патрона. Сколько их осталось в магазине?
Как ни странно, поводом к началу занятий стал телевизор. Дядя Миша, видимо соскучившись по этому ящику, включил его, посмотрел где-то полчаса, после чего с возмущением выключил и принялся вбивать науки в головы своего воинства. Вечером же поделился со мной:
– Зря я, старый пессимист, считал, что этот… да как же его, вредителя, зовут-то…
– Фурсенко, – хмыкнул я.
– Вот-вот, говорили, довел он образование до такого состояния, что хуже просто некуда. Оказывается, есть куда, очень даже есть! Новый-то что предлагает – вообще убрать из обязательной программы старших классов все естественные науки. Они там наверху совсем рехнулись?
– Наоборот, прежние реформы образования страдали некоторой половинчатостью, а теперь предлагается довести их до логичного конца. Начать с того, что свести бесплатное высшее образование к тому минимуму, при котором вообще можно будет говорить о его наличии. Это, насколько я в курсе, уже принято. То есть учиться в институтах смогут только дети приличных людей, а отпрыскам быдла вроде нас с вами там делать нечего. Но ведь люди наверху помнят, какая утечка мозгов началась после развала Союза! Кто будет горбатиться на их детей, если все убегут? А чтобы не убежали, надо или создать им приличные условия для жизни здесь, что дорого, или сделать их никому не нужными за границей. Вот и делают – кому они там понадобятся со своими знаниями всяких искусств, истории, социологии и менеджмента? В забугорье своих таких девать некуда.
И, значит, в таких мирных занятиях прошли три дня. А утром четвертого я, ненадолго открыв переход, обнаружил, что с момента предыдущего действия в Форпосте прошло сорок минут. Закрыл, потом через десять минут повторил операцию – теперь и по ту сторону прошло те самые десять! То есть снова появился четвертый кристалл, и пока он никуда не исчез.
Вскоре войско майора в полной готовности стояло за моей спиной, а на экране осциллографа появились характерные изломы на импульсах, что означало – моя аппаратура видит этот самый кристалл. Еще раз убедившись, что в квартире настежь распахнуты все окна, я начал пытаться открыть переход по только что появившейся наводке.
Сначала получилась совсем маленькая дырочка, в которую тут же начал со свистом уходить воздух. То есть давление по ту сторону было заметно ниже, чем Москве, да еще на девятом этаже. Поднеся руку к мини-переходу, я оценил разницу миллиметров в шестьдесят, а то и семьдесят. Много, но окна открываются внутрь, так что самопроизвольно захлопнуться не смогут, а стены квартиры выдержат и не такое. Значит, увеличиваем…
Сначала я увидел золотистый шар примерно дециметра в диаметре, а потом, по мере расширения поля зрения, обнаружил, что на него насажено еще два меньшего диаметра, так что получилось нечто вроде снежной бабы, только маленькой и раскачивающейся, как игрушка-неваляшка. Так вот отчего у меня параметры плывут!
Повинуясь какому-то наитию, я схватил со стола деревянную рейку, просунул ее в дыру и остановил качание «снежной бабы». Сразу появилась возможность расширить дыру сантиметров до пяти. И, как только это получилось, стоящий наготове дядя Миша просунул туда шест с телекамерой на конце.
Так, камера, похоже, оказалась в центре небольшого помещения с каменными стенами, закрытой дверью и двумя узкими окнами без стекол, в одно из которых видно верхушку какого-то пальмообразного дерева. Посередине – небольшой постамент с теми самыми золотистыми шарами, а в углу трясется смуглый субъект с перекошенной рожей.
– Можешь чуть повернуть, чтобы я взял его на прицел? – поинтересовался майор. – Не помешает, хоть он безоружен и здорово напуган, на нем аж лица нет.
Я изменил ориентацию перехода. Стало видно, что на субъекте нет не только лица, но и штанов. И вообще вся его одежда состоит из какого-то грязно-желтого мешка с прорезями для головы и рук.
– Прицепить фалы! – скомандовал майор. При планировании операции мы учитывали оба варианта, то есть и повышенное давление за открывшимся переходом, и пониженное. В общем, парни знали, что делать.
– Кристалл в этой матрешке? – уточнил дядя Миша.
Я кивнул, одновременно стараясь как можно больше расширить переход. Похоже, предел достигнут,
