латам, рассекая вражескую плоть. На принца навалилась масса тел, окружив его; приподнявшись в стременах, Руперт врезался в них. Громыхала сталь, кричали люди, храпели и ржали кони, время от времени слышался звук трубы. Над кровавым побоищем развевались флаги короля и Парламента.
Руперт не мог видеть ход сражения в целом. Но в гуще шлемов и безумных лиц он видел знаки, которые ему нетрудно было прочесть. «Справа люди Горинга напирают, как и мой отряд. В такие мгновения этот хромой и хвастливый мерзавец становится отчаянным бойцом, и я готов любить его, как родного брата… О брат мой, Маврикий, неужели и ты сражаешься этой ночью?»
Снова и снова парламентаристы бросали новые силы на сторонников короля. На мгновение роялисты, столкнувшись с очередным резервным отрядом, пришли в замешательство.
Внезапно слева от Руперта с громким лаем выскочил из тьмы большой белый пес.
— Малыш! — вскрикнул принц. — Ты сбежал от грума? Иди сюда, Малыш, сюда!
В плотном строю вражеских солдат сверкнула вспышка, злобно рявкнул выстрел. Пес подскочил, взвизгнул и упал в грязь. Атакующие промчались над его неподвижным телом.
По щеке Руперта сползла слезинка. Сабля принца бешено врубилась в неприятеля. Шотландцы- парламентаристы дрогнули; Спасатели погнали их с холма и дальше через торфяник; сотня врагов полегла рядом с белым псом.
Руперт направил коня на гребень холма, чтобы взглянуть, как идет сражение на других участках.
Он оглядел поле боя.
Злобные волны людского моря бушевали вокруг, озаряемые вспышками выстрелов. Грохотали пушки, сухо щелкали мушкеты; ни на секунду не умолкали барабаны пуритан; гремел боевой клич Спасателей… Конь Руперта вздрагивал и тяжело дышал от усталости, а принц вглядывался в сумерки, пытаясь понять, что происходит.
«Круглоголовые разбили правый фланг роялистов, — решил наконец Руперт. — Они прижали нашу артиллерию и напирают в центре, и отряд Овечек истекает кровью на алтаре преданности…»
— Нам здорово досталось там, впереди, мы задыхаемся, — послышался рядом хриплый от усталости голос. Руперт резко обернулся.
— Тебе бы помолчать, — резко бросил он. — Ты не способен уследить даже за собакой!
Уилл тронул поводья, заставив лошадь отойти в сторону, но не слишком далеко.
— Ну, я не стану болтать по-пустому, ваше высочество, — сказал он. — Лучше просто исчезну.
Руперт тут же забыл о нем, яростно пытаясь собрать остатки своего отряда. Люди медленно подтягивались к принцу. Немалая часть отряда рассыпалась на протяжении многих миль, преследуемая пуританами. А те, кого Руперту удалось найти, были до глубины души потрясены тем, что им довелось увидеть в свете встающей луны.
Воины принца были привычны к кровавой резне. Но даже их поразило то, как действовали парламентаристы. Командир пуритан приказал не тратить время на стрельбу из пистолетов. Они просто врубались в гущу врагов, и их предводитель всегда мчался впереди.
И нынешней ночью он оказался в выигрыше. Одетый в камзол из буйволовой кожи, он упорно продвигался — не галопом, а неторопливой рысью, и его всадники плотным клином следовали за ним в гробовом молчании, похожие не на боевой отряд, а на мертвую машину, изобретенную Кромвелем.
— За Бога и короля! — крикнул Руперт. Голос его потонул в громе пушек. Лишь несколько голосов подхватили призыв принца, лишь малая кучка всадников последовала за ним.
Парламентаристы разбили их ряды, их мечи и топоры взлетали в воздух, разя Рыцарей.
Руперт вышиб из седла одного противника, другого… Он увидел, что его окружают, и попытался вырваться. В ледяном лунном свете он видел степь и гибель своего эскадрона. Латы Рыцарей сверкали, словно капли ртути. На принца со всех сторон напирали враги. Но принц избежал их, чтобы вновь собрать свой отряд и вновь бросить его в бой…
И это повторялось, и повторялось… но наконец силы иссякли.
В густом грязном месиве валялись разбитые лафеты, изломанные ружья, растянулись убитые… раненые молили пуритан о милосердии. Королевские силы были разбиты, север принадлежал парламентаристам.
Луна неторопливо плыла в серо-голубом небе, прячась иной раз за редкими облаками. На землю легли косые тени. Руперт и Уилл сидели на своих конях среди павших во время последней схватки. В сотне ярдах от них стояли кругом, направив на них оружие, всадники Круглоголовых.
— Сдается мне, куда умнее было бы, если бы мы вовремя унесли отсюда ноги, — едва дыша, пробормотал драгун. — Конечно, если бы мы сумели.
— И если бы мне удалось собрать достаточно людей, чтобы прикрыть отступление большинства… и мое бегство, — сказал Руперт.
Неподалеку от них находилась высокая деревянная изгородь. Сквозь дыры в ней виднелось бесконечное унылое поле бобов. Вдали можно было разглядеть отступавших с боем роялистов;
Рыцари приближались к путанице изгородей и узких проулков, где им поневоле пришлось бы спешиться и схватиться с преследователями врукопашную… Принц повернул коня и дал ему шпоры.
— Ну, попробуй в последний раз, мой храбрец! Как бы мне хотелось, чтобы у тебя были крылья!
Измученное животное рванулось вперед. Но силы коня были на исходе. Изгородь смутно вырисовывалась в полутьме. Руперт вонзил шпоры в бока коня, и тот взвился в воздух. Но не смог перескочить на другую сторону.
Руперт, падая, высвободил ноги из стремян. Ударившись о землю, он покатился среди бобовых стеблей. Вскочил на ноги — и увидел, что его конь бьется в грязи. Одна из его ног была сломана.
Конь Уилла просто остановился перед барьером. Пуритане стремительно приближались. Возможно, они узнали белый плюмаж? Земля гудела под копытами их лошадей. Металл доспехов бросал ледяные отсветы.
Уилл соскочил на землю. Облако, укрывшее луну, на какое-то мгновение сделало драгуна невидимым. И даже стоя рядом с ним, невозможно было разглядеть, как он сорвал с себя знаки различия королевских войск и скользнул сквозь изгородь.
Руперт, слышавший его шаги, воскликнул:
— И ты бьешь меня ножом в спину! Я-то думал, что хоть ты предан как пес, хотя и не так умен, как Малыш, которому ты позволил погибнуть! Фарвелл, Уилл Фарвелл… прощай, бывший друг!..
Принц, вынув из ножен кинжал, склонился к своему боевому коню и оказал ему последнюю услугу. А потом выхватил меч.
Круглоголовые окружили принца. Он переводил взгляд с сабли на саблю, с пистолета на пистолет. Один из пуритан вгляделся в Руперта.
— Да это и в самом деле принц Руперт с Рейна! — выдохнул он.
И тут же он выпрямился и отдал честь.
— Ваше высочество, вы, наверное, не помните меня, — сказал он. — Я был одним из смиренных рыцарей при дворе в те времена, когда вы, совсем еще мальчиком, приезжали навестить короля, вашего дядюшку… он и теперь наш король, а мы — его любящие подданные, мы сражаемся лишь с его злобными и порочными советниками…
— Таким потоком слов можно сбить с ног, — заметил Руперт.
— Умоляю, ваше высочество, сдайтесь! Вам будут оказаны все подобающие почести. Руперт скривил губы:
— И меня не повезут, как труп, или как свинью, связанную для убоя? — На лицах пуритан, окружавших его, отразилось сдержанное веселье. Принц опустил меч, помедлил мгновение, а потом протянул оружие капитану пуритан. — Что ж, возьмите его, сэр Как-Вас-Там, до лучших времен. — Руперт резко вскинул голову. — В конце концов, нет бесчестья в том, чтобы проиграть такому, как Кромвель. Под буйволовой кожей ваших кафтанов скрываются воистину железные бока!
